– Илья, – дед с серьёзным видом посмотрел на него. – Пойми правильно. Говорящие – они в первую очередь люди. А, значит, во многом ими правят вполне практичные законы и порядки. Если в семье говорящих рождается молчун, то к нему лучше сильно не привязываться. Ведь рано или поздно он всё равно покинет семью. В лучшем случая займёт низкую должность среди посвящённых и будет использовать одноразовые словоформы. В кланах очень важен вопрос о престолонаследии, и обычных людей от него лучше дистанциировать как можно дальше. Для их же блага. Чтобы избежать появления марионеточных правителей.
– Но Юле это не мешало относиться ко мне по человечески, – заметил Илья.
– Юля молода и много не понимает, – сказал дед. – Она девочка с добрым сердцем. Но наше общество говорящих даже самую чистую душу рано или поздно сделает чёрствой. Таковы порядки... и ничего с этим не поделать. Их никак не изменить.
Дед скрипнул зубами и некоторое время молчал. У Ильи сложилось ощущение, что Чеснокову-Старшему сложившиеся среди говорящих порядки тоже сильно не по душе. Но он, понимая их необходимость, смирился с существующим положением вещей.
– Откуда ты вообще столько знаешь? – поинтересовался Илья, решив временно перевести разговор на другую область. Он подметил, что деду принятые среди говорящих порядки явно не по душе. Это показалось ему довольно важным. Эту тему стоило бы развить и дальше, но не так в лоб. Не через призму семейных отношений, эта тема являлась весьма чувствительной для них обоих. – У тебя на том свете... был телевизор или какой-нибудь адский интернет? Который постоянно глючил и подвисал... ад же ведь.
– Это сложно объяснить, – задумчиво произнёс дед, на секунду даже отвлёкся от супчика. – Да, в аду действительно есть что-то вроде своего интерната. Но работает он совсем не так как у нас. Совершенно другой принцип.
– И какой же? – Илья морально приготовился услышать долгую и запутанную лекцию, но всё оказалось намного проще. Никаких тебе сложных наворотов, лишь то, что и так лежало на поверхности.
– Связь завязана на воспоминаниях живых людей, – пояснил дед. – Когда о грешнике вспоминают в разговоре... или просто вспоминают... желательно добрым словом, конечно. Когда вспоминают, то его участь облегчается. Пытки уже не так сильно терзают душу. А вдобавок умерший получает немного сведений о том, кто его вспомнил. Вот ты внук, часто меня вспоминал?
– Ну-у-у... – задумался Илья. – Было дело, вспоминал. Но не очень часто, если честно. Жизнь у меня в последний год такая... интенсивная выдалась. Приходилось много бороться и стараться, чтобы меня того этого... не прекратили моё бытиё. В общем, не до воспоминай мне особо было, уж прости... Могилу твою посещал несколько раз.
– Поверь, вспоминал достаточно, – заверил его дед. – Почаще чем... некоторые другие, кто должен был бы частенько меня вспоминать за всё то, что я для них сделал. Твои старшие братья на мою могилу не приходили ни разу после похорон.
– Вот как... – Илья покачал головой. – Эх, порядки в семье говорящих такие... говорящие.
– Да нет, Алексей с Виктором просто два бестолковых балбеса, которые привыкли думать только о себе, – фыркнул дед. – Надеюсь, сын в итоге передоверит управление кланом тебе или Юле, иначе всё, что нажил клан Чесноковых за долгое время, будет спущено в трубу.
– Меня так-то изгнали, – заметил Илья. – Я больше не часть клана Чесноковых.
– А! – дед пренебрежительно махнул рукой. – Ты об этом... считай изгнание просто показательной поркой. И испытанием на прочность. Выживешь ли ты один, неприспособленный к жизни парнишка, или нет.
– Хм...
– Ну этот как обучение плаванию. Кидаешь ученика в воду – и дальше он пусть сам как-нибудь.
– Это очень похоже на моего батю, – вздохнул Илья. – Принцип – выживает сильнейший.
– Есть такое, – кивнул дед и поднёс к губам половник с горячим варевом. – Законы природы в действии, как бы цивилизованный мир их не презирал. Но говорящие живут по ним с самого начала. Общество наше довольно костное и крайне неохотно принимает любые изменения.
– Дед, там же кипяток, – предупредил его обеспокоенный Илья. – Ну не кипяток, но всё равно очень горячо.
– Всё нормально, – беспечно произнёс тот. – Этому теневому телу невозможно причинить какой-либо физический вред. Я чувствую, что супец очень горячий, обжигающе горячий, но никакого вреда не получаю.
– О как... наверное это довольно удобно.
Сам Илья, хоть и умел пользоваться теневой словоформой, так не умел. Всё же он по прежнему оставался обычным человеком. Не теневым стражем.
– Я, когда стал совсем старым, привык к разнообразной боли, которую даже словоформы не в состоянии были заглушить. А теперь очень не привычно, когда её не стало, – сказал дед. – Но я не жалуюсь! Так даже лучше! Спина не болит, голова не раскалывается, в пояснице не стреляет! Как же чудесно!
Илья впервые видел своего деда таким жизнерадостным. Впрочем, это было логично. Трудно сохранять веселье и радость, когда ты прикован к инвалидному креслу. Тут скорее вредным и желчным станешь. И приправишь всё это дело надвигающимся маразмом.
– Кстати, я бы на твоём месте на эту обратил внимание... на змеебабу, – сказал дед. – Я уже потихоньку прощупал её, к слову, и знаю, что она точно человек...
– В смысле прощупал? – покосился на него Илья. Как-то очень двусмысленно прозвучало.
– Ну, я как выскочил из водоворота, я некоторое время побродил по округе. Не понимал толком, что происходит, каким образом попал в реальный мир обратно. Я некоторое время следил за вами на расстоянии и изучал словоформами познания, – дед хохотнул, словно вспомнил о чём-то смешном. – Это что-то вроде чуть более примитивного аналога твоего интерфейса у говорящих. Редкая довольно штука, не у каждого есть. В общем, Великая Зыбь твоя – биологически человек.
– Но у неё хвост и кристаллы... – неуверенно произнёс геймер. Ему не понравилось, куда дед клонил.
– Ой, сдались тебе эти незначительные мелочи... У меня кусок позвоночника вообще металлический, с титановой вставкой... был по крайней мере. Сейчас он вообще чёрт знает из чего сделан. У некоторых людей искусственные руки и ноги. Я уж про зубы не говорю. И что, мы все теперь не люди? Киборги?
– Всё равно мне как-то от этого хвоста не по себе...
– Зато какие там сиськи! – привёл дед железобетонный аргумент. – Огромные, твердые, упругие! Так и тянет ухватить...
Кто о чём, а дед про сиськи...
Поздравляем! Пользователь, вы успешно выполнили задание "Мастер переговоров"! В непринуждённой беседе вы расположили к себе Александра Чеснокова-Старшего и теперь можете задавать ему вопросы, на которые при обычных обстоятельствах вряд ли получили бы ответы.
Получено:
1. 10 000 единиц опыта.
2. Ценная информация о прошлом и настоящем клана Чесноковых
3. Уважение и доверия Александра Чеснокова-Старшего
Поднят: 78 уровень
Новые разблокированные словоформы: отсутствуют
Новые разблокированные возможности интерфейса: отсутствуют
Новые разблокированные возможности конструктора словоформ: отсутствуют
Как ни крути, а разговоры про сиськи сближают людей.
Семьдесят восьмой? Кажется, у него ранее был куда меньше... Скорей всего это произошло в результате его приключений в лабиринте и спасения в водовороте смерти. Тогда события происходили так быстро, сменяли друг друга столь стремительно, что ему просто было не до сообщений от Речи... Скорей всего кучу опыта он получил за победу над Монстром-Свешниковым... ну или за участие в ней. Ведь По суди Свешников по факту сам умер от перенапряжения. А так его лупили и Илья, и Фубуки, и Вайра, и браслет. Очевидно, что интерфейс Обратная сторона поделил награду поровну. В зависимости от нанесённого урона. Но даже так вышло всё равно очень и очень много. Уровень силы у Свешникова оказался настолько высок, что интерфейс даже не отображал его для низкоуровневых "нубов".
Ну и, конечно же, Илья не мог не порадоваться, что успешно выполнил задание "Мастер переговоров". Ура, как говорится, с третьей попытки таки сумел проявить скил дипломата! Теперь надо умело воспользоваться полученными дивидендами.
Хотя как-то уж очень просто в этот раз всё вышло. То ли практический опыт помог, то ли само по себе задание было не очень сложным, хоть и важным. Дед, кажется, изначально был расположен к нему. Ладно, в любом случае...
– Скажи, дед... А если ты мог с того света наблюдать за нами... получать информацию каким-то образом... то ты, соответственно, знаешь и о том, что происходило в мире? О Последнем слове? О нападении титанов?
Чесноков-старший просто кивнул.
– Да, внук, знаю. Всё это я прекрасно видел. Жуткие вещи, конечно...
– Тогда скажи, – произнёс Илья, глядя прямо в теневые глаза. – Ты в курсе, что именно мой отец глава Последнего слова?
На кухне воцарилось тяжёлое, почти физически ощутимое молчание. Чесноков-старший смотрел на Илью, и на его лице читало крайнее изумление.
– Откуда... откуда ты знаешь? – почти прошептал он в некоем суеверном ужасе.
Похоже, этот самый потусторонний "интернет" воспоминаний, о котором рассказывал дед, не такой уж и совершенный. Воскресший знал хоть и довольно много, но отнюдь не все подробности от и до.
– Да вот, довелось тут заполучить некие секретные файлики, – с невозмутимым видом произнёс геймер, не отводя взгляда. – Письма, переписки и всякое такое... из них мне совершенно точно стало ясно, что за нападением и созданием искусственных титанов стоял никто иной как мой отец. Как и за Последним словом. Что-то мне подсказывает, что столь глобальные проекты готовятся не за один день. И не за два. И даже не за десять лет...
Илья умолк, ожидая ответа от деда. Но тот похоже, пребывал в состоянии лёгкого шока от прозорливости своего внука. И поэтому геймер спросил в лоб:
– Дед, я уверен, что Последнее слово появилось с твоей подачи. Ты точно должен что-то знать обо всём этом. Зачем? Зачем оно вам нужно? У меня из-за этого девушка погибла!