— Теперь все понятно, — сказал я, обращаясь к Саре. — Он предлагает выступить в роли компаса.
— Именно так, — ответила она. — И ту же роль играл Роско, робот Найта. Об этом говорится в письмах. Найт сам немного обладал такими способностями, достаточными для того, чтобы услышать. И для него был специально изготовлен робот.
Я огляделся. На нас смотрели диковинные животные: одних я встречал сам на далеких планетах, о других только слышал, третьих не мог даже представить. Все стены были заняты чучелами. «И больше нет места для новых, — подумал я. — И, кроме того, охота и погоня за трофеями, возможно, теряет прелесть и остроту. И не только для Сары Фостер, охотницы на крупного зверя, но и для ее „коллег“, в глазах которых приключения на далеких планетах придавали ей некоторый престиж. Так что ей ничего не оставалось, как только изменить объект охоты. Добыть непохожее на прежние чучело, пережить новое чудесное приключение».
Мне не нравились эти люди. Мне не нравился их план. Но это был шанс снова оказаться в космосе. Космос проникает в душу, становится частью тебя. Заполненное звездами пространство, безмолвие, ощущение того, что ты никому и ничему не принадлежишь — все это космос. Но не только. Существует что-то еще, чему нет названия. Может быть, как это ни банально, ощущение истинности бытия.
— Подумайте об оплате, — сказала Сара, — потом удвойте цифру.
— Я подумаю о вашем предложении, — сказал я.
Мне бы следовало получше подумать над ним, говорил я себе, разглядывая утопающую в лунном свете пустыню.
Джордж продолжал ныть, но теперь сквозь завывания можно было различить слова. «Что случилось, Тэкк? — стонал он. — Где мы? Что случилось с моим другом? Он исчез. Я его больше не слышу».
— Ради Бога, Тэкк, — сказал я с отвращением, — поднимите Смита, стряхните с него песок и вытрите ему нос! И объясните ему, что происходит!
— Я не могу ничего объяснить, — ответил Тэкк, — пока мне самому не растолкуют, что происходит.
— Я помогу вам сделать это, — сказал я. — Нас обвели вокруг пальца.
— Они вернутся! — простонал Джордж. — Они придут за нами. Они не оставят нас здесь!
Я огляделся. Мы упали на пологий склон дюны; по обе стороны к ночному небу вздымались песчаные холмы. На небе виднелись только луна и звезды. Не было ни облачка. А на земле не было ничего, кроме песка, — ни деревца, ни кустика, ни травинки. В воздухе ощущался легкий холодок, но я понимал, что он исчезнет, когда взойдет солнце. Было очевидно, что нам предстоит провести длинный жаркий день — и без капли воды.
— Вы думаете, мы сможем вернуться обратно? — спросила Сара.
— Я бы не рискнул утверждать это, — ответил я.
— Там была какая-то дверь, — продолжала она. — И лошадки вышвырнули нас в нее, а когда мы упали, здесь уже не было никакой двери.
— Они ждали этого момента с той минуты, как мы появились. У нас не было шансов… Сейчас наша задача — найти более подходящее место, чем это. У нас нет ни пищи, ни воды.
Я повесил ружье на плечо и начал карабкаться вверх по склону песчаного холма. Это оказалось делом нелегким. Ноги глубоко вязли в песке и я все время скользил вниз. Когда же, наконец, я почти добрался до гребня холма, то остановился отдохнуть и оглянулся назад. Мои спутники стояли возле дюны, наблюдая за мной.
Так или иначе, подумал я, но мне надо вытянуть их отсюда. Потому что они надеются на меня. Для них я был человеком, исколесившим космос и побывавшим в разных передрягах. Я был капитаном, а когда речь заходит о жизни и смерти, капитан становится тем, от кого ждут спасения. Проклятые идиоты, бедные доверчивые простаки — они и не предполагают, что я и сам не могу разобраться в происходящем, что у меня нет ни планов, ни надежды и что я растерян не меньше их. Но не дай Бог, чтобы они это почувствовали…
Я помахал им, но как ни старался сделать это весело и беспечно, у меня не получилось. Потом я вскарабкался на самую вершину дюны и увидел все ту же безжизненную пустыню. Увязая в песке, я спустился по склону дюны, взобрался на другую, и снова передо мной открылись бесплодные пески.
Они заманили нас наводящим лучом, вынудили оставить корабль, опечатали его, а потом, не дав ни минуты на размышление, вытолкнули в этот мир.
Честно говоря, я ни на что не надеялся. Но когда я почти достиг вершины следующей дюны, то разглядел на гребне соседнего холма какую-то штуковину, похожую на птичью клетку. Она наполовину утонула в песке, ее металлические прутья поблескивали в свете луны и звезд, напоминая скелет доисторического животного, которое корчилось от страха, пока смерть не прервала его мучений.
Песок под клеткой был взрыхлен, и его тонкие струйки все еще неслись по склону: должно быть клетка приземлилась не так давно. Вероятно, это корабль какой-то незнакомой мне марки, с необшитым каркасом. А если это корабль, то в нем наверняка находилось живое существо.
Я внимательное обшарил взглядом дюну и с правой стороны, далеко от клетки, заметил глубокую борозду, похожую на санный след, исчезающую в тени между двумя дюнами.
Во впадине, куда уходил след, кто-то зашевелился. Я тут же сорвал с плеча лазерное ружье и взял впадину в перекрестье прицела.
Из впадины раздался прерывистый свистящий звук. Сначала я воспринял его просто как шум, но когда прислушался, то понял, что это было слово.
— Друг? — вопрошало слово.
— Друг! — ответил я.
— Испытываю необходимость в друзьях! — заявил свистящий голос. — Просьба приблизиться без опасений: не имею оружия.
— А я имею, — заявил я устрашающе.
— Нет нужды, — донесся голос из тени. — Слаб и беспомощен.
— Этот корабль наверху — твой?
— Корабль?
— Я имею ввиду средство передвижения. Оно твое?
— Так, друг. Пришло в негодность и стало неуправляемым.
— Я спускаюсь, — предупредил я. — Ты под прицелом. Учти, одно движение — и…
— Иди сюда, — просвистело существо. — Буду лежать без движения.
Я быстро пересек вершину дюны. Пригнувшись, стал спускаться по склону. Дуло ружья было направлено в ту затененную точку, откуда шел скрипучий голос.
Я соскользнул в ложбину и затаился, стараясь разглядеть собеседника. И, наконец, я увидел его — темное неподвижное пятно.
— Эй! — позвал я. — Теперь давай ты.
Пятно вздулось, потом приняло прежнюю форму и вновь замерло.
— Не могу!
— Ладно. Не вздумай шевелиться.
Я сделал короткую перебежку. Пятно не двигалось, даже не дрогнуло.
Теперь я мог лучше разглядеть существо, распластавшееся передо мной. Из его головы — если только это была голова — во все стороны торчали щупальца, безжизненно лежавшие на земле. Голова переходила в суживающееся к концу туловище. Я заметил, что у него были короткие ноги без ступней. Рук не было. Вероятно, с такими щупальцами уже нет нужды в руках. На нем не было ни одежды, ни снаряжения. В щупальцах я не увидел никакого оружия или инструмента.
— Что у тебя стряслось? — спросил я.
Щупальца поднялись, извиваясь подобно клубку змей. Вновь раздался свистящий голос:
— Почва не для меня. Только взрыхляю и тону в ней.
— Ну что, поднять тебя?
— Не принесет пользы. Почва вновь затянет. Друг большого роста, — просвистело существо. — Но хватит ли у него силы?
— Чтобы перенести тебя?
— Да, на твердую поверхность.
— А где же ее взять…
— Так друг не отсюда?..
— Нет, — ответил я. — Я надеялся, что, может быть, ты…
— Как ты мог подумать? — возмутилось существо.
Я приблизился и сел рядом с ним.
— А твой корабль? Может, отнести тебя к нему?
— Не поможет. Не двигается.
— А пища, вода?
Я был особенно заинтересован в воде.
— Путешествую в своей второй сущности и не испытываю ни голода, ни жажды. Защита в открытом космосе и немного тепла — вот все, в чем нуждаюсь.
Ну вот, еще один на мою голову!.. Я мог бы перенести его к моим спутникам, но что это даст?.. Однако нельзя же просто так повернуться и уйти, оставив его одного. Любое живое существо заслуживает, по крайней мере, того, чтобы кто-нибудь дал ему понять, что его жизнь все-таки что-то значит.
— Между прочим, меня зовут Майк, — сдался я.
— Майк, — проговорил он, приноравливаясь к непривычным звукам. Он просвистел это слово так, что его можно было принять за все что угодно, но только не за человеческое имя. — Нравится. Доступно для произнесения. А мое имя? Сложная основа — описание структуры моего организма. Понятно только моему народу. Пожалуйста, выбери для меня имя по вкусу. Короткое и простое, прошу.
Конечно, было смешно вообще затевать разговор об именах. Как это ни забавно, но я даже не собирался представляться. Мое имя вырвалось у меня само собой, почти инстинктивно. Назвав себя, я удивился этому. Но теперь, когда знакомство состоялось, я почувствовал себя спокойней.
— Что если я буду звать тебя Свистуном? — спросил я, но тут же прикусил язык. Конечно, это было не самое подходящее имя. Но он пошевелил похожими на змей щупальцами и несколько раз повторил слово.
— Отлично, — заявил он. — Подходяще! — И добавил: — Привет, Майк!
— Привет, Свистун!
Я зарылся ступнями в песок и наклонился, чтобы схватить Свистуна обеими руками. Мне удалось водрузить его на спину. Он оказался тяжелее, чем я ожидал, удержать его круглое туловище было непростым делом. Кое-как я все же приноровился и начал подниматься вверх по дюне. Песок рассыпался под ногами, увязавшими по щиколотку; мне приходилось бороться за каждый дюйм — подъем оказался тяжелее, чем я предполагал.
Наконец, я достиг гребня дюны и, осторожно опустив Свистуна на землю, упал на песок, тяжело дыша.
— Слишком много хлопот из-за меня, — сказал Свистун.
— Нам уже недалеко.
Я перевернулся на спину и уставился на небо.
— Твоя родина где-то здесь? — спросил я.
— Нет, далеко, — ответил Свистун. И он проговорил это так, что у меня пропала охота продолжать распросы. Если ему не хотелось говорить о том, откуда он родом, то я не настаиваю. Может быть, он в бегах, или эмигрант, или изгнан. Все было возможно. Космос полон бродяг, для которых нет дороги домой.