Потом в нерешительности задумалась. И все-таки отнесла одно событие из седьмого класса к грехам. Марина инстинктивно оглянулась на дверь, будто опасаясь, что мама встанет и войдет в комнату. Войдет и увидит этот грех. Но мать спала в своей комнате. Она больше никогда не встанет – ноги ее давно не ходят. Марина поскребла заскорузлую картофелину. Кончики ее пальцев, казалось, ощутили колючие волоски на стриженом затылке ее давнего «греха». Лопоухий мальчишка со стриженной под «ноль» головой на мгновение всплыл в полутьме зеркала. Упавшая картошка глухо стукнулась о дно корытца.
Корыто продолжало наполняться картофелем с переведенными на него грехами. Шел третий час ночи. Хорошо, что завтра выходной, на работу не идти. Или уже сегодня? Глаза Марины слипались. Четыре огонька мерцали все тревожнее. Вдруг дверь за спиной Марины тихо скрипнула и отворилась. Не оборачиваясь, Марина увидела в зеркале неясный силуэт мужчины. Его широкая, крепкая фигура едва помещалась в раме прямоугольного зеркала.
– Алеша! Ты вернулся? – Марина узнала мужчину, который никогда не был ее мужем.
– Я всегда буду возвращаться, – беззвучно шевеля губами, ответил гость. – Я же самый большой твой грех.
– Неужели я никогда не смогу забыть тебя? – простонала Марина, обхватывая голову руками.
Зазеркальная Марина, вопреки законам физики, вскочила и бросилась на шею когда-то любимому человеку.
– Нет, не сможешь. Я так до сих пор и не понял, почему ты ушла от меня, Мариша? Почему ты мне изменила?
Мы редко вспоминаем отвергнутых. Наши души устремлены к другим: к тем, кто пренебрег нами.
– Я не тебе изменила, Алеша. Я себе изменила. Мое счастье оказалось призраком.
В темном прямоугольнике зеркала стало светлее. Будто невидимый художник нарисовал светлую северную ночь середины лета. Зыбкую ночь на берегу Финского залива. На бесконечном серебристо-сером фоне залива темнел ряд брезентовых палаток детского лагеря. Алексей, крепкий, молодой, в спортивной форме, стоял перед Мариной, чуть покачиваясь с носка на пятку. На груди его блестел секундомер, подвешенный на шнурке. Алексей был физруком у ребят. Марина в ту смену работала пионервожатой. Они встречались целый год, а летом вместе выехали в заводской лагерь.
Алексей весело смеялся, обнажив белые крепкие зубы. Только что Марина согласилась стать его женой. Секунды соскакивали с круглого циферблата. Секунды длиною в жизнь.
Но осенью Марина вышла замуж за начальника цеха Сергея Ивановича. В этом цехе Марина до сих пор работает в ОТК – проверяет готовую продукцию. Давно ушел из жизни Сергей, нет рядом Алексея. Снова в зеркале потемнело. И снова Алексей ждал ответа. Но Марина только крепче сжимала руками его голову, пытаясь найти своими губами губы любимого. Она очнулась от колючего прикосновения и поняла, что губы ее впились в заскорузлую кожицу корнеплода. Она бросила картофелину в корыто и провела носовым платком по губам, сметая с них приставшую пыль. Серая тень Алексея в зеркальном пространстве уменьшилась, потускнела и растворилась окончательно – так исчезает в небе караван пролетающих птиц.
Марина закончила ревизию своим грехам, когда за окном занялся рассвет. Лиловое небо заметно порозовело. Оставшуюся часть ночи она проспала без тревог и сновидений. Через три часа Марина проснулась, чувствуя непривычную легкость. Сделав повседневные дела, пересыпала «греховную» картошку в прежний мешочек и торопливо вышла на улицу. В полдень она уже была на окраине, в знакомом домике ведуньи. Баба Нюша снабдила Марину лопатой и выделила ей участок для посадки нечистого картофеля. Закончив дело, Марина спросила, что ей делать дальше.
– Дальше что ж. Твои грехи уйдут в прах, а осенью вырастет новая, чистая картошка. И я отдам урожай в детский дом.
– И все у меня наладится? – с надеждой спросила Марина, заглядывая в умные, совсем не старушечьи глаза бабы Нюши.
Баба Нюша была добрым человеком. Теперь она говорила о той светлой жизни, которая ждет Марину. Но предупредила:
– Только и кризис, милочка, неминуем. Зато впоследствии облегчение непременно наступит.
– Мне бы хотелось конкретнее узнать, что меня ждет впереди, – пыталась выведать свое будущее у ворожеи Марина.
Баба Нюша растянула губы в широкой улыбке. Рот ее был почти безупречен, лишь один задний зуб был с небольшой щербинкой. «Наверняка протезы у старушки», – мельком подумала Марина. А баба Нюша, продолжая улыбаться, заявила:
– А этого я сказать не могу. Я помогла тебе убрать ту порчу, что ты себе в этой жизни сотворила. Но будущее зависит не только от прожитых тобою в этой жизни лет. До рождения, сведущие люди полагают, были другие жизни. Там свои грехи творились. Но ими в нашем центре занимается кармический психолог. Он и карму исправляет.
– А что такое карма? – Марина часто слышала это слово, но не знала его значения.
– Карма – это непростой закон. – Баба Нюша накрутила на палец седую прядь, будто показывая, какое хитрое, закрученное понятие представляет карма. – Это когда отвечают не за свои грехи, а как будто за чужие, в прошлом воплощении совершенные. Или те, что твои родные сотворили. В общем, милая, придешь на сеанс к кармическому психологу, он все, как надо, объяснит. Но с кармой начинай работать после того, как твой картофель новый урожай даст.
Лето и осень пронеслись в жизни Марины шквалом перемен. Сын написал, что свадьба откладывается. И вообще, отпуска у него в ближайшее время не будет. Он завербовался в бригаду строителей и уезжает на заработки в Швецию. В августе аномальная магнитная буря унесла жизнь матери: не выдержало изношенное сердце. Одиночество Марины стало абсолютным. И в довершение всех бед, осенью на заводе прошли сокращения, и Марина лишилась работы.
Она поехала к домику на окраине, чтобы посмотреть, хорош ли урожай картофеля, – с ним она мистически связывала свое будущее. Но старенькая избушка была уже снесена, и на месте огорода вырыт котлован для нового высотного дома. Позвонив в центр, Марина узнала, что баба Нюша в фирме больше не работает, зато можно записаться на групповой сеанс по исправлению кармы.
Марина устроилась работать на почту и из своей скудной зарплаты откладывала, рубль к рублю, деньги на экзотическое мероприятие. Несмотря на постигшие ее несчастья, а может, благодаря им она решила проработать свои грехи, унаследованные от прошлой жизни.
Нет подтверждения, что прошлые жизни реальны. Но разве нам ведомо, за чьи грехи мы страдаем и мучаемся на этой земле.
Марина записалась на кармический тренинг, намеченный на новогоднюю ночь. Это был групповой сеанс для «продвинутых» участников, для тех, кто уже не удовлетворялся простым снятием порчи. На билете указывалось, что во время сеанса состоится магический бал-карнавал, и всем предлагалось позаботиться о ролевых костюмах. Костюмы можно было взять напрокат здесь же, в Центре магии и счастья, но Марина решила сэкономить и сотворить маскарадный наряд сама.
Весь декабрь она готовилась к карнавалу, раздумывала, в кого ей преобразиться. Марина листала журналы с картинками, вспоминала детские сказки. Решение о костюме пришло вдруг. Она наткнулась в шкафу на старый белый халат. В нем Марина работала в ОТК. Продукция ее цеха требовала безукоризненной чистоты и космической стерильности. Имелся у нее и белый колпак. Она приметала на него крест-накрест алую ленточку. Получился костюм доктора, вроде того, какой она видела в фильме «Айболит». Летние белые брюки окончательно превратили ее в сказочного лекаря.
Участники кармического сеанса-карнавала собрались в небольшом, но уютном зале. Все четыре стены были задрапированы бархатными вишневыми шторами. Было неведомо, где дверь, где окна. В этом замкнутом пространстве теперь уплотнились прошлые жизни двух десятков людей. По залу прогуливались медведи и генералы, испанские рыцари с высокими воротниками и нежные зайчики с дрожащими пушистыми хвостиками. Таинственные знатные дамы веером обмахивали скрытые в полутьме зала лица. Марина натянула до самых глаз марлевую медицинскую повязку.
Руководила кармическим сеансом немолодая, стройная и подтянутая женщина Анна Сергеевна. Что-то в ее лице показалось Марине знакомым. Такие же, как у бабы Нюши, умные, внимательные глаза, суховатая фигура. Только волосы психолога, тоже седые, не болтались по плечам распущенными космами, а были гладко зачесаны и скручены на затылке в учительский узелок. «Может, это сестра бабы Нюши?» – засомневалась Марина.
В следующий момент Анна Сергеевна призвала участников сеанса к вниманию. Всем следовало подчиняться ее командам. Мужчины и женщины расселись на стульях, выставленных кругом посреди зала. Зазвучала тихая музыка, в ней слышались птичий пересвист и журчание лесного ручья.
– Положите руки на колени, закройте глаза, дышите глубже, – тихо отдавала команды Анна Сергеевна. – Вслушайтесь в шум леса.
Участники сеанса медленно погружались в фантастическое странствие в мир своей души.
Музыка подсказывала образы. Все участники слышали одно и то же: шорох ветвей, шум ручья, пение птиц, но картины, всплывающие в воображении каждого, были различны.
– А теперь, – голос Анны Сергеевны раздавался откуда-то издалека, – потихоньку вставайте. Глаза остаются закрыты. Танцуем каждый свой танец.
Группа вразнобой поднялась со стульев. Теперь в музыке четко различались ритмы медленного вальса. Каждый участник медленно кружился, отдаваясь неге расслабленности. Каким-то чудодейственным образом люди почти не натыкались друг на друга, за секунду до столкновения делая шаг в сторону.
– Вспомните, в каком вы костюме, и вообразите себя этим персонажем, – подсказывала ход мыслей ведущая.
Марина с трудом представила, что она доктор. Но почувствовать себя добреньким дедушкой Айболитом себя не могла. Почему-то представлялся вредный докторишка, отрывающий стрекозам крылышки.
Потом ведущая сеанс трижды хлопнула в ладоши. Музыка прекратилась. Гости застыли в неподвижности.