Тем не менее во дворце никогда не царила домашняя атмосфера, как, впрочем, и в семейном владении в Ванкувере. Но я слишком долго жил в интернате в Великобритании и, возможно, мог преувеличивать. Те годы до сих пор преследуют меня как кошмар, который всегда начинался заново, когда я возвращался в Англию из Новой Шотландии или Ванкувера по окончании летних каникул.
После двенадцати лет ада в интернате я недолго лелеял надежду начать новую жизнь — ту, которая нравилась мне. Жизнь, в которой я любил себя, участвовал в клубных мероприятиях в университете Ванкувера и жил в общежитии. Однако блаженствовать мне довелось всего лишь полгода. Потом умер дедушка — и с тех пор существование свелось к обязанностям и принуждениям, которые следовали за мной, как тени медленно обвивающие и сдавливающие мою шею.
Я глубоко вздохнул, освобождаясь от чувства опустошенности: оно нахлынуло в связи с тем, что я до сих пор не нашел места в этом мире.
Мои апартаменты находились на третьем этаже. Несмотря на это, я всегда избегал древнего, почти уже античного скрипучего лифта и предпочитал лестницу. С тех пор как я в шестилетнем возрасте застрял в кабине… и после происшествия в интернате… в общем, я боялся до одури тесных пространств.
У лестничной балюстрады меня «встретили» портреты, на которых были изображены десять поколений моей семьи. Предки смотрели на меня одинаковыми взглядами. Прежде всего, прапрадедушка Фридолин: он выглядел так, будто сильно разочаровался во мне.
— Не надо меня смущать. Я тоже ничего не могу поделать с тем, что в нашей стране царит политическая разруха. Кстати, ты делал вещи и похуже, чем просто оголялся на публике.
Да, во времена Фридолина было по-другому. Страна процветала из-за добычи золота, люди купались в богатстве. Конечно, деньги не делали людей счастливее, зато населению обеспечили определенную стабильность. А она сильно пошатнулась в тот момент, когда внезапно Новая Шотландия осталась почти ни с чем.
Вот почему, находясь уже столько десятилетий под властью британского монарха, Канада поспешила оказать нам щедрую помощь, разумеется, ценой определенного влияния на политическую ситуацию в Новой Шотландии. Надо сказать, что это влияние особенно хорошо ощущалось после смерти моего деда.
Изменения, наскоро внесенные в завещание, привели к еще большим спорам и расхождениям во мнениях. Никто уже не мог мирно решить вопрос о престолонаследии. В стране начались раздоры: отца поддерживало либерально настроенное население, а дядю — консерваторы. В случае разногласий внутри королевства, Канада, как всегда, настояла на предоставлении своего права голоса, и будущее новой Шотландии теперь зависело от решения независимого парламента, который должен был решить, является ли завещание законным или нет. По крайней мере, в теории. На деле же вопрос стоял только в том, сколько денег отвалит дядя Оскар.
— Дашь нам хороший совет, Фридолин? — спросил я у мужчины на портрете, но предок продолжал высокомерно глазеть на меня. Вздохнув, я пошел дальше.
Я пробрался к своим апартаментам, которые находились в конце темного коридора, устланного уродским ковром в зеленовато-фиолетовую клетку: вот вам еще одно напоминание о национальных цветах Новой Шотландии. Застыв перед громоздкими двойными дверями, я быстро нашел номер кузена в телефоне и покосился на рыцарские доспехи: между ними красовался развернутый стяг с гербом Новой Шотландии — двумя скрещенными руками над чертополохом.
Пока я смотрел на доспехи, гудки в телефоне прервались.
В динамике послышался голос:
— Привет, это Алекс. Не беспокойте меня, если причина для звонка не является важной. Если вы настаиваете на разговоре, то причина должна быть суперважной. Если это ты, мама, то я занят и не могу прийти.
Фыркнув, я дождался звукового сигнала и пробурчал:
— Черт возьми, Алекс, ты где? Я несколько дней пробую дозвониться! Нет, на самом деле несколько недель. Понимаю, что ты стрессуешь из-за учебы, но было бы здорово удостовериться, что ты не валяешься в канаве с проломленным затылком. Слушай, мне срочно нужна помощь. Ты рассказывал мне о каком-то крутом телохранителе… Как думаешь, он мог бы посодействовать мне и через свои каналы подыскать для меня охранника? Или… ах, трудно объяснить. Ответь мне скорее, иначе я позвоню твоей маме. Кстати, это кузен Прескот.
Я дал отбой, толчком открыл дверь в комнату, борясь внутри себя с паранойей. Просто я совершенно не доверял телохранителям, которых нанимал дядя. Возможно, я питал болезненную неприязнь ко всему, что связано с Оскаром. Скорее день превратится в ночь, чем я поверю, что он нанимал охрану действительно для того, чтобы нас защищать.
И если Оскар не дает мне нанять телохранителя, которому я доверяю, то мне придется искать того, кто работал бы на меня под прикрытием. Нечто вроде тайного агента, который следил бы за моим официальным «надзирателем». О боже, гребаная жизнь!
Что за день выдался! Мне хотелось завалиться в кровать и…
— Ваше высочество! — раздался писклявый голосок.
— Черт возьми, Карла! Не пугай меня!
Мы с горничной одновременно отпрыгнули назад, а Карла вдобавок ко всему так сильно вздрогнула, что у нее из рук выпала стопка свежевыстиранных рубашек, которые с шорохом разлетелись по темно-синему ковру.
— Что ты здесь делаешь? — выдавил я, прижав руку к груди, чтобы отложить приближающийся сердечный приступ. Пенелопа права, мне следовало завязывать с «Нутеллой».
Карла покраснела и, заикаясь, промямлила:
— Ваше высочество, извините, я услышала только… и подумала, что вам, возможно, понадобится помощь в сборах. Вы пробудете в Ванкувере какое-то время, поэтому я решила, что смогу быстро вам помочь.
Смущенный тем, что дворцовый персонал, очевидно, слишком хорошо осведомлен о моих планах, я откашлялся.
— Очень мило с твоей стороны. Но если хочешь оказать услугу, то прекрати постоянно обращаться ко мне на «вы». И никаких «ваше высочество». Во-первых, мы давно друг друга знаем, во-вторых, когда ты так говоришь, я чувствую себя ужасно старым…
— Но, по правилам, вы — ва…
— …я Прескот! — строго напомнил я.
Карла покраснела.
— Мистер Прескот, — пробормотал она, явно страдая.
Я тихо рассмеялся.
— Уже лучше. Если мы еще уберем «мистер»… — сказал я, помогая ей собрать рубашки.
Карла уже притащила мои чемоданы. С ума сойти!
Я сложил одежду как можно тщательнее и начал укладывать ее в чемодан.
— Вам не нужно ничего делать, мистер Прескот. Вы выглядите уставшим. Лягте и отдохните немного, — прошептала Карла, и ее щеки залились алым румянцем, когда я улыбнулся горничной.
— Но, Карла, именно я должен собирать вещи, а не ты. Отец хочет, чтобы мы были самостоятельными, и он прав. Если все слуги будут чрезмерно баловать меня, то в какой-то момент я буду уже не в состоянии самостоятельно завязывать шнурки, — пояснил я, подмигнув Карле, и она улыбнулась.
— Я с удовольствием помогу, — решительно сказала она, хлопоча лишь о том, чтобы принести целую охапку дорогих костюмов.
Пока мы упаковывали вещи, ненадолго воцарилась тишина, причем, казалось, Карла определенно лучше меня знала, что нужно взять. Я бы, наверное, забыл и трусы, и зубную щетку. Когда мы почти все собрали, я уставился на Карлу.
— Карла, можно тебя кое о чем спросить? — внезапно спросил я.
— К-конечно, мистер Прескот, — еле слышно прошептала она, и наши пальцы мимолетно соприкоснулись, когда я взял у Карлы последнюю пару штанов и аккуратно ее сложил.
— Дворцовый персонал нанял мой дядя? — уточнил я, осторожно прощупывая почву.
Она бросила на меня встревоженный взгляд, прежде чем кивнула.
— После смерти вашего деда, я имею в виду короля Леопольда Второго, прислуга была почти полностью заменена. Только тем сотрудникам, с которыми были доверительные отношения, разрешалось остаться. Как, например, моей маме и мне.
— Может, я задам странный вопрос сейчас, но должен ли персонал отчитываться перед Оскаром?
Я заметил, что Карла сразу прикусила нижнюю губу и начала украдкой озираться по сторонам.
— Я…
— Ты можешь не говорить, — быстро успокоил я горничную.
— Нет, все в порядке, — ответила Карла и сделала глубокий вдох, прежде чем внимательно посмотреть на меня. — Слуги, должны отчитываться раз в неделю. Иногда нам даже задают вопросы, а иногда — нет. Телохранители докладывают обо всем ежедневно, — прошептала она.
Я почувствовал, как напряглись мои плечи, но одновременно ощутил облегчение и внутренне расслабился. Значит, давние подозрения подтвердились: телохранители и прислуга постоянно шпионили за нами.
Я старался сохранять нейтральное выражение лица, улыбаясь Карле.
— Интересно. Спасибо за честность.
— Не стоит.
Она занервничала, выпрямилась и отряхнула фартук.
— Ваши вещи собраны, мистер Прескот. Оставлю вас одного. Душ пойдет вам на пользу, — пробормотала она, похоже, подавив ухмылку, в то время как я старался не нюхать свои подмышки, что было бы совершенно неприлично.
— Спасибо, Карла, — смущенно ответил я.
Она усмехнулась и, шелестя платьем, покинула комнату, а я действительно решил принять душ.
Примерно через час, я — свежевыбритый и в синем костюме — плюхнулся на одно из кожаных кресел кремового цвета, которыми был оснащен частный самолет королевской семьи Новой Шотландии. Закрыв глаза, я провалился в беспамятство.
— Пристегнись, Скотти, — настойчиво попросила меня Пенелопа.
Я заворчал и едва успел что-то сообразить, как мы взлетели. Полет до Ванкувера продлится восемь часов. Наконец-то можно выспаться с похмелья. Я вставил беруши в уши и вздохнул. Тишина, покой… какое счастье.
С тех пор как в семье начал царить кавардак, я слишком мало спал, а если и удавалось вздремнуть, то только с чувством тревоги. Я снова задумался о том, как сильно мне не хватало учебы в большом городе и ощущения себя обычным человеком. Или хотя бы почти обычным. Далеко не весь мир интересуется вами, если у вас есть дворянский титул. Когда благодаря дедушке мой отец стал потенциальным наследником престола, абсолютно каждый ни с того ни с сего принялся нас осуждать.