Кретьен де ТруаЭрек и ЭнидаКлижес
Эрек и Энида
Слыхал я от простых людей,
Что нам сейчас всего милей,
Потом мы отвергаем смело,
Вот почему любое дело
Старанья требует от нас.
Не умолчать бы нам сейчас
И в спешке не забыть о том,
В чем после радость обретем.
Кретьен же из Труа вам скажет[1],
Что если мастерство покажет
Слагатель повестей и песен
И если он в работе честен,
То нет нужды ему в сомненьях, –
Его рассказ о приключеньях
Волшебных правдой зазвучит[2]
О том, что славно победит
Тот, кто с себя взыскует строго,
И благодати ждет от бога.
Я об Эреке, сыне Лака,[3]
Начну рассказ. В него, однако,
Немало искажений вносят
Те, кто за песню денег просят[4]
У графа, князя, короля.
Но вправе похвалиться я,
Что выдумщикам всем на диво
Он у меня звучит правдиво.
Однажды вешнею порой
На Пасхе в гордый замок свой[5]
Король Артур для совещаний
Всю знать собрал в Карадигане.
В те дни немало было там
И рыцарей и знатных дам –
Бойцов, героев настоящих,
Красавиц нежных и блестящих.
Дела закончены. И вот
Король собравшихся зовет,
Почтив обычая веленье,
На травлю белого оленя.[6]
Сеньор Говен[7] ему в ответ:
«По мне, хорошего тут нет.
Такая, государь, охота –
Для вас тревога и забота.
Ведь с давних повелось времен:
Тот, чьей рукой олень сражен,
Целует здесь пред всем двором,
Пред королевой с королем
Девицу ту, что беспристрастно
Здесь самой признана прекрасной.
Боюсь, беды не избежать:
Красавиц юных сотен пять
Не меньше, в свите королевы –
Принцессы, царственные девы,
И у любой поклонник есть,
Кто и во славу ей и в честь
С другими вступит в смертный бой,
Крича, что нет прекрасней той,
Кого с влюбленностью упрямой
Навек своей избрал он дамой».
Король Говену: «Это так,
Но нынче не могу никак
Решенья объявить другого:
У королей одно лишь слово.
И завтра утром рано в лес,
Что полон всяческих чудес,[8]
Мы все пойдем, стряхнув дремоту,
На ту чудесную[9] охоту».
И вот с утра готова знать
Чуть свет из замка выступать.
Король поднялся до рассвета,
Короткая на нем надета
Простая куртка: ловко в ней
В лесу, среди густых ветвей,
Велит он рыцарей будить,
Охотников поторопить.
Все на конях. У всех сейчас
И крепкий лук, и стрел запас.
За ними следом королева
Со спутницей. И эта дева
Из именитейших в стране
Сидит на белом скакуне.
Чуть дальше всадник молодой,
Эрек по имени – герой
И рыцарь Круглого Стола.
Прославлены его дела:
В те дни за доблесть никого
Так не хвалили, как его.
Нигде, – и в том даю вам слово, –
Красавца не сыскать такого.
Всего-то двадцать с небольшим[10]
И лет ему. Кто мог бы с ним
Сравниться, обретя, по праву,
Столь юным и почет и славу?
Ну что еще поведать мне
О нем? На дорогом коне
Он скачет, дам сопровождая,
В плаще из шкурок горностая,
В богатой куртке для охоты
Из шелка греческой работы,[11]
Гамаши дорогой парчи
Так скроены, что и не ищи
Искусней и честней работы.
Горит на шпорах позолота.
Но нет оружия при нем,
Лишь опоясан он мечом.
Так едут всадники, и вот -
Дороги резкий поворот.
И молвит рыцарь: «Королева,
Когда бы разрешили мне вы
И дальше вас сопровождать –
Мне было б нечего желать».
Она в ответ ему: «Я рада,
Мне лучше спутника не надо,
Поверьте, друг, моим словам:
Вы здесь весьма приятны нам».
Близка, близка уж цель пути –
Скорей бы к лесу подойти:
Передовые в добрый час
Оленя подняли как раз.
Трубят рога, несутся клики
И лай заливистый и дикий,
Собаки мчатся, стрелы тучей
Летят, и вот скакун могучий,
Испанский конь[12], гроза охот,
Выносит короля вперед.
В лесу Геньевра[13] – королева
И рядом с ней Эрек и дева
С волненьем ждут, что зазвучит
И лай собак, и стук копыт.
Увы, охотники оленя
В таком травили отдаленьи,
Что не услышать им никак
Ни пенье рога, ни собак,
И голосов не слышно слуг,
Один безмолвный лес вокруг.
Они, объяты тишиной,
Остановились на лесной
Поляне у дороги самой,
И видят вдруг, что едет прямо
Навстречу рыцарь со щитом
И с длинным боевым копьем.
Заметили издалека
Они коня и седока.
С ним дева едет молодая
И родом, видно, не простая,
А перед ними на коньке
Невзрачном, плеть держа в руке,
С тяжелым на конце узлом,
Слуга их, карлик, мерзкий гном.
Сам рыцарь этот был хорош -
И ловок, и лицом пригож.
Геньевра на него дивится,
И тотчас же своей девице -
Уж очень любопытно ей –
Велит подъехать к ним скорей.
«Скажите, – молвит королева, -
Вы рыцарю, чтоб он и дева,
Что с ним в дорогу собралась,
Ко мне приблизились сейчас».
Те, ей послушна и верна,
К ним направляет скакуна.
Но карлик путь ей преграждает
И дерзко плетку поднимает.
В глазах угроза, злобный вид.
«Ни шагу дальше, – он кричит.
Чего, скажите, нужно вам?
Назад, дороги я не дам!»
Она ему: «Да ну, пусти же
Ты к рыцарю меня поближе -
Так королева повелела».
Но посередь дороги смело
Он стал, бесстыдный, наглый, злой.
«Не пропущу – любой ценой!
Мой господин великий воин,
Кто с ним беседовать достоин?»
А девушка не смущена:
Что ж, все равно пройдет она.
Ее запретом не смутишь.
Ведь спорит с ней такой малыш!
Но плетью замахнулся тот, -
Никто его не обойдет!
Отпрянула краса младая,
Рукой поспешно закрывая
От недруга лицо свое,
Но все ж ударил он ее.
И нежную ладонь прекрасной
Прожег рубец багрово-красный.
В неравном споре – рад не рад,
А поворачивай назад.
Так возвращается она
Заплакана, оскорблена.
Едва завидев слезы эти
И на руке рубец от плети,
Сперва, вся трепеща от гнева,
Слов не находит королева.
Затем Эреку: «Друг мой милый,
Мне ярости сдержать нет силы,
Злодей тот рыцарь, что стерпел,
Когда урод его посмел
Удар безжалостный, бесчестный
Нанесть девице столь прелестной.
Ступайте к рыцарю, Эрек.
Кто странный этот человек
Хочу я знать. И пусть он прямо
Ко мне сейчас же едет с дамой».
Эрек, пришпорив иноходца,
Чтоб выполнить приказ, несется
Навстречу рыцарю. Но вот –
Его заметил карлик тот.
«Эй, рыцарь, – он кричит, – назад!
Не зря вам это говорят:
Сюда я закрываю путь,
И вспять должны вы повернуть».
Эрек в ответ: «Прочь, карлик мерзкий!
Не в меру подлый ты и дерзкий.
Очисти путь!» «Вам нет пути!»
«А я пройду!» «Вам не пройти!»
Эрек урода оттолкнул,
Но плетью тот его хлестнул,
От злобы гнусной все наглея.
Пришелся по лицу и шее
Удар, с размаху нанесенный.
Застыл Эрек ошеломленный,
С лицом, рассеченным прямой
Багрово-синей полосой.
Но за поруганную честь
Сейчас не совершится месть:
Тот рыцарь в бешенстве кричит,
Подняв копье свое и щит,
Что за уродца своего
Он тотчас же убьет его.
В безумстве доблести не будет,
Никто Эрека не осудит
За отступленье. «Не могу, -
Он молвил, – отомстить врагу,
Да если б он, неровен час,
Разбил мне нос и вышиб глаз,
Я б не призвал его к ответу.
Кто упрекнет меня за это?
Во всеоружьи он, а я
И без щита, и без копья.
Тот до зубов вооружен,
Не в шутку угрожал мне он,
И, верно, был бы я убит.
Но, госпожа, клянусь за стыд
Свой отомстить, а не сумею –
Да станет мне еще стыднее,
Но будет это не легко.
Мое оружье далеко.
В Карадигане я на грех
Оставил утром свой доспех.
За ним вернуться – смысла нет.
Тогда уж весь объехать свет
Придется мне, покуда снова
Я рыцаря не встречу злого.
Оружье надо мне в пути
Взять напрокат или найти
Кого-нибудь, кто одолжит
Эреку и копье, и щит.
Когда оружье я найду,
Тогда с тем рыцарем пойду
На битву я, как с равным равный,
Конца не будет схватке славной,
Пока – клянусь – один из нас
Не победит в урочный час.
Удастся дело, может быть,
Хотя б на третий день решить,
И в замок ваш, закончив бой,
Вернусь с победой иль с бедой.
Теперь же медлить мне нельзя.
Идти за ним обязан я.
Спешу. И пусть вас бог спасет».
А королева в свой черед
Успеха юноше желает
И сотни раз благословляет.
Эрек простился. Предстояло
Проехать всаднику немало.
Геньевра встречи с королем