У здания суда, которым оказался искусный каменный, но не очень большой дворец, Ермаку помахали молоденькие девчонки, но на них он внимания уже не обратил.
В зале, где должен был состояться суд высоко вверх устремились потолки и длиннющие окна. Стол судей и место обвиняемой пока пустовали. Скамейки, стоявшие напротив судейского стола, одна к одной в несколько рядов постепенно заполнялись людьми. На первом ряду сидел Ермак и две рыжие барышни в черных платьях. За ними ряды были заполнены плотнее, примерно человек сорок уже сидело на своих местах, в том числе и Габриэль за спиной Ермака.
Место справа от верховного судьи заняла низенькая старая женщина, в ее взгляде чувствовалось призрение, а в движениях власть.
– Это управляющая академией чародеек Беатриса, – шепнула Габриэль за спиной Ермака.
– Вы кто? – гаркнула Беатриса на Ермака.
– Та еще стерва, – шепнула Габриэль.
– Я Ермак.
– Ермак откуда? – громко спросила Беатриса.
– Ермак из Тураха, – спокойно ответил Ермак.
Мимо первого ряда скамеек прошла женщина с белыми волосами. Она заняла место судей, слева от верховного.
– Это Леония, – шепнула Габриэль. – Ты с ней уже встречался.
– Леония, – громко обратилась к ней Беатриса, показывая рукой на Ермака. – Это стало быть ваш свидетель?
– Он самый, – как будто бы огрызнулась Леония, хотя, быть может, Ермаку это лишь показалось.
– Ему уже дали сыворотку? – спросила Беатриса.
Леония немного прищурилась, посмотрев на Ермака.
– Нет.
– Почему?
– Мое упущение, – сказала Леония и кивнула кому-то из зала.
К Ермаку подошла одна из рыжих женщин, сидевших на первом ряду и протянула ему мензурку с какой-то вонючей жидкостью.
– Это для того, чтобы ты говорил правду, – шепнула Габриэль.
– Обычная процедура? – спросил Ермак у женщины стоявшей над ним, но она ему не ответила.
– На самом деле это редкость, – шепнула Габриэль.
– Черт с вами, – Ермак выпил.
Кроме верховного судьи, подсудимой и первого ряда скамеек зал наполнился до отказа.
Ермак с интересом рассматривал присутствующих.
Худая бледная девушка на третьем ряду. С сухим изнеможенным лицом и красными глазами. Она барабанила по соседней скамейке своими тоненькими пальцами, барабанила не мелодию, а выплескивала энергию – злоупотребляет прытником-угрюмом.
На втором ряду сидел мужчина с шрамом на шеи, как если бы от веревки, на руке мужчины вырисовывался черный паук, что означало принадлежность к южным мятежникам. Скорее всего, удачливый сукин сын, скорей всего, его хотели повесить, либо свои, но ему удалось как-то этого избежать, либо здешние, что вряд ли, ведь тогда веревка на его шеи должна была порваться дважды, да и здесь бы он не оказался.
Беатриса держала в своих больших ладонях какие-то документы. Ее взгляд. Пост. Манера речи или, точнее сказать, крика. Вероятно, до этого она занимала какую-либо жесткую должность, например, была начальником тюрьмы или что-то в этом роде.
Все это Ермак наблюдал и жаждал поделиться с Габриэль. Попутно рассказывая не только ей, но и ее соседям. Сыворотка начинала действовать.
Немного погодя его конструктивизм и вовсе пропал и Ермак просто тыкал на людей и говорил, что о них думает, пока его не окликнула Беатриса:
– Ермак из Тураха, скажите нам. Вы когда-нибудь пользовались публичной девкой?
– Нет, – ответил Ермак, глядя ей в глаза.
– Крепкий боров, дайте ему еще сыворотки, – приказала Беатриса.
Вновь подошла женщина с мензуркой. Ермак не возмущался, выпил и услышал запах горького шоколада, апельсина и жареных какао-бобов – перед ним прошла Диана.
Красивая как никогда. Черное до пола платье. Туго затянутый корсет. Пышные темные губы. Аккуратно уложенные совсем короткие волосы. И ровный сексуальный носик.
– Ермак из Тураха, – отвлекла его Беатриса. – Вы когда-нибудь пробовали публичную девку?
– Нет, – ответил Ермак не отводя глаз от Дианы.
– Хм, – шмыгнула Беатриса. – Ну может и не пробовал.
Все присутствующие встали – в зал вошел верховный судья. Дядька высокий с ухоженной бородой, одетый строго, но по последней моде и с глазами наполненными безразличием. Он призвал всех к порядку, хотя с его присутствием в зале в этом не было никакой необходимости.
Суд начался.
Дядька с ухоженной бородой зачитал суть сего процесса.
Ермак смотрел на Диану: красивейшее платье, белая кожа, большие грустные глаза. Диана смотрела в какую-то дальнюю точку и не обращала ни на кого внимания.
После того как дядька с ухоженной бородой зачитал обвинение. Он осведомился у Беатрис о том принял ли свидетель сыворотку и вызвал Ермака из Тураха для дачи показаний.
Ермак сел за отдельный стол возле Беатрисы и она первая взяла слово:
– Вы, Ермак из Тураха, сын Радигоста?
– Нет, – ответил Ермак смотря на Диану.
– Но это записано в моих документах. Потрудитесь изложить.
В обычной ситуации Ермак нехотя рассказывал о своем детстве, если рассказывал вовсе. Но сейчас им двигала сыворотка. Он чувствовал, что должен поделиться, все им рассказать. Это горело в нем. Это наполняло его, как драконья вода наполняет пузырь и ее необходимо высвободить. Ермак перевел взгляд на Беатрису.
– Я ублюдок, – говорил Ермак. – И отца своего никогда не знал, как толком не знал и матери. Не знаю кем, она была в прошлой жизни, быть может, колдуньей, быть может проституткой, кухаркой или рабыней, а может все вместе. В моем детстве она прислуживала в гостинице Тураха, что держал Радигост. – Ермак осмотрел присутствующих, ненадолго остановил свой взгляд на как будто безразличной к процессу Диане и, взглянув на дядьку с ухоженной бородой продолжил. – Радигост держал мою мать, потому что она была образована и могла вести кое-какие документы, а еще она нравилась гостям, на сколько и что в это входило я не знаю и знать не хочу. После смерти матери часть ее обязанностей взял я, хотя по больше части, в юношестве я возился с конским дерьмом…
Ермак рассказывал, пока его не остановил дядька с ухоженной бородой, но Ермаку он не сказал ни слова, а обратился Беатрисе:
– Сколько доз вы ему дали?
– Две, – опустив глаза сказала Беатриса.
Три показала на пальцах женщина с первого ряда, но ее проигнорировали.
Дядька с ухоженной бородой вздохнул, понимая, что процесс будет долгим, и попросил Ермака перейти к сути дела, а именно к рассказу о событиях в Аговете.
Ермак рассказал все: разговор пьяных мужиков о ведьме, драконью охоту, временную смерть Дианы, ее воскрешение после принятия прытника-угрюма, побег из деревни. Когда Ермак начал рассказывать о легенде Аговети Истоме, имеющего опыт общения с ведьмами, толпа в зале зашепталась и захихикала – дядька с ухоженной бородой остановил Ермака, призвал всех к порядку и спросил, есть ли вопросы к свидетелю.
– Ермак из Тураха, – начала Беатриса. – Могла ли доза которую вы дали Диане, помутить ее сознание?
– Да она мертва была! Я в нее жизнь вдохнул. Конечно ее сознание изменилось, – возмутился Ермак, искренне не понимая сути вопроса и взбешенный им и сывороткой.
– Почему вы это сделали? – спросила Беатриса.
– Что из? – уточнил Ермак.
– Почему вы решили заступится за малознакомую вам колдунью? – жестко поставила вопрос Беатриса.
– Я влюбился в нее, – сказал Ермак и посмотрел на Диану, которая смотрела куда-то вдаль. – Ди, я люблю тебя.
– Диана, какие чувства вы испытываете к свидетелю? – спросила Беатриса.
Диана опустила засверкавшие глаза. Сыворотка в теле Ермака ответила за нее:
– Она тоже сказала это. Тогда в голубом шаре. Да мне и не нужно было слышать, это я видел в ее глазах.
– Возражаю, – со второго ряда выкрикнула девушка с горбинкой на носу. – Я находилась в тот момент с Дианой и ничего подобного не слыша.
– Возражение отклоняется, – сказала Леония. – Как и вопрос, так как к делу ничего из этого отношения не имеет. Предлагаю закрыть эту тему.
– Не согласна, – запротестовала Беатриса. – Это доказывает, что показания свидетеля не так надежны и имеет место скрывать некую правду.
– Это доказывает, лишь мотивацию свидетеля, не более, – возразила Леония.
– А как же то, что он сирота, да еще и…
– Тихо, – оборвал их дядька с ухоженной бородой. – Мне абсолютно плевать на эту ерунда. Этот человек под сывороткой и до сего момента вопросы задавались правильно и в их достоверности я уверен. Барышни, не устраивайте здесь базар. У вас есть еще вопросы к свидетелю?
Ермак рассказывал о своей жизни. Говорил о Диане, о любви к ней, о том, что влюбился в нее, не с первого взгляда, но с первого слова точно. Он рассуждал о детстве и своем алкоголизме – рисовал между ними параллели. Он подытожил свои рассуждения о встречи с Ди, и лишь вспомнил о ее теле и их близости. Он знал, что эта женщина завладела им, понимал, что она непроста и сложна до безобразия и за это-то он любил ее.
А потом Ермака вывели из зала суда.
А, быть может, все это был сон.
В свое сознание Ермак пришел сидя на кровати в обнимку с сумкой от сапожника. За окном тускло мерцали звезды. Гостиничный номер был девственно не тронут. Напротив Ермака сидела рыжеволосая Габриэль. Она пристально смотрела на него, сверкающими грустью глазами. Ермак почувствовал стыд. Такой, который бывает после сильной пьянки, когда на утро ни черта не помнишь, а вместо отдохнувшего духа, всем телом ощущаешь похмелье и всей душой чувствуешь стыд – не зная за что, но это поганое чувство не отпускает.
– Как все прошло? – спросил Ермак, для того чтобы тишина не усиливала в нем чувство стыда.
– Кажется, ты полностью потерял над собой власть, когда начал рассказывать о… – Габриэль запнулась и немного покраснела. – Об Истоме и его проблеме.
– И? – попросил продолжить ее Ермак.
– Когда судья тебя остановил, ты начал нести несвязные друг с другом слова и тебя вывели.