Конечно, формальная инициатива любых внешнеполитических инициатив исходила персонально от Хрущева (вернее сказать, от той группы консультантов, которые за ним стояли). Позднее Микоян так оценивал его роль в международных делах: «Внешней политикой Хрущев очень увлекся после смерти Сталина. Многое делал правильно. Например, налаживал отношения с развивающимися странами, нормализовал отношения с Югославией. И было очень разумно именно нашей делегации во главе с самим Хрущевым поехать туда, чтобы хоть как-то загладить оскорбления в адрес этой страны со стороны Сталина»[74].
Микоян в этот период по поручению советского руководства продолжил лично курировать развитие советско-китайских экономических отношений. Так, например, 19 мая 1955 г. на заседании Президиума ЦК КПСС ему вместе с Сабуровым и Кагановичем было поручено рассмотреть представленный текст заключения Госплана СССР по первой пятилетке в КНР[75].
На июльском 1955 г. Пленуме ЦК КПСС, полностью посвященному международным вопросам, Микоян принимал участие в проходивших в его рамках дискуссиях. Так, он активно полемизировал с Молотовым относительно закрепления позитивных результатов переговоров с Югославией, признал, что Северная Корея первой напала в 1950 г. на Южную и язвительно заметил, что об этом знают все в мире, кроме советских граждан[76].
В сентябре 1955 г. в Москве подчеркнуто торжественно приняли канцлера К. Аденауэра, Микоян активно участвовал во всех проведенных по этому случаю мероприятиях. Немецкий политик позднее дал высокую оценку Микояну, охарактеризовав его как «великого дипломата» и одновременно «наилучшего экономиста». Однако, по его мнению, «в беседах с ним человек должен быть очень внимательным, так как он одновременно великий переговорщик»[77].
На заседаниях Президиума ЦК 6 и 7 ноября 1955 г. Микоян принимал участие в обсуждении предложений советской делегации по проблемам европейской безопасности и роли в ней Германии. И вновь ему пришлось оппонировать Молотову по этому вопросу[78].
Конечно, в каждой «бочке меда» всегда найдется своя «ложка дегтя». Нельзя не упомянуть еще одно «побочное» обстоятельство, связанное с хрущевскими нововведениями в сферу практической реализации новых идей в советской дипломатии, с которым не мог не считаться Микоян. При Сталине такое было трудно представить, но настали новые времена.
Постепенно стал набирать обороты ранее не практиковавшийся ни в СССР, ни в остальном мире специфический вид внешнеполитических контактов – личное участие руководителей высшего ранга в торжественных приемах, устраиваемых по разным поводам в посольствах, аккредитованных в Москве.
Такой вид общения, что называется, «не по чину», вызывал много вопросов[79], и, самое главное, отнимал у советского политического истеблишмента много времени. Хрущев, видимо, так не считал, а возразить ему никто не решался. И все они, включая Микояна, вынуждены были постоянно участвовать в таких мероприятиях ради иллюзии выработки нового «имиджа» Страны Советов в глазах иностранных дипломатов.
А. И. Микоян и Г. М. Маленков на приеме в посольстве США. Москва, 1955 г.
Логика простая: при Сталине такого не было, а теперь имеет место «открытость» советских лидеров внешнему миру, которая подразумевала взаимность со стороны не только традиционных союзников из «лагеря социализма», но и противников, которым предлагалось стать, как минимум, «партнерами».
Дело оставалось за малым – добиться от них согласия в этом вопросе. И решения XX съезда КПСС были призваны, по мнению Хрущева и его единомышленников, в числе которых оказался и Микоян, стать своеобразным катализатором процессов сближения с остальным миром.
Как все это выглядело «со стороны», наглядное представление дает приведенный ниже материал.
Из воспоминаний В. М. Суходрева[80]
После смерти Сталина новая «команда», наверняка под влиянием Хрущева, решила проявлять гораздо большую открытость: руководители страны стали чаще появляться на людях, общаться с иностранцами. И как нередко это у нас бывает, начали перебарщивать. Даже на рядовых приемах в посольствах стали появляться члены Президиума ЦК и другие высокопоставленные лица. (…)
Никогда не забуду этот момент. В зал входили «ожившие портреты» – люди, которых я с детства привык видеть на полосах газет, на плакатах, висящих на фасадах зданий, во время демонстраций.
Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, Микоян.
Вот они – в трех метрах от меня…
Первое впечатление – все они одинаково невысокого роста. Все сверх нормы упитанны, за исключением, пожалуй, довольно худощавого Микояна. В одинаковых костюмах – темно-серого цвета, белых рубашках и с какими-то незапоминающимися галстуками.
Они прошли в зал, где были накрыты столы.
И началась моя работа. Иностранные дипломаты стремились хоть на короткое время завладеть вниманием кого-нибудь из наших руководителей, завести беседу. Каждый дипломат не просто вел разговор, а «набирал материал», чтобы в тот же вечер отослать шифровку своему руководству, что сегодня, мол, имел беседу с таким-то и он мне сказал то-то и то-то. В те годы открывалось широкое поле деятельности для иностранных дипломатов. В Москве, в прошлом одной из самых закрытых столиц мира, они теперь могли несколько раз в неделю (посольств было много, праздников – еще больше) встретиться и даже побеседовать с высшими руководителями страны.
В других государствах приемы в посольствах по случаю национальных праздников из высшего руководства в лучшем случае посещает министр иностранных дел. Обычно приглашают представителей общественности, ученых, деятелей культуры, да и тех приходит гораздо меньше, чем разослано приглашений. Есть даже неписаный закон протокола: если хочешь, чтобы был полный сбор, приглашений надо разослать раза вдвое больше, чем планируется гостей.
1.3. Анастас Микоян о проблемах международной политики накануне и в дни работы XX съезда КПСС
Большую роль в изменении внешнеполитических подходов СССР сыграл XX съезд КПСС, во время работы которого прозвучало несколько новых инициатив по выстраиванию отношений с внешним миром. Одним из их активных разработчиков стал Микоян[81].
О том, что он предлагал, наглядно свидетельствует содержание черновых записей заседаний Президиума ЦК КПСС, на которых обсуждались и внешнеполитические проблемы. В частности, Микоян настаивал на прекращении советского вмешательства в дела «братских» партий стран социализма, в получении ими возможностей самостоятельного движения по выбранному пути без давления и мелочной опеки со стороны Кремля.
На заседании Президиума ЦК 10 января 1956 г. при обсуждении вопроса о созыве совещания стран-участниц ОВД, Микоян внес предложение о созыве Комитета для обсуждения вопросов европейской безопасности и о Германии[82].
Во время обсуждения 30 января 1956 г. на заседании Президиума ЦК текста отчетного доклада XX съезду КПСС Микоян несколько раз высказывался по поводу международных проблем. Так, он напомнил ранее проведенную дискуссию по поводу утверждений главного югославского коммунистического идеолога Карделя о возможностях «мирного пути революции», по поводу целесообразности применения термина «диктатура пролетариата» в Болгарии, а также навязывания Сталиным вьетнамскому коммунистическому лидеру Хо Ши Мину нового названия партии («трудящихся») вместо «коммунистическая»[83]. Микоян считал постановку таких вопросов весьма важными для дальнейшего выстраивания равноправных и уважительных отношений с союзниками.
На заседании Президиума ЦК 9 февраля обсуждался вопрос об экономических отношениях СССР с Монголией. Микояну коллегами было дано поручение провести консультации с главой ее правительства Ю. Цеденбалом и на их основе разработать «предложения о взаимоотношениях»[84].
На заседании, проходившим 22 февраля, был поставлен вопрос о проведении специального совещания представителей коммунистических партий, прибывших на XX съезд. Микоян, видимо, в тот момент еще не совсем представлял, насколько идеи интеграции в рамках единой организации непопулярны в среде иностранных все более «национально ориентированных» леворадикальных сил. Поэтому предложил создать отдельные объединения коммунистических и рабочих партий:
1. Стран социализма;
2. «Коминформ западноевропейских стран»;
3. «Коминформ северных стран»;
4. Под руководством бразильской компартии образовать аналогичную структуру в Латинской Америке;
5. Инициировать вопрос об объединении в аналогичную структуру компартий стран Юго-Восточной Азии.
Для претворения этого предложения в жизнь, считал Микоян, необходимо «усилить» международный отдел ЦК КПСС. Хрущев одобрил его предложения «в основном» и было принято решение, чтобы вместе с Микояном и Сусловым провели встречу с представителями зарубежных компартий и затем доложили о ее результатах[85].
Самый большой и далеко неоднозначный резонанс получило выступление Микояна в прениях по Отчетному докладу XX съезду. В своей речи Хрущев озвучил несколько новых теоретических позиций, главной из которых представляется официальная констатация руководством СССР отказа от идеи о «фатальной неизбежности» новой мировой войны