– Это было в другой части Армении. Да не важно, где. Важно то, что он нас спас, и важно то, что его убили…
– Знаешь, мать, – вдруг негромко сказал офицер. – Всякое бывало, и среди них тоже, возможно, встречаются хорошие люди. Не отрицаю. Но в целом это народ-варвар. И они понимают только один язык – язык силы. А мы сильны. И точка.
– А вот и место, где можно сходить в туалет, – сообщил Исраелян и, включив левый поворотник и резво развернув машину в сторону ближайшей горы, поехал по грунтовой дороге в направлении двух коровников, что виднелись примерно в двухстах метрах от неё. Полицейская «Тойота Королла» последовала за «Сузуки».
– Да, мать, всякое бывало, – повторил он. – Но поверь мне, если бы не айзер, то наш армянин спас бы вашу семью. Не думай, что они пушистые, а мы ершистые. Ладно, сейчас мы с твоим сыном ненадолго отлучимся, а затем продолжим путь в Варденис и нашу увлекательную беседу.
Подъехав к коровнику сзади, Исраелян припарковался у деревянной оградки, рядом встала полицейская машина. Мужчины вышли.
– Если хотите, можете тоже выйти, когда мы с Артаком вернёмся, – сказал майор, сняв с себя пиджак с видеокамерой. И они зашли в коровник.
Артак начал искать место, чтобы справить малую нужду. И уже в процессе, глядя на струю мочи, заговорил:
– Послушайте меня, товарищ майор. Я осознал, что влип. Запись у вас в машине, давайте я вам всё компенсирую и уеду. Правда, у меня мало времени, всего на три дня приехал на родину, в Москве куча дел. Назовите реальную сумму, и я заплачу. Речь уже можно вести не об армянских писателях, а об американских президентах, только предложите что-то разумное, и разойдёмся по-мирному.
Он застегнул зиппер на джинсах и повернулся к майору, который всё это время молчал. И в ту же секунду заметил стремительно приближавшийся к его лицу огромный кулак Исраеляна. Хоть Артак и был когда-то неплохим боксёром, но не успел среагировать и, получив классический правый боковой хук в челюсть, рухнул на сено.
– За что? – успел лишь сказать он и отключился.
Придя в себя от лившейся на лицо воды, которую плеснул из фляжки лейтенант Петросян, Артак попытался резко встать, но не смог – его руки и ноги уже были обмотаны крепким жгутом, возможно, скотчем.
– Вы чего, мужики? – в недоумении спросил Артак.
– Лежи спокойно или ещё получишь, – медленно выговорил майор, поднеся пистолет ТТ[27] к щеке Артака. – Молчи, придурок, и слушай меня внимательно. Повторять не буду, просто пристрелю.
В этот момент в коровник зашёл ещё один человек в камуфляжной форме с автоматом и встал у стены.
– Вы, армяне с российскими паспортами, ты и твоя мать, отныне являетесь пленными диверсионного отряда специального назначения национальной армии Азербайджана «Гюрза», – чеканно произнёс «майор Исраелян». – Слышал о таком, ублюдок? Мы азербайджанский спецназ, и сегодня ночью отвезём вас на ту сторону границы. Можете не переживать, мы вас не убьём, если, конечно, будете хорошо себя вести. Мы вас потом обменяем на наших солдат и офицеров, а может, и на наших двух мирных пастухов. Смотря сколько за вас дадут ваши родные или ваше государство.
И «майор» подошёл к стоящему у двери бойцу, что-то скомандовав ему на азербайджанском языке. Тот вышел и через минуту вернулся с ещё одним высоким бородатым бойцом в камуфляже, с арафаткой на шее и в чёрной бандане на голове.
Артак обречённо смотрел на «майора», «лейтенанта» и двух других бойцов, неизвестно откуда возникших. В его голове кое-что стало проясняться.
– Твою мать! – невольно и сокрушённо выругался он на русском. – Неужели это правда? Мужики, ну, скажите, что это розыгрыш. Такого со мной не может случиться…
– Нет, дорогой, это реальность. Настройся на двухмесячный отдых в наших лагерях, пока мы тебя и твою мать не обменяем на наших пастухов.
– Где мама?
– Она в соседнем коровнике, цела и невредима. Не переживай. Мы солдаты, и мы не армяне. Мы женщин и детей не трогаем и в заложники не берём, как это делают ваши, – медленно произнёс «майор». Читал историю от «адъютанта генерала Коммандоса» в ваших интернет-ресурсах? Как ваш «добрый» боевик по имени Арсен набивал карманы кубиками сахара и раздавал пленным азербайджанским детям, после событий в Ходжалы?
– Не читал, простите, не читал. Простите меня, пожалуйста. Но раз вы не берёте женщин и детей, может, маму отпустите?..
– Не-е-е-ет. Это мы раньше не брали мирных людей в плен. Сейчас берём, после того как ваши начали брать. Они за месяц двух простых пастухов похитили. Те немного сбились с курса, а ваши взяли и увезли. Вот с такими приходится воевать. С твоей матерью всё в порядке, но мы её не отпустим. А поменяем на наших пленных.
Артак не знал, что делать. Он смотрел на «майора Исраеляна» со злобой и отвращением. Надо же такому случиться! Он, Артак Саргсян, в плену у азербайджанцев. «Майор Исраелян»… Какой там Исраелян? Наверное, Исмаилов или Искандеров…
– Искандеров, Фазиль Искандер[28]… Великий писатель, – Артак сам не понял, почему он громко назвал имя одного из своих любимых писателей.
«Майор» повернулся к нему.
– И при чём тут Фазиль Искандер?
– Да ни при чём, – выдавил из себя грустную улыбку Артак. – Интересно, как ваша настоящая фамилия звучит, раз вы не Исраелян. Возможно, вы Исмаилов или Искандеров, или Искандер… Вот я и сказал: Фазиль Искандер. Подумал, может, вас так зовут?
– Знаешь, умник, – косо посмотрел на Артака «майор». – Ты не думай, что азербайджанские солдаты только и умеют в плен брать безоружных глянцевых московских коммерсантов с их матерями или стрелять из РПГ по вашим дурацким танкистам на русских машинах. И своих азербайджанских писателей с армянскими или абхазскими мы не путаем. Знай, что его «Сандро из Чегема» я читал, когда ты ещё песню «Взвейтесь кострами»[29] заучивал в школе, придурок. Ты со мной так не шути, Артак. И не прикалывайся, а то и врезать могу, если первого раза тебе маловато.
– Я тоже читал «Сандро из Чегема» и ещё «Кролики и удавы». Забавное название, правда? Но ведь вы так и не представились, хотя и так понятно, что вы «удав».
– Командир отряда «Гюрза» специального назначения национальной армии Азербайджана – подполковник Гасан Мамедов. Я никогда не скрывался под кличками и позывными. Вот. А он, – Гасан кивнув головой направо, где стоял в военном камуфляже невысокий коренастый боец с длинной и острой бородой, автоматом с двумя магазинами наперевес и в десантной тельняшке – гвардии старшина Али. Он будет тебя охранять. Ну а «лейтенанта Петросяна» ты уже знаешь.
– Понял, – прикинулся спокойным Артак. – Простите, мужики, если что не так сказал, сами понимаете моё состояние. Я буду ровно себя вести. Вы только разрешите мне с мамой вместе находиться, переживаю я сильно.
– А ты не переживай. С ней ещё один наш боец, Чёрный Салман, или Гюрза. Он был здесь пару минут назад, с арафаткой и чёрной банданой. «Лейтенант» добрый, а вот Чёрный Салман злой. Он женщин не трогает, мужчин предпочитает. Он книжек не читал, как ты, но умеет обезглавить человека за 20 секунд, сам засекал. Поэтому с Гюрзой не связывайся и веди себя хорошо. Он по-армянски не говорит, как я, а по-русски лишь пару-тройку фраз выучил. Говори с ним по-английски, если знаешь язык, или по-турецки, либо по-арабски. А лучше не говори с ним вообще, – усмехнулся Гасан и продолжил:
– Он у нас как комиссар в Красной армии. Знаешь, кто такие комиссары были в вашей, советской армии? Я командир, он комиссар. Так что смирись, придурок. Захочешь сбежать – пристрелю. А если Салман нагонит, то просто отрежет голову. Но до этого он ещё кое-что с тобой сделает – что тебе точно не понравится. После увезём с собой твою голову и тело в отдельных рюкзаках. Поверь моему опыту, иногда тела легче меняются на солдат, чем живые люди. Так что тебе гораздо лучше поехать целым и на своих ногах на нашу базу за линией фронта, чем разрезанным на куски. Да и нам меньше тяжестей таскать. А теперь молчи, мне надо маленько отдохнуть, ночью отправимся в Кедабек[30], к нам. Будем границу переходить обратно в Азербайджан. Готовь паспорт, на паспортном контроле покажешь, ха-ха-ха, – засмеялся Гасан и, повернувшись на правый бок, что-то сказал по-азербайджански старшине, затем закрыл фуражкой армянского офицера глаза и начал засыпать.
– Гасан, Гасан, погодите. Прошу вас, – по-русски заговорил Артак, – дайте с мамой-то повидаться.
– Ну что вы за люди такие, армяне, а-а? Сказал же, всё о’кей. Чего тебе ещё? Не-е-ет, он будет клянчить, пока не добьётся своего. Пойдём, но если что не так, стреляю без предупреждения.
В порыве злости Гасан взял одной левой Артака за воротник и, поставив его на ноги, подтолкнул вперёд, но тот не смог сделать и шага, упав на сено. Гасан, выругавшись на азербайджанском, достал кинжал и разрезал скотч на ногах Артака.
– Шагай, придурок, – скомандовал он.
Старшина Али остался в коровнике.
Они вышли на воздух и, сделав несколько шагов, зашли в соседний коровник.
– Артак, сыночек, что они с тобой сделали, эти ублюдки?! – вскрикнула мама, увидев сына с раной на губе. И он вдруг заметил, что его губа порвана, и кровь лениво стекает с левого угла рта.
В этот момент стоящий рядом с женщиной азербайджанец с чёрной банданой и арафаткой нанёс ей ногой удар по плечу, да такой силы, что Карине повалилась на бок и врезалась головой в тюк сена. При этом он что-то сказал на турецком языке, явно ругательное.
Артак, не успев вытереть плечом кровь, ибо руки его были связаны, подбежал к матери:
– Мама, мамочка, молчи, прошу тебя, молчи! Не говори ничего, мама. Мы в плену, нельзя, мамочка… Голос Артака задрожал от нахлынувшего на него волнения. Но он совладал с собою.
– Мы в плену, мама…