Царство Кучумово распадается, мурзы присягают русским, уходят данники, не дают ясака.
Кочевал хан в Ишимских степях, а по Иртышу шёл пятидесятник Ермака Богдан Брязга со своим отрядом. Дошёл он до устья реки Аримдзянки. Здесь в маленьком городке засели мятежные татары.
Брязга взял городок приступом. Зачинщиков велел повесить за ноги.
Татары клялись ему в верности, целуя обрызганную кровью саблю.
Князец Нимнян собрал две тысячи остяков и вогулов. Засел со своим войском на высокой горе.
Три дня ходил Брязга на приступ — не мог взять остяцкий городок. Гора была крутая, а вокруг городка тянулся деревянный частокол с валом.
Пришёл к Брязге один чувашин из обоза.
— Есть, — говорит, — у остяков идол золотой, сидит в золотой же чаше. Льют остяки в ту чашу воду и, как выпьют из чаши, думают, что с ними никакого худа не случится.
Чувашин просил отпустить его к остякам. Обещал украсть золотого идола.
Вечером чувашин ушёл в городок, притворяясь перебежчиком, а утром вернулся к казакам.
— Остяки в великом страхе, — рассказывал он. — Поставили идола на стол. Жгут в чашках сало и серу. Столпились вокруг, непрестанно молятся. Потому-то я и не мог украсть идола. А остяки гадают: сдаваться или биться? И уже решили, что лучше сдаваться.
Опять пошли казаки на приступ и взяли городок. Искали идола, но нигде не могли найти.
Сошёл лёд. Казаки дальше поплыли в стругах.
Вечером на опушке леса показалось остяцкое городище. В городище стоял большой каменный идол Ра-ча, которого остяки очень почитали. Шаманы со всех окрестных мест собрались там — приносили Раче жертву.
Увидели шаманы казацкие струги, схватили идола и поволокли его в лес. Никого в городище не осталось.
Ждал Брязга до следующего дня, думал — вернутся остяки. Однако никто не показывался.
Поплыли казаки дальше, собирая ясак.
На Иртыше оставался только один непокорный остяцкий князец — Самар. Призвал он к себе восемь малых князьков, собрал войско, чтобы перебить русских.
Казаки рано утром, чуть свет, напали на спящий стан остяцких князьков. Самар от шума проснулся, схватил копьё, но тотчас был убит. Князьки сначала разбежались, а потом приходили поодиночке, приносили присягу в покорности и платили казакам ясак.
Иртыш стал русским. Брязга вернулся в Кашлык.
Приводить к присяге народы, живущие по Тавде и Оби, пошёл сам Ермак. В низовьях Тавды он разгромил татарского мурзу Лабуту. На реке Конде победил вогульского князька Патлика. У оседлых табаринцев и кошуков взял ясак хлебом: запасался на зиму.
Дошёл Ермак до Оби. Дорогой захватил несколько городков, местечек и юрт. Вогулы метали в казаков стрелы с наконечниками из рыбьих костей. Казаки отвечали пищальными выстрелами. Вогулы скрывались в леса. Погибло в боях несколько казаков, погиб атаман Никита Пан.
Пришли казаки на Обь.
Смотрят — течёт широкая река к северу, к Студёному морю, покрытому чуть ли не круглый год льдами. Берега безлюдны и пустынны. Ни деревца, ни кустика. Куда ни взглянешь — топи и болота, а на болотах мох.
Болота курились туманом, а над рекой, как дым, стояла мошкара. Вечернее солнце текло по воде. Кричали дикие гуси.
Ермак повернул обратно в Кашлык.
КАК ПОГИБ ИВАН КОЛЬЦО
Вернулся из Москвы Иван Кольцо, роздал атаманам и казакам царские подарки.
Ермак надел сначала нижний, а потом верхний панцирь с золотым орлом на груди.
— Знатный доспех! — сказал он, расправляя плечи и одёргивая чешуйчатый подол. — В груди малость узко. Ловко ли будет рубиться?
— Приобвыкнешь — слюбится, — отвечал Кольцо.
Охочих людей, которые пришли с атаманом из Москвы, разверстали по сотням.
Карача, изменив хану, разбил свой стан на реке Туре. Узнал он о возвращении Кольцо и прислал Ермаку послов с подарками.
— Отошёл Карача от хана, — говорили послы. — Карача русским — друг.
Ермак одарил послов, надеясь привлечь ханского советника на свою сторону. Послы благодарили, низко кланялись.
От Кучума вестей всё не было. Начали готовиться к зиме. Собирали хлеб, солили мясо и рыбу. .Кое-кто из казаков взял в жёны татарок. Дети у них были голубоглазые. Сидели матери у колыбелей, пели протяжные степные песни.
Царевича Махметкула отправили в Москву. Повёз его Иван Гроза.
Выехали зимним настом.
19 марта 1584 года умер царь Иван Васильевич.
Когда казаки приехали в Москву, на престоле сидел уже Фёдор Иванович. Татарского царевича приняли торжественно, оказывая ему всяческие почести.
Махметкул принёс русским присягу в верности и стал полковым воеводой.
Махметкул в Москве надел русские доспехи.
В 1590 году он дрался со шведами. В 1598 году, когда ждали нападения крымских татар, ходил с Борисом Годуновым под Серпухов.
Реками уральскими шли пятнадцать стругов с дружиной князя Семёна Дмитриевича Волховского.
Волховского послал в Сибирь ещё Иван Грозный. Поехали с князем стрелецкие головы Иван Глухов и Иван Киреев. При них было триста стрельцов. В строгановские городки пришли уже поздней осенью. Зимним путём через Камень на конях идти не решились. Зазимовали у Строгановых, а весной поплыли на стругах в Сибирь.
Запасов Волховской взял мало.
— В Кашлыке всего вдоволь, — говорили Строгановы.
Плыли струги сибирскими реками. А по улусам разъезжали Кучумовы лазутчики и волновали народ:
— Плывёт из-за Камня русских несметная рать. Всё добро у вас заберут.
Татары и остяки испугались, начали прятать запасы.
Наступила осень. Убрали поля. Приехали казаки за хлебом.
— Нету хлеба. Не родился хлеб, — отвечали татары.
Просили казаки мяса.
— Мяса тоже нету. Трава выгорела, скот подох.
Небольшие запасы в Кашлыке были.
— Как-нибудь перезимуем, — решили казаки.
Приехал к Ермаку посол от Карачи. Дал присягу в том, что не мыслит никакого зла против русских. Просил Отряд для защиты от ногайцев, которые двинулись с юга, из Барабинских степей:
— Идут ногайцы на наши кочевья. Грозят скот увести и нас побить.
Ермак отрядил на помощь Караче сорок казаков и атамана Ивана Кольцо.
Приехали казаки на Тару. Татары обрадовались. Кормили их бараниной, поили кумысом, говорили: «Якши урус».
Атамана провели в избу Карачи. Карача сидел на подушках и приветливо улыбался, распахнув полы шёлкового халата. Оружия при нём не было. На ковре дымились блюда с варёной бараниной. В жирной похлёбке плавали куски теста. У ковра сидели татары с медными чашками в руках.
— Да снизойдёт на твою голову благословение аллаха! — говорили они. — Да продлится твой род на многие годы!
Карача подвинул атаману круглую подушку. Кольцо сел, разминая затёкшие ноги.
Дымилась баранина. Русый, голубоглазый слуга разливал из железного кувшина кумыс. Кольцо с удивлением смотрел на слугу.
— Ясырь, раб, — сказал Карача, перехватив его взгляд. — В Хиве куплен.
Карача говорил тихо. Поглаживал редкую бороду. Сидевшие у ковра татары молча слушали его и кивали головами. Карача жаловался на ногайцев:
— Идут на наши кочевья, скот угоняют. Мы слабы. Как нам защищаться?
Кольцо пил кумыс, поглядывал из-за края чаши на татар. Со двора доносился чей-то приглушённый смех.
На стене, за спиной Карачи, висел круглый щит, весь покрытый причудливой резьбой. В середину был вделан крупный изумруд.
— Щит смотришь? — спросил Карача.- Хорош щит. Старый мастер делал.
Кольцо встал, подошёл к стене посмотреть резьбу.
Карача толкнул ногой кувшин с кумысом, и стоявший в дверях слуга набросил на голову атамана Кольцо ремень. Карача вскочил и вытащил из-под ковра саблю. Узкий ремень сдавил атаману горло. Потянулся атаман к поясу — нож достать, а уж четверо татар повисли у него на руках.
Карача ударил его по затылку саблей. Кольцо тяжело рухнул на ковёр.
— Якши! — сказал Карача, усмехаясь, и вытер полой халата саблю.
Десятерых казаков татары удушили сонными, остальных, напоив кумысом, перерезали. Один успел вытащить саблю. На него накинули сзади ковёр, повалили и закололи сквозь ковёр ножами.
Только старый Бондаренко, тяжело израненный, выполз из избы, с трудом взобрался на седло и ударил коня.
Вдогонку ему полетели стрелы.
В изрубленной кольчуге, обливаясь кровью, прискакал казак в Кашлык.
— Карача изменил… Всех побили! — сказал он, с трудом шевеля запёкшимися губами, и повалился на землю.
У Ермака глаза помутнели от горя и ярости. Поймал четырёх вооружённых татар и велел их повесить.
Осенний ветер раскачивал над стенами Кашлыка почерневшие тела повешенных.
Ермак послал атамана Якова Михайлова с отрядом отомстить за товарищей.
Ночью в глубоком овраге Карача напал на них и всех перебил.
ОСАДА КАШЛЫКА
По улусам и юртам разъезжали отряды Карачи, всех подымая на русских войною. Тех, кто не хотел идти, убивали.
Струги князя Волховского едва успели доплыть до Кашлыка.
Встретили князя, устроили пир. С пира атаманы разошлись невесёлые. Приехал Волховской без хлеба, без соли, без круп. В Кашлыке-то и на своих было мало — лишь бы в скудости дотянуть до весны. А тут триста ртов лишних.
Наступила зима. По дорогам рыскали татары. Снег лежал глубокий: верблюду по ноздри.
Запасы у казаков подходили к концу. Стали есть ржаную болтушку.
Небольшой отряд попытался пробраться к вогулам за рыбой. У вогульских юрт стояли войска Карачи. Пришлось вернуться с пустыми руками.
Вышли все припасы. Зарезали лошадей, съели собак. А с Иртыша дул студёный ветер, заметал снегом.
В пустынном небе подолгу рдели кровавые зори, и дым из труб застывал прямыми чёрными столбами.
Снег падал и днём и ночью, падал пушистыми, крупными хлопьями, и ветви деревьев склонялись под тяжестью белых шапок.
Начался голодный мор. Из посиневших дёсен сочилась кровь. По телу выступали багровые пятна. Пухли ноги.