. А нарыв, как известно, рано или поздно обычно прорывается.
Он и порвался. В 1904 году небольшая, но агрессивная Япония напала на российские владения на Дальнем Востоке. «…27 января 1904 г. именно Япония стала агрессором. Почти за неделю до этого российское правительство направило правительству Японии послание, в котором шло на важные уступки Японии, настаивая лишь на том, чтобы Япония не использовала Корею в «стратегических интересах». Но Япония специально задержала передачу этого послания в русское посольство в Токио. Правительство Японии, сославшись на «медлительность» России, разорвало с ней дипломатические отношения, а японская эскадра без объявления войны атаковала русские корабли на рейде Порт-Артура»[122].
«Для Токио эта война была не просто эпизодом в борьбе за сферы влияния на Дальнем Востоке — она представила миру новую великую державу, способную победить колоссальную Россию и на равных иметь дело с другими «белыми империями». Поэтому Япония старалась не только продемонстрировать мощь, но и подчеркнуть свою цивилизованность. В ее войска были приглашены западные журналисты, которые усиленно доказывали, что новая «желтая» держава не имеет ничего общего с жестокой азиатчиной»[123].
А в России? «В России вряд ли был хоть один известный деятель, который принимал бы Японию всерьез. Чтобы эти узкоглазые низкорослые азиаты, обитающие на каких-то островах, решились потягаться с могущественной Россией, раскинувшейся от Балтики до Тихого океана, — да ни в жисть, если им жить не надоело. И власть, и общественность России проглядели, что Япония — уже совсем не та средневековая страна, которой великие державы могли, наведя пушки своих кораблей на беззащитные города, навязывать свою волю»[124]. Ох уж эта самовлюбленность белых людей!
Россия первый раз в XX веке оказалась недостаточно готова к большой войне, которую, к тому же, пришлось вести на дальних азиатских рубежах. «К началу войны противник превосходил русские силы на Дальнем Востоке в 3 раза в живой силе, в 8 раз в артиллерии и в 18 раз в пулеметах, в кораблях — в 1,3 раза. Русский план предусматривал частью войск сдерживать наступление японской армии, а также удерживать Порт-Артур, затем перейти в общее наступление, разгромить противника и высадиться на Японских островах»[125]. Последней части русского плана не суждено было сбыться. Но сам по себе план был реален, не было людей, способных его исполнить.
Гладко, как известно, бывает только на бумаге. Про овраги реальной жизни правители России тогда несколько позабыли. На чужой, китайской земле две другие страны решали, кто из них будет хозяином.
«После первых боев японцы сложили про своего противника обидную поговорку «сто битв — сто поражений». Россия действительно не выиграла в 1904–1905 годах ни одного сражения ни на суше, ни на море…»[126]
Одна из энциклопедий сообщает: «Русско-японская война 1904–1905, империалистическая, за господство в Северо-Восточном Китае и Корее. Начата Японией. Основные события 1904: нападение японского флота на Порт-Артур, Порт-Артура оборона, неудачные для России сражения на р. Ялу, Ляоянское, на р. Шахэ; 1905: разгром русской армии при Мукдене, флота — при Цусиме. Завершилась Портсмутским миром 1905, ускорила начало Революции 1905–1907»[127]. Коротко и трагично для России.
Наша страна понесла несколько ощутимых поражений от Японии. Однако следует понимать, что военные поражения были для нее, что слону дробина. Потенциальная военная мощь России могла разбить не то что одну Японию, а даже несколько таких Японий. По сути дела, Япония одерживала победы, которые были не многим лучше, чем поражения. Страна восходящего солнца напрягала все силы, а японские резервы подходили к концу.
У нас все было наоборот. Россия жила обычной жизнью, не особенно обращая внимание на далекую войну. «Россия же, — писал Александр Широкорад, — почти не ощущала экономических и финансовых затруднений в связи с войной. Урожай 1904 г. был обильный, в 1904 г. произошел не спад, а рост промышленного производства»[128].
«Россия в войне 1904–1905 гг. не была побеждена. Вопреки всем неудачам и отступлениям, несмотря даже на Цусиму, Вафагоу и Мукден, русская военная и экономическая мощь и к концу войны намного превосходила японскую»[129].
Правда, после позорных поражений о войне заговорили критики, но преимущественно те, кто хотел на критике власти взять в свои руки эту самую власть.
«Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма», — написал Владимир Ленин[130] и ошибся всего на 12 лет. Но мы не о ленинских ошибках, а об ошибках российского руководства того времени, которое не смогло мобилизовать свои силы, не смогло перебросить войска на Дальний Восток, не смогло предотвратить внутренний мятеж.
Военные и экономические ресурсы Японии при этом были на грани истощения, Япония одерживала пирровы победы. Это было заметно. Япония мечтала как можно быстрее прекратить войну.
«Опасаясь, что конец войны может оказаться непохожим на ее начало, Япония первой обратилась к Рузвельту за мирным посредничеством»[131].
А обратились они к президенту США потому, что Америка поддерживала Японию. И получили американцы впоследствии по заслугам. «Американская поддержка Японии в ее агрессии против России в немалой степени способствовала экономической, а затем и военной экспансии Японии в Тихом океане, и в этом смысле можно утверждать, что США сами исподволь заложили основы для собственного Перл-Харбора. Как мы увидим дальше, они продолжали упорно работать в этом направлении еще многие годы»[132].
Вместе с тем, «победа Японии грозила США потерей возможности выхода на китайский рынок, утратой ключевых позиций на Тихом океане. Рузвельт хотел, чтобы Россия продолжала сдерживать в Восточной Азии Японию и в то же время стремился предотвратить усиление русского влияния в Китае и закрепление там зон влияния европейских держав»[133].
Такие вот они, эти американцы, всегда чего-то хотят, преимущественно за счет чужих интересов. Дружить с ними довольно сложно, друзьями американцы бывают плохими. Но это мы о политиках, а не об обычных американцах.
«В августе 1905 г. начались мирные переговоры в Портсмуте. Русская делегация не была знакома с истинным критическим положением Японии…Директивы японского правительства предписывали добиваться скорейшего заключения договора, даже в случае отказа России от территориальных уступок и выплаты контрибуции»[134].
Знать бы это правителям России. Да побольше бы им решимости в борьбе с внешним и внутренним врагом!
Но тут началась революция 1905–1907 годов. Кстати, она и вспыхнула частично потому, что многие были справедливо возмущены ошибками царского правительства, оказавшегося не способным обеспечить быструю победу в войне с Японией. Военные неудачи подорвали авторитет власти, чем и воспользовались революционеры всех мастей. В стране начались революционные волнения, хаос и анархия. Где уж тут до войны с чужой страной, если порядка нет в собственной.
«Вопрос о мире решался на Особом совещании у Николая И. В конечной победе никто не сомневался. Но выяснилось, что для ее достижения потребуется еще год времени, 1 млн. рублей и потеря 200 тыс. человек. Взвесив все «за» и «против», а, также учитывая революционизирующееся состояние общества, Николай II согласился на мирные переговоры»[135].
Кстати, Япония небезуспешно пыталась финансировать российских революционеров во время русско-японской войны. Японцы вели то, что впоследствии стало называться подрывной деятельность.
Во время войны в плену оказалось почти 80 тысяч российских граждан[136]. Интересные факты в отношении японцев к военнопленным описал известный писатель А.С. Новиков-Прибой в предисловии к своему роману эпопеи «Цусима».
Новиков-Прибой был матросом 2-й Тихоокеанской эскадры, которая пыталась нанести удар по японскому флоту, блокировавшему русскую военно-морскую крепость Порт-Артур в 1904 году. В сражении при Цусиме эскадра была разгромлена японцами.
Новиков-Прибой вместе со многими другими членами экипажей попал в плен. Так вот, оказывается, в лагерь русских военнопленных прибыл с Гавайских островов (за чей счет?) доктор Руссель, русский политический эмигрант (а значит, враг России, по крайней мере — царской России). Он начал издавать (за чей счет?) для пленных журнал «Япония и Россия», на страницах которого печатался и Новиков-Прибой.
Впрочем, когда после разгрома Японии в 1945 году в советских лагерях скопились тысячи японских пленных, их обрабатывали почти так же.
Однако это еще не все. Новиков-Прибой написал, что он, простой матрос (?!), сплотил вокруг себя группу матросов, которые собирали материалы о поведении различных кораблей в ходе движения и боя 2-й Тихоокеанской эскадры. Кстати, следует сказать, что эти материалы могли интересовать не только историков флота, но и японских специалистов морской войны. Мало того, письменные воспоминания матросов могли быть потом использованы для их вербовки японцами.
По версии Новикова-Прибоя (вполне возможно, реальной версии), материалы собирались для последующего написания им книги о Цусиме. Но происходило это в лагере для русских военнопленных, и японцы всегда могли изъять эти материалы или хотя бы ознакомиться с ними. А то, что пленные могли делать это по наивности, так это даже удобно — платить на надо.