Родился в Одессе в 1972 году, где и живет по сегодняшний день. Окончил физический факультет Одесского университета. Инженер-технолог, работает в фирме, производящей ветеринарные и фармацевтические препараты. В связи с этим прослушал заочно курс химии и биологии на химическом факультете университета.
Фантастикой увлекается с четырех лет, то есть с тех пор, как научился читать. Любимые писатели в более зрелом возрасте — братья Стругацкие, Станислав Лем, Роберт Хайнлайн, Роджер Желязны, Филип Фармер.
Писать сам начал два года назад. Готов фантастический роман и два десятка рассказов. Публикация в «Если» — первая.
Увлечения: история, философия, лингвистика, а также сын двух с половиной лет.
ВИДЕОДРОМ
Тема
И НИКАКОЙ ФАНТАСТИКИ!
Какова популярность советского фантастического кинематографа у отечественных зрителей? Много ли достойных внимания фильмов этого жанра, которые были способны составить конкуренцию зарубежным картинам, можно теперь вспомнить?
Ответить на эти вопросы и рассказать об особенностях нашего кинопроката прошлых лет мы попросили кинокритика Сергея Курявцева.
Для того, чтобы разговор был предметным, я задался целью выяснить «засекреченные» в советские времена статистические данные кинопроката в СССР в течение 50 лет — от 1940 до 1990 гг. И, изучая попавшие в мое распоряжение таблицы кассовых рекордсменов (к счастью, у нас всегда считали количество зрителей, а не сумму сборов, так что нет необходимости, как в США, пересчитывать показатели в соответствии с нынешним курсом национальной валюты), я, в частности, с изумлением обнаружил, что среди популярных советских картин почти отсутствуют фантастические фильмы. Во всяком случае, коммерчески удачной «чистой фантастикой» (без примесей каких-либо иных доминирующих жанров) следует считать лишь «Гиперболоид инженера Гарина», экранизацию романа Алексея Толстого, осуществленную Александром Гинцбургом в 1966 году.
Любопытно, что киноверсия другого произведения одного из родоначальников советской социальной фантастики, а именно «Аэлита» (1924) Якова Протазанова, включается во многие западные рейтинги по кинофантастике в качестве примера раннего обращения к теме полета на иные планеты. А в 1935 году в создании «Космического рейса» Василия Журавлева участвовал… сам Константин Циолковский, подготовивший 30 чертежей ракетоплана, который был показан в кадре, летящим по направлению к Луне. Но впоследствии отечественная кинофантастика долгое время не затрагивала эти проблемы — то ли по причине засекречивания любой информации о космосе, то ли из-за того, что техническая база советского кинематографа не позволяла режиссерам создавать впечатляющие фильмы о космических странствиях. Исключение составила лишь пара не имевших у нас особого резонанса картин на рубеже 50-60-х годов: «Небо зовет» Михаила Карюкова и А. Козыря, а также «Планета бурь» Павла Клушанцева.
Однако именно они были приобретены американским режиссером и продюсером Роджером Корменом. которого называли «некоронованным королем независимого малобюджетного кино», воспитавшим большое число знаменитых учеников. В частности, Фрэнсис Коппола, будучи подмастерьем Кормена, приложил руку к перемонтажу и досъемкам картины «Небо зовет», выпущенной в США в 1962 году под названием «Битва выше Солнца». А Питер Богданович из «Планеты бурь» сделал в 1966 году «Путешествие на планету доисторических женщин». Одновременно подобные «творческие операции» производились и над советскими сказками. Тот же Коппола в 1962 году превратил русскую былину «Садко» Александра Птушко в «Магическое путешествие Синдбада».
Как ни странно, в этом была определенная логика, потому что примерно в то же время в советском кинопрокате с успехом демонстрировался американский фильм «Седьмое путешествие Синдбада», занявший с результатом 32,3 миллиона зрителей второе место среди зарубежных лент и общее пятое — по итогам года. А будучи выпущенным почти два десятилетия спустя, собрал еще большую аудиторию, оказавшись лидером среди иностранных картин (опередив даже своего двойника «Золотое путешествие Синдбада»),
То есть интерес к сказочно-приключенческому (что отчасти верно и для американской аудитории) намного превосходит сугубо фантастическое. Вот почему в списке рекордсменов советского кинопроката широко представлены как раз сказки — «Приключения Али Бабы и сорока разбойников» Латифа Файзиева и Умеша Мехры (1980, по 52,8 млн зрителей на серию), «Руслан и Людмила» (1972, по 34,6 млн на серию), уже упоминавшийся «Садко» (1953, 27,3 млн), «Сказка о царе Салтане» (1967, 26,8 млн) и «Каменный цветок» (1946, 23,1 млн) — все Александра Птушко: «Варвара-краса, длинная коса» (1972, 32,9 млн) и «Золотые рога» (1973, 20,7 млн) — обе Александра Роу. Или те номинально фантастические картины, в которых все-таки превалируют приключенческие элементы: «Земля Санникова» Альберта Мкртчяна и Леонида Попова (1974,41,1 млн), «Тайна двух океанов» Константина Пипинашвили (1957, по 31,2 на серию), детективный и историко-приключенческий сюжет: «Ларец Марии Медичи» Рудольфа Фрунтова (1981, 23,0 млн). Гораздо меньше показатели зрительской посещаемости у картин «Молчание доктора Ивенса» (1974) Будимира Метальникова, «Отель «У погибшего альпиниста» (1979) Григория Кроманова, «Лунная paдyгa» (1984) и «Конец вечности» (198/), Андрея Ермаша.
Разумеется, эксцентрическая комедия с фантастическим мотивом путешествия во времени (как бы российское предвосхищение «Назад в будущее») тоже обречена на успех, однако «Иван Васильевич меняет профессию» Леонида Гайдая (1973, 60,7 млн, 22-е место за всю историю советского кино) находится в гордом одиночестве. Например, «Кин-дза-дза» другого признанного комедиографа Георгия Данелия в 1987 году собрала всего по 15,7 млн на серию. Не перешла двадцати-миллионный рубеж и такая, казалось бы, популярная еще в 60-е годы фантастическая комедия, как «Его звали Роберт» Ильи Олыивангера о человеке-роботе. Тем не менее страсть советской публики к комической и даже пародийной фантастике ощутимо проявилась в ажиотаже по поводу трех серий французского «Фантомаса» в 1967-68 годы, а в 1986 году по поводу польской ленты «Новые амазонки» (не помешали цензурные сокращения и смена завлекающего названия «Секс-миссия»),
Точно так же в нашем кинематографе остался неподдержанным oпыт сочетания фантастики со «жгучей мелодрамой» на зарубежном материале. Всем памятный «Человек-амфибия» Геннадия Казанского и Владимира Чеботарева в 1962 году с результатом 65,4 млн смог наконец-то обойти «Бродягу» Раджа Капура, являвшегося почти десятилетие единоличным лидером советского кинопроката. А то, что отечественные зрители на самом деле обожали «над фантастикой слезами облиться», подтверждает более поздний и вроде бы казусный случай. В 1988 году, уже в перестроечные времена, публика дружно повалила на американскую ленту «Кинг Конг жив» (55,1 млн — на миллион больше было лишь у суперхита «Маленькая Вера»), причем первая часть этой истории — «Кинг Конг» — не произвела столь ошеломляющего впечатления (всего 47.1 млн). Это можно объяснить только тем обстоятельством, что в продолжении «Кинг Конга» мы получили словно типичную мелодраму о матери-одиночке, оставшейся с маленьким ребенком на руках. Как же не посочувствовать «бедной Кинг Конгше» и ее детенышу!
Или почему бы не пожалеть китов-убийц (не случайно в нашем прокате грозное название «Орка, кит-убийца» поменяли на элегично-печальное — «Смерть среди айсбергов»), случайно залетевшего на Землю инопланетянина в облике привлекательного мужчины («Человек со звезды»), космическое существо, которое оказывается не таким уж опасным («Враг мой»), наконец, доисторических чудовищ, разбуженных из-за вмешательства вездесущих искателей приключений (японская «Легенда о динозавре» — аж 48,7 млн!)? Судя по всем этим заграничным фильмам, наших зрителей опять же волновало что-то фантастическое с изрядной долей приключенческого или мелодраматического, а вот до более проблемных научно-фантастических картин, типа американских лент «Козерог 1» или «Ангар 18» (не говоря уже о французских — «Цена риска» и «Преступный репортаж»), им было куда меньше дела.
Вполне закономерно, что и редкие советские фильмы именно научно-фантастического плана, как уже упоминавшийся «Гиперболоид инженера Гарина» или «Человек-невидимка» (1985) Александра Захарова, «Через тернии к звездам» (1981) Ричарда Викторова, «Завещание профессора Доуэля» (1984) Леонида Менакера, находятся примерно в одном промежутке, в районе отметки в 20 млн.
А 10,5 млн на серию, добытые сложным для понимания «Солярисом» (1973) Андрея Тарковского, являются и вовсе идеальным результатом, потому что, по мнению социологов, количество людей, принадлежащих по переписи к интеллигенции, в СССР исчерпывалось десятью миллионами, то есть практически каждый, считающий себя интеллигентом по социальному положению, посмотрел вольную экранизацию романа Станислава Лема, которую первоначально настороженно встретил и сам писатель. Что касается «Сталкера» (1980) того же Тарковского, даже в случае увеличения явно заниженного киноначальством тиража (всего 193 копии на большую страну; «Солярис» имел ровно на 400 копий больше) лента все равно вряд ли могла рассчитывать на то. чтобы превзойти десятимиллионный рубеж. Так и получилось: его прокатный показатель 4,3 млн можно признать вполне приличным.
Между прочим, не в меньшей степени, чем скромные результаты советских (и даже заграничных) фантастических фильмов, удивляет и то, что ни публика, ни режиссеры у нас не испытывали особой склонности к эскапизму, то есть к своеобразному бегству от действительности благодаря фантастике. Они упрямо предпочитали психологические драмы с язвительным подтекстом («кукишем в кармане») или совершенно заумные притчи, шифрованные авторские исповеди, но не стремились выразить себя в обращении к иносказательным сюжетам, которые неизбежно присутствуют во многих фантастических историях.
Это особенно странно, если вспомнить, что литературная фантастика всегда была в чести у читателей и писателей. Отечественная традиция фантастических романов и рассказов находилась на достаточно высоком творческом уровне, чего и в помине не было в случае с кинематографом. Позволю себе предположить, что отставание, а в последние годы и фактический развал нашего кино в определенной мере связаны именно с пренебрежением к жанрам вообще и к фантастике в частности, тем более, что с момента выхода этапных фильмов «2001 год: Космическая одиссея» Стенли Кубрика, «Звездные войны» Джорджа Лукаса и «И. П. Инопланетянин» Стивена Спилберга мировой кинематограф вступил в новую фазу своего технического и культурного развития. И как бы мы ни относились к этому перелому в существовании десятой музы, не учитывать свершившееся «перевооружение» и пребывать будто в каменном веке, когда все остальные устремились в космическое будущее (вспомним сцену из пролога «Космической одиссеи»), — это тупиковая ситуация.
Знаменательно, что в 1969 году, когда картина Кубрика была показана в конкурсе Московского кинофестиваля, она получила лишь диплом технического жюри. Двумя годами раньше экранизация «Туманности Андромеды» не продвинулась дальше первой части романа Ивана Ефремова из-за большого перерасхода средств. Потом у нас пожалели денег на приобретение лент Лукаса и Спилберга для официального проката в СССР… Чего же теперь изумляться, что у отечественных зрителей и режиссеров нет вкуса к кинофантастике. Не приви-ли-с!
Контраргумент
БЕЙ ЖУКОГЛАЗЫХ!
Честно говоря, весть о том, что Пол Верхувен ставит хайнлайновскую «Звездную пехоту», вызывала у меня смутное беспокойство с самого начала. Было любопытно, что сделает известный режиссер-голландец из романа классика американской фантастики, завоевавшего и высшую премию жанра — «Хьюго», и обвинения в откровенном милитаризме и даже фашизме. (На мой взгляд, и первое, и второе было явным перехлестом, но социальная философия автора романа, согласно которой гражданином, имеющим право голоса, может стать только тот, кто не просто отслужил в армии, но и повоевал за свою страну, особой симпатии не вызывала…)
В интервью, данном журналу «SF Аде», продюсер фильма признался, что был поражен, когда выяснил, что за 38 лет со времени выхода романа никто даже не предлагал его ни одной киностудии (хотя Джеймс Камерон не отрицал, что его «Чужих» инспирировала именно «Звездная пехота»). Меня, признаюсь, этот факт также поразил: в атмосфере послевоенной истерии («лучше быть мертвым, чем красным!», «убей комми ради своей мамочки!») или позже («разбомбим желтопузых, отбросим их в каменный век!») кто-то должен был вспомнить о романе Хайнлайна. Однако ж вспомнили почему-то лишь в канун третьего тысячелетия, повсеместного торжествующего шествия западной демократии и падения Берлинской стены…
Сразу оговорюсь: к тому, что касается постановочного размаха и фантазии, трудно предъявить серьезные претензии — 100 миллионов долларов, полученные на производство картины, отработаны на совесть. Ничего подобного я еще в кино не видывал, а полчища гигантских инопланетных жуков — компьютерное творение ветерана спецэффектов Фила Типпета — несомненно войдут в историю фантастического кино.
Более того, в фильме чувствуется железная логика режиссера, для которого трюки компьютерных кудесников — лишь эффектная «подсветка» сцены, не более того. Может быть, фильм не испугал бы меня столь сильно, если бы картину делали последние. Ну, еще один увлекательный аттракцион, что мы, мало «ужастиков» видали…
Однако в этой картине куда страшнее жуков — идеи. Начало фильма подчеркнуто камерно, замедленно, даже лубочно: мирная жизнь, молодые ребята, решающие, куда пойти учиться, конфликт с родителями. Те видят в сыне ученого (иначе говоря, «гражданское лицо»); он же не желает ударить в грязь лицом перед любимой девушкой, идущей на военную службу. Молодой человек выбрал для себя будущность полноценного гражданина. Но постепенно режиссер взвинчивает и этих милых ребят, да, что греха таить, и зрителя так, что после просмотра фильма даже от вида привычного таракана глаза наливаются яростью и рука тянется к несуществующей кобуре…
Уж больно отвратительны эти космические противники человечества. А после того, как они уничтожают ни в чем не повинный Буэнос-Айрес, отнюдь не только осиротевший герой Джонни Рико, уже собравшийся было покинуть армию, возвращается по зову сердца. Многие зрители, поджидай их у выхода из кинотеатра военно-космические вербовщики, не сомневаюсь, немедленно записались бы добровольцами. Враги сожгли родную хату, а это значит только одно: если встретишь его — убей!
Последнее, на мой взгляд, страшнее всех неисчислимых полчищ членистоногих. Был бы фильм поставлен ремесленником средней руки… Тогда ставшая за четыре десятилетия история звездных войн землян с жукоглазыми монстрами, которые под началом эволюционировавшего до зачатков разума гигантского членистоногого упыря-«мозгляка» бомбардируют Землю «управляемыми астероидами», вызвала бы легкую улыбку, и только. Но Верхувен зрителя сознательно провоцирует, заводит, и его странная для подобного жанра вовлеченность, даже, скорее, страстность, наводит на мысли более чем неприятные.
Полчища жуков — это экзотика, антураж. Необходимый для того чтобы до самого тупого слюнтяя либерала наконец дошло: с ними — жукоглозыми, желтопузыми, черно… (ладно, каждый может продолжить этот ряд сам) — иначе нельзя. Они отвратительны, они только строят козни, они несут нам смерть и порабощение. И они не сдаются. А что делают с такими, может быть, в политкорректной Америке массовому зрителю неведомо, но в других-то странах выучили назубок…
Единственные спасители хилого и расслабленного демократией человечества — угадали, кто? Да, все внешние эффекты картины только оттеняют главную мысль романа Хайнлайна, скрупулезно перенесенную на экран. Его политическую философию, о которой говорилось выше.
Если бы подобный фильм поставили у нас в советское время, могу держать пари: армия помогла бы постановщикам всем, что бы те ни попросили. И наверняка «нашего Верху-вена» наградили бы какой-нибудь премией Министерства обороны — за патриотическое воспитание молодежи. По крайней мере, в речи школьного учителя-ветерана, рассказывающего, как «проклятые демократы», слюнтяи и размазни довели Федерацию до жизни такой (после чего, естественно, пришлось браться за дело истинным патриотам, социально ответственным гражданам), слышится что-то до боли знакомое.
Армия сделает тебя мужчиной (а в фильме Верхувена она делает «мужчин» даже из молодых девушек)… Когда кругом враги, стране не выстоять без твердой руки… Хороший жук — мертвый жук… И так далее.
Жаль все-таки, что из всего Хайнлайна была выбрана для экранизации именно «Звездная пехота», а скажем, не вышедший следом и завоевавший ту же высшую премию, но абсолютно полярный по воззрениям «Чужак в чужой стране».
Почему не американец — голландец Пол Верхувен — сделал такую картину именно сейчас, можно только догадываться. И я уже слышал отзывы: это-де сатира, пародия, фильм-то, по сути, антимилитаристский, только режиссер это талантливо скрывает за внешне истошным «бей жукоглазых!»… Насчет сатиры — не знаю, хотя одна деталь сразу бросается в глаза. Эти подозрительные мышино-серые мундирчики с широкими отворотами, черно-серебристыми петлицами и тонкими витыми погонами да специфически выгнутые серые же фуражки с мертвенно-серебристыми кокардами. Случайная «оговорка»? V режиссера, родина которого, если вспомнить, побывала под властью таких же подтянутых, серых, «социально-ответственных»?
…Самая страшная сцена фильма, на мой взгляд, — это не зверская бойня на далекой планете, а бытовой эпизод на Земле, который показан службой новостей с комментарием: «Каждый на своем месте — помоги». Так и хочется добавить: фронту. А показана кучка земных детишек, в патриотическом исступлении топчущих на тротуаре никаких не гигантских инопланетных жуков, а своих — маленьких и, кажется, совсем безобидных…
Экранизация
Кинозалпы «пушки» Жюля Верна
В 11 номере журнала мы начали серию статей, посещенных экранизации произведений известных писателей-фантастов. Открыл новую рубрику В. Горчаков, рассказавший читателям о киноверсиях романов Г. Уэллса. Однако первым пришел на экран вечный оппонент Уэллса — Жюль Верн.
Жюль Верн — бесспорно классик научной фантастики. Фраза, ставшая трюизмом и в качестве такового настоятельно требующая критического к себе отношения. Не вдаваясь в подробности, задам читателю вопрос: если по-прежнему не устаревают ни «Дети капитана Гранта», ни «Вокруг света в 80 дней», иначе говоря, шедевры приключенческой литературы, то кому, скажите на милость, сегодня придет в голову перечитывать «Из пушки на Луну»?
В этой неравноценности «приключенческого» и «научно-фантастического» Жюля Верна быстрее и беспощаднее всего разобралось кино. Хотя на заре его доминировал именно Верн-фантаст…
Собственно, с романов «Из пушки на Луну» и «20 ООО лье под водой» и начинался мировой кинематограф, если понимать под этим сюжетное, художественное кино, а не документальную короткометражку (вроде пионерских кадров с прибытием поезда, снятых братьями Люмьер). V классика фантастики нашелся страстный поклонник в новорожденном искусстве — Жорж Мельес. Именно он «завербовал» Жюля Верна в кино, а тот в свою очередь прославил Мельеса.
И до того многие демонстрировали на белом полотне движущиеся фигурки и объекты, считая, что в этом мельтешении и есть самоцель нового иллюзиона. Мельес же посредством движущихся фигурок начал рассказывать зрителям первые киноистории. И начал как раз с «экранизаций» двух главных научно-фантастических книг великого современника.
Смысл кавычек в слове «экранизация» объясняется тем, что, кроме заявленного в титрах литературного первоисточника, в обоих фильмах Мельеса — «Путешествие на Луну» (1902 г.) и «200 000 лье под водой» (1907 г.)[8] — от самого Жюля Верна мало что осталось. Но, как бы то ни было, обе ленты превратились в киношедевры, в основном, благодаря бьющей через край творческой и технической изобретательности Мельеса.
Между прочим, фильм «Путешествие на Луну» стал первым в истории кино, длившимся более трех минут, а конкретно целых двадцать одну! В то время это был страшный риск: трудно было представить, что кто-то из зрителей способен высидеть у экрана столько времени. Однако Мельесу было чем их занять! Он смешал в фильме все: верновскую «пушку», уэллсовских селенитов, танцовщиц из легендарного парижского «Фоли Берже», комедию, драму! И в каком-то смысле поставил на кинематографической судьбе «лунной дилогии» Верна жирную точку: только спустя шесть десятилетий подоспела вторая по счету экранизация, она же и последняя. Фильм Байрона Хаскина пользуется репутацией одной из самых скучных картин на тему межпланетных путешествий; в годы повального увлечения космосом нужно было очень постараться, чтобы заслужить такую оценку!
Зато вторая пионерская попытка Мельеса — на сей раз речь идет о фантастике подводной — сулила жилу богатую и, казалось бы, неисчерпаемую. Мельес снял своего рода фильм-сон, приготовил еще одну потрясающую окрошку из научной фантастики (субмарины), сказки (нимфы, русалки) и хрестоматийного «науч-попа» (спруты, гигантские кальмары).
Эта агрессивная живность, а также романтическая фигура свободолюбивого принца-ученого-изгнанника, кстати, и обеспечили дилогии о капитане Немо жизнь на экране сравнительно долгую.
Уже американский фильм 1916 года (назывался он «20 000 лье под водой», а фактически представлял собой киноверсию обоих романов о капитане Немо) был не только одной из немногих честных экранизаций, сделанных с уважением к первоисточнику, но и запомнился впечатляющими для своего времени подводными комбинированными съемками. Зато следующий «Таинственный остров» (1929 г.) — это как раз пример противоположной тенденции: во что бы то ни стало дописать, осовременить становившегося архаичным классика фантастики. Принц Даккар становится правителем некоей страны Хетвии и три года строит свой «моремобиль» — как вы думаете, с какой целью? Оказывается, всего лишь желая доказать возможность существования людей-амфибий!
Дальше в череду создателей «таинственных островов» вклинился наш соотечественник режиссер Эдуард Пенцлин. Его экранизация Жюля Верна, которая как раз была из разряда бережных и уважительных, вышла в первый для нашей страны военный год. А после окончания мировой войны и победоносного завершения другой, поменьше — ее вела американская кинофантастика за признание, случилось то, чего следовало ожидать. Голливуд набросился на подводные съемки, на экзотические модели субмарин и смешных человечков в скафандрах, как на новую игрушку. И сыграли в нее по полной программе!
В длинном и богато снятом фильме «20 000 лье под водой» (1954 г.) Ричарда Флейшера есть все: звезды (Кёрк Дуглас), отличные спецэффекты, сюжет, — даже запоминающаяся музыка. Но, как резюмирует английский критик, «если что и пошло в корзину в монтажной комнате, так это самая малость: весь Жюль Верн»! Нечто подобное случилось и в «Таинственном острове» Сая Эндфилда (1961 г.): картина начата во здравие классика фантастики (бегство на воздушном шаре пленников-северян, неведомый остров), но заканчивается как очередной фантастический голливудский боевик о монстрах, коих с любовью соорудил «гений спецэффектов» послевоенного американского кино Рэй Харрихаузен.
И уж «совсем не пахнет» Жюлем Верном в эффектно снятом фильме 1969 года «Капитан Немо и подводный город» (режиссер Джеймс Хилл). Группа потерпевших кораблекрушение попадает в фантастический город под куполом на дне моря, населенный теми, кто отринул земную цивилизацию, выбрав подводную утопию. Идея по замыслу жюль-верновская, ведь, кажется, и его Даккар-Немо мечтал о чем-то подобном, зато исполнение стопроцентно американское. Дело в том, что побочным эффектом производства кислорода стал налаженный выпуск практически дармового золота, и суть сюжета состоит в том, что часть новоприбывших норовит сбежать из вотчины капитана Немо с «алхимическим» секретом, а остальных от этой затеи воротит. В финале спасаются, разумеется, как раз вторые — благородные…
Вышедшие в 1970-х годах телефильмы о капитане Немо (франко-итальянский и отечественный) продемонстрировали явное ослабление интереса зрителя к тайнам подводного мира: у Кусто и его команды это выходило даже фантастичнее! Поэтому видный испанский режиссер Хуан-Антонио Бардем поставил не на технические трюки: Немо использует лазерное оружие, которое выглядит совершенно игрушечным. Да и для нашего Василия Левина главное вовсе не подводные съемки. И тот, и другой сконцентрировали свое внимание на центральном образе — капитане Немо. Нельзя не признать удачным выбор исполнителей на эту роль: для западной аудитории — это неотразимый Омар Шариф, в нашем случае — демонически-завораживающий Владислав Дворжецкий. Но если Бардем просто добросовестно и откровенно скучно сделал пересказ Верна «для подростков», то советский режиссер добавил «политкорректного оживляжа» в духе, кстати, самого классика: значительную часть экранного времени демонстрируются зверства английских колонизаторов в Индии, оттененные филистерской благостью буржуазного Парижа…
Что еще? Два богатых постановочно, но предельно убогих, если говорить обо всем остальном, американских фильма: «Путешествие к центру Земли» (1959 г.) и «Властелин мира» (1961 г.). И все.
Впрочем, нет! Ибо все перечисленное не стоило бы обзора, если бы я «забыл» о режиссере, которому — единственному, кажется, — многое удалось в нелегкой задаче перенесения фантастики Жюля Верна на экран. Я имею в виду талантливого и бесконечно изобретательного чешского режиссера Карела Земана и главным образом его фильм «Губительное изобретение» (по мотивам романа «Флаг родины»), известный в нашем прокате как «Тайна острова Бэк-Кап»[9]. Земан понял, что ставить старинную фантастику нужно как-то по-особенному, может быть, с оттенком доброй иронии, игры, нарочитости. Но только не в лоб, не на полном серьезе. И в его наполовину рисованном, наполовину сыгранном живыми актерами фильме — смешном, наивном и бесконечно трогательном и притягивающем — на экране восстает подлинный Жюль Верн.
Нельзя сегодня воспринимать всерьез его технические диковины — все эти летающие, плавающие и бегающие по дорогам уморительные механизмы. Но если бы заслуга писателя была только в изобретении механизмов — он не был бы Жюлем Верном.
ФИЛЬМОГРАФИЯ
________________________________________________________________________
1. «Путешествие но Луну» («Le Voyage dons la Lune», 1902, Франция; реж. Жорж Мельес)
2. «200 000 лье под водой» («Deux Cent Milles Lieues sous les Mers», 1907, Франция; реж. Жорж Мельес)
3. «20 000 лье под водой» («Twenty Thousand Leagies Under the Sea», 1916, США; реж. Стюарт Погон)
4. «Таинственный остров» («Mysterious Island», 1929. США; реж. Люсьен Хаббард)
5. «Таинственный остров» (1941, СССР; реж. Эдуард Пенцлин)
6. «20 ООО лье под водой» («20 000 Leagues under the Sea», 1954, США; реж. Ричард Флейшер)
7. «Губительное изобретение» («Vynalez zkazy»; в нашем прокате фильм шел под названием «Тайна острова Бэк-Кап», 1958, Чехословакия; реж. Карел Земан)
8. «Путешествие к центру Земли» («Journey to the Center of the Earth», 1959, США; реж. Генри Левин)
9. «Таинственный остров» («Mysterious Island», 1961, Великобритания, реж. Сай Эндфилд)
10. «Властелин мира» («Master of the World», 1961, США; реж. Уильям Уитни)
11. «С Земли на Луну» («From the Earth to the Moon», 1964, США; реж. Байрон Хаскин)
12. «Похищенный дирижабль» («Skradziony baton», 1967, Чехословакия; реж. Карел Земан)
13. «Капитан Немо и подводный город» («Captain Nemo and the Underwater City» 1969, США; реж. Джеймс Хилл)
14. «На комете» («Na komete», 1970, Чехословакия; реж. Карел Земан)
15. «Таинственный остров капитана Немо» («L'isle mysterieuse de Captaine Nemo», телевизионный фильм, 1971, Франция — Италия; реж. Хуан-Ан-тонио Бардем и Анри Кольпи)
16. «Капитан Немо» (телевизионный фильм в 3-х сериях, 1975, СССР; реж. Василий Левин)
17. «Таинственный остров» («Mysterious Island», телевизионный сериал, 1995, США)
Интервью
«Каждый француз в душе немножечко фантаст…»
Постоянному автору «Если», кинокритику Василию Горчакову недавно довелось встретиться с Люком Бессоном, и по нашей просьбе он задал известному режиссеру несколько вопросов о том, какое место занимает фантастика в его творчестве.
— Господин Бессон, как вы относитесь к фантастике? Кого бы могли назвать своими учителями в литературе и кино?
— В молодости я был большим поклонником фантастики, читал все подряд, даже, как вы знаете, сам пробовал писать. А как же иначе? Ведь отцом современной фантастики является Жюль Верн и каждый француз в душе немножечко фантаст. А потом меня всегда задевало, что в кино этот жанр как бы отдан на откуп американцам. Я считаю, что и европейцы могут снимать фантастику ничуть не хуже, пускай и не с такими раздутыми бюджетами, зато картины получаются более философские и решенные нетрадиционными способами. Кстати, именно таким и был мой первый самостоятельный фильм «Последняя битва», снятый в 1984 году.
Что касается учителей или. вернее сказать, авторитетов, то в литературе это, как уже было сказано, Жюль Верн, Френсис Карсак и Пьер Буль, ну и, конечно, великие американцы Айзек Азимов, Рэй Брэдбери, Артур Кларк. В кинематографе — вся плеяда выдающихся французских режиссеров которых, пожалуй нет нужды перечислять.
— Как родился сюжет вашего последнего фильма «Пятый элемент»?
— Рассказ, ставший основой сценария картины, я написал в шестнадцать лет, размышляя над «Тибетской книгой мертвых», где раскрыт эзотерический смысл пяти элементов. Конечно, мое юношеское сочинение не попало тогда на печатные страницы и не было использовано каким-либо другим способом. Оно жило своей параллельной жизнью рядом со мной И наверное поэтому, когда я вспомнил о рассказе в связи с проектом нового фильма, он выглядел уже совсем другим — более похожим на меня тридцатишестилетнего. Конечно, в ходе работы над сценарием этот опус подвергся большим изменениям.
— В «Пятом элементе» удивительный состав актеров. По какому принципу вы их отбирали?
— По принципу: подходят они мне или нет. Так поступает каждый режиссер.
Другое дело — критерии, которые используются при этом отборе. Брюс Уиллис — великолепный опытный актер, настоящий профессионал, умеющий на площадке все. Кстати, считаю, что его потенциал еще далеко не полностью раскрыт. Именно такого исполнителя я заранее представлял себе для фигуры главного героя. Потом, чего греха таить, работая над сценарием, я уже видел Уиллиса в этой роли и был безмерно рад когда Брюс сразу же согласился.
С Милой Йовович получилось несколько сложнее. Ее героиня приходит в мир на наших глазах, причем этот мир враждебен ей, в нем так легко затеряться и пропасть. Мы становимся свидетелями, как это нежное, беззащитное существо учится преодолевать все мыслимые и немыслимые трудности и в конце концов одерживает самую главную победу. Я просмотрел несколько сотен кандидаток, в том числе и Милу, и поначалу не остановился на ней. Только потом, спустя некоторое время, отдельные детали сложились в цельную картину, и я понял — это она! Дело в том, что Мила удивительный человек. Переехав в пятилетнем возрасте из Киева в США, она получила хорошее образование и воспитание и стала сначала топ-моделью, а потом и актрисой. Она поет, рисует и, по-моему, еще не совсем определилась в жизни. Вот эта ее многоплановость, разные корни и космополитичность (она одинаково уверенно чувствует себя в Америке, Франции и России) и убедили меня, что Мила как нельзя лучше подходит для этой роли.
— Почему именно европейцы дали деньги на картину, которая более характерна для Голливуда, а не европейской кинематографии?
— Ну вот, опять вопрос, который я страшно не люблю. Что ж, придется снова повторить. Я европейский, а точнее, французский режиссер из страны с богатейшими кинематографическими традициями. Родины кино, наконец! Я работал в Голливуде, но снимаю фильмы, хотелось бы верить в своей собственной, а не голливудской манере. Когда мне говорят, что я сделал голливудский фильм, мне становится обидно. Подразумевается, что в Европе нельзя снять захватывающую широкомасштабную картину, насыщенную всевозможными спецэффектами и компьютерными технологиями. Своим фильмом я как раз хотел опровергнуть это мнение. По духу и философии картина, уверен, получилась европейской, чем я и горжусь. Теперь, раз уж это всех интересует, о деньгах. Да, это самая высокобюджетная европейская картина на сегодняшний день. На нее ушло приблизительно сто миллионов долларов. Средства предоставила известная французская кинофирма «Гомон». Я всегда с удовольствием сотрудничаю с этой компанией, поскольку все доходы она вкладывает в развитие национального кинематографа. Затраченные средства уже окупились зо два месяца, а всего планируется, что наша картина соберет со всех видов проката до 300 миллионов долларов, которые пойдут на новые проекты. Это, кстати, по-моему, наиболее эффективный способ борьбы с засилием на экранах заокеанской продукции.
— «Пятый элемент» привел вас в жанр фантастики. Собираетесь ли вы продолжить столь успешный опыт?
— Это не совсем так: даже мой самый первый фильм «Последняя битва» был фантастическим. Да и, если сказать честно, во всех последующих тоже присутствовал элемент фантастики. В «Подземке» с Кристофером Ламбертом мы создали совершенно непривычный мир обитателей лабиринта туннелей метрополитена. Это был иллюзорный, придуманный мир. В «Голубой бездне», где большая часть действия происходит под водой, мы снимали мир океанских глубин, который также загадочен и таинствен для большинства людей. Кстати, мне было очень приятно работать над этой картиной, ведь мой отец, да и я сам, в юношестве были аквалангистами. Так что я выполнял обязанности не только сценариста и режиссера, мне пришлось стать и оператором подводных сцен. По-своему фантастичны «Никита» и «Атлантис» так что фантастика мне очень близка. Да и вообще, я думаю этот жанр в кинематографе сейчас наиболее перспективен, поскольку позволяет режиссеру реализовать себя наиболее полно.
Рецензии
АСТЕРОИД
(ASTEROID)
Производство компаний «Davis Entertainment», «NBC Enterprises» (США), 1997.
Сценарий Робина Барджера, Скотта Старджона.
Продюсеры Донна Эрбс, Фил Марджо.
Режиссер Брэдфорд Мэй.
В ролях: Аннабелла Шиорра, Майкл Бин.
2 ч.
--------
Этот фильм надо показывать как учебное пособие по чрезвычайным ситуациям. Сюжет прост и незатейлив — комета увлекла за собой пару астероидов (что в принципе невозможно), и теперь Земле грозит удар из космоса (что вполне может произойти в любой момент). Нам грозит участь динозавров. Надо что-то делать. Не очень убедительно звучит объяснение, почему нельзя использовать межконтинентальные ракеты. Возможно, бюджет фильма не позволил, а может, сценаристы решили, что выигрышнее смотрится захват астероида в прицел истребителей (sic!). Один из астероидов дробят с помощью лазеров, больше напоминающих реквизит из ранних фильмов о Джеймсе Бонде. Но при всей научно-технической несуразности сюжета кадры, в которых обломки астероида разносят вдребезги город Даллас, производят должное впечатление. Другое дело, что слишком долго тянется ожидание космической бомбежки, а работа спасательных служб больно уж образцово-показательна. О пострадавших говорится вскользь, а жертвы среди главных действующих лиц минимальны. Диалоги пресноваты. Остальное население планеты — где-то за кулисами событий.
Справедливости ради отметим, что для фильма-катастрофы имеется весь достаточный ассортимент: взрыв плотины и бегство от водяного потока, горящие хранилища топлива и героическая борьба пожарных, и наконец, кульминацией идет почти апокалиптическое уничтожение Далласа. Не хватает одного — сопереживания героям. Видно, что они старательно озвучивают текст и… воспроизводят апробированные в «Дне независимости» схемы. Тем более, что действие и здесь разворачивается аккурат 4 июля. Может, этот фильм задумывался как пародия, но снят он на полном серьезе. Посмотреть разок его стоит, все-таки на фоне таких, пусть даже вымышленных катаклизмов наши бытовые драмы кажутся мелкими неурядицами.
Оценка по пятибалльной шкале: 3.
БЕЗ ЛИЦА
(FACE/OFF)
Производство компаний «Touchstone Pictures», «Paramount Pictures» (США), 1997
Сценарий Майка Верба, Майкла Коллеари.
Продюсеры Дэвид Пермюг, Барри Осборн, Теренс Чанг, Кристофер Годсик.
Режиссер Джон By
В ролях: Джон Траволта, Николас Кейдж, Джоан Аллен.
2 ч. 18 мин.
--------
Помнится, Глеб Жеглов собирался сам проникнуть в логово «Черной кошки», но «…нельзя. Меня каждая собака знает». Однако для кинофантастики нет ничего невозможного. Преображенного чудо-хирургом лучшего сыщика Соединенных Штатов, фэбээровца Шона Арчера (Д. Траволта) не просто никто не узнает, его принимают за «Фокса», то бишь за самого злобного и опытного среди террористов кровавого маньяка Кастора Троя (Н. Кейдж). Трой вследствие этого не только молниеносно обретает свободу, но и принуждает перед побегом тем же способом трансформировать себя в Арчера, убив затем всех, кто знает о произошедшей подмене. В итоге за решеткой оказался уже Арчер. Здесь он столь же бесправен, как Дантес в замке Иф, да еще и является рабом тотального усмиряющего электромагнитного контроля. Что же натворит кровожадное чудовище Трой не только на посту второго лица ФБР, но и в семье Арчера, ведь когда-то он уже убил его маленького сына? Каков будет ответ Арчера, находящегося в руках своего лютого врага, да вдобавок не способного избавиться от его облика?.. Режиссера Джона By называют «азиатским самородком». Ведь не просто, ставя малобюджетные боевики «категории Б» в такой киношной тьмутаракани, как Гонконг, добиться не только международного признания, но и уважения интеллектуалов, да еще и оказать ощутимое влияние на творчество Квентина Тарантино, Люка Бессона и многих других обитателей Киноолимпа. Теперь самобытное видение мира талантливого китайца призвано послужить делу создания голливудской суперпродукции. Правда, абсолютно гармоничного слияния не получилось и в этом, уже третьем голливудском фильме мастера (воистину «Запад есть Запад, Восток есть Восток»), и все же лента привлекает своей нешаблонностью, свойством редким для жанра «экшн». Напоследок отметим обилие добротных спецэффектов и виртуозную игру Траволты и Кейджа, безупречно справившихся с труднейшей задачей «обмена» актерскими масками, изображающими столь противоположные персонажи.
Оценка: 4.
ОНИ
(THEM)
Производство компании «New World International» (США), 1997.
Сценарий Патрика Гилмора, Чарлза Гранта Крейга.
Продюсер Дэвид Россел.
Режиссер Билл Л. Нортон.
В ролях: Скотт Паттерсон, Клэр Кэри, Тони Тодд.
1 ч. 24 мин.
--------
Складывается впечатление, что едва ли не все американские кинопроизводители, занимающиеся выпуском фантастической продукции, это каким-то непонятным образом внедрившиеся в государство под звездно-полосатым флагом «лица инопланетных национальностей». Ведь, пожалуй, не менее половины выходящих за океаном фантастических фильмов посвящены всевозможным пришельцам. Этот бум, по-моему, сравним только с устойчивой популярностью в советском кинопрокате картин на «производственную тему». Итак, речь идет об очередных «американских» инопланетянах. Увы, они и на этот раз не очень-то отличаются от своих предшественников. Все те же амбиции: получить полное господство над человечеством и до донышка выбрать земную сырьевую базу. Особенно забавно то, что во многих новых фильмах инопланетяне, имеющие возможность принимать облик землян, все более и более американизируются. Так, например, единственная особь женского пола из группы пришельцев на каждом шагу лихо чиркает зажигалкой Zippo, прикуривая дамские сигары, а самый деятельный и вредный член той же компании по имени Берлин (Тони Тодд), конечно же, облачен в самую подходящую для «братьев по разуму» одежду: черный кожаный плащ и такую же шляпу. Вряд ли у кого-нибудь из зрителей могут возникнуть сомнения в том, что и на сей раз жители одной из американских провинций, а именно там разворачивается действие картины, не ударят в грязь лицом и, возглавляемые ученым Саймоном Трентом (Скоп Паттерсон), одолеют коварных супостатов. Теперь несколько слов о том, что на самом деле заслуживает похвалы, — это селекционная работа кинологов, привлеченных к участию в создании картины: «космические» ротвейлеры, появляющиеся на экране, просто великолепны (жаль только, в титрах не указаны их клички). И последнее. Если бы «Они» являлся одним из немногих фильмов о посещении нашей планеты непрошеными гостями, тогда с определенным допуском можно было бы говорить об оригинальности сюжета или неординарных режиссерских решениях. Но, увы, об этом создатели фильма могут только мечтать. Бурным поток подобной кинопродукции наверняка не оставит эту ленту на плаву.
Оценка: 2,5.
Герой экрана
ЗОЛУШКА, КОТОРАЯ МЕЧТАЕТ СТАТЬ ПРИНЦЕССОЙ
Когда речь заходят о Дрю Бэрримор, то в девяти случаях из десяти разговор остается в узких рамках светской хроники, которая пристально следит за подробностями личной жизни актрисы.
Конечно, поводов для кривотолков Дрю всегда предоставляла более чем достаточно. Столь раннюю и одновременно скандальную жизнь в голливудском высшем свете не начинал еще, кажется, никто.
Внучка знаменитого актера Джона Бэрримора (исполнителя двойной заглавной роли в фильме Джона Робертсона «Доктор Джекил и мистер Хайд» 1920 года) и дочь Джона Бэрримора-младшего, Дрю впервые появилась на экране в девять месяцев в качестве героини телерекламы. В четыре года она уже сыграла свою первую кинороль. А всего три года спустя Дрю неожиданно превратилась в знаменитость воистину вселенского масштаба, поцеловав на экране И.П. — главного героя суперкассового блокбастера Стивена Спилберга «Инопланетянин». Разумеется, столь ранняя слава имела не только положительные стороны. С девяти лет Бэрримор употребляла алкоголь, в одиннадцать пристрастилась к марихуане, а в двенадцать начала употреблять кокаин. Так что нет ничего удивительного в том, что эта саморазрушительная гонка за взрослой жизнью закончилась попыткой самоубийства и интенсивным курсом лечения в наркологической клинике. Но и после того, как Дрю избавилась от пагубных пристрастий, она то и дело давала повод посудачить о себе: будь то бесконечные и по большей части кратковременные романы, съемки для «Плейбоя» или, допустим, спонтанный сеанс стриптиза в каком-нибудь общественном месте. Здесь, безусловно, есть о чем посудачить. Но ужасно обидно, если о Дрю Бэрримор будут судить исключительно по бульварным сплетням. Образы, созданные Бэрримор в таких лентах, как «Без ума от оружия» Тэмры Дэвис или «Безумная любовь» Анджелы Поуп, заставляют говорить о ней как об актрисе профессиональной и одновременно обезоруживающе искренней. А если вспомнить недавний мюзикл Вуди Аллена «Все говорят, что я люблю тебя» — вдобавок и явно не лишенной чувства юмора и самоиронии.
Чаще всего героини Дрю — «подружки из дома по соседству», вполне обыкновенные девушки, нередко с трудной судьбой и непростым, взрывным и импульсивным характером. В общем, реализм как он есть.
Но было бы просто невероятным, если бы актриса, начавшая звездную карьеру с ленты самого Спилберга, не имела впоследствии работы в фантастическом жанре. Кстати, первый опыт Дрю в фантастике датирован еще 1980 годом, то есть до «Инопланетянина». В экранизациях романа Педди Чаевски «Другие ипостаси», осуществленной классиком «странного кино» Кеном Расселом, Бэрримор изобразила дочку главного героя — ученого, проводящего опасные и непредсказуемые опыты над человеческим сознанием. А сразу после «Инопланетянина» Дрю приняла участие в двух киноверсиях произведений Стивена Кинга. В «Кошачьем глазе» Льюиса Тига ей, в принципе, не пришлось ничего играть — героиня была просто обыкновенной кудрявой малюткой, маминой-папиной дочкой. Но зато в «Порождающей огонь» все внимание было сосредоточено именно на ней. Маленькая девочка с ангельским лицом была способна одним усилием воли вызвать из ниоткуда огненную волну, сметающую все на своем пути. И хотя принято считать, что главное в фильме Марка Лестера — это спецэффекты, на фоне которых теряется все остальное, участие Дрю тоже не стоит сбрасывать со счетов. В роли своего рода юной огненной валькирии, отчаянно и по-детски жестоко мстящей спецслужбам за гибель родителей, Бэрримор выглядит на редкость органично и убедительно.
После кинговского дуплета Дрю Бэрримор надолго отходит от фантастических ролей (если не считать телеримейка классической оперетты-фантазии Виктора Херберта «Дети в Стране Игрушек») и возвращается в жанр уже не девочкой младшего школьного возраста, но барышней — очаровательной и сексапильной. Имеет смысл выделить крохотную роль-камео, которую Дрю сыграла в фильме «Музей восковых фигур 2: Затерянные во времени» у замечательного режиссера Энтони Хикокса. В постмодернистской фантасмагории. где смешались сюжеты и образы многих фантастических и «ужасных» фильмов, она появилась на экране в образе жертвы вампира. Кроме того, очень неплох мистический триллер «Доппельгангер»
Эви Нэшера, пользовавшийся успехом на фестивале фантастического кино в Авориазе. Мрачная и довольно впечатляющая, с визуальной точки зрения, история о призраке-двойнике убивающем людей, любопытна еще и тем, что в роли матери героини Дрю на экране появляется ее настоящая мать, Джейд Бэрримор. Определенного рода прорывом в большой кинематограф можно считать участие Бэрримор в колоссе Джоэля Шумахера «Бэт-мен навсегда». В третьей серии приключений Бэтмена ей досталась роль Шугар (или попросту «Сладенькой») — подружки главных злодеев Двуличного (Томми Ли Джонс) и Риддлера (Джим Кэрри). Впрочем, несмотря на столь впечатляющих напарников, Дрю не удалось продемонстрировать ничего особенно выдающегося, кроме роскошных эксцентричных костюмов заставляющих вспомнить наряды голливудских див прошлого (в первую очередь, конечно, Мерилин Монро). Но эта судьба ждет почти всех героинь в картинах подобного роде. Если ты не сражающаяся с Чужими лейтенант Рипли или Девушка-Танк, изволь весь фильм пребывать, что называется, «на подхвате».
Роль Бэрримор в недавнем «Крике» Уэса Крейвена тоже трудно назвать главной (любопытно, кстати, что еще в 1985 году актриса снялась в эпизоде телесериала «Театр Рэя Брэдбери» под названием «Кричащая женщина»). Девушку, роль которой исполняет Дрю, убивают сразу после вступительных титров, не дав даже дожарить попкорн — традиционный атрибут комфортного просмотра фильма ужасов. Но в данном случае «второплановость» эта совсем иного рода. В чернушно-ироничном фильме, наполненном цитатами из картин, составляющих золотой фонд «расчленительного» жанра, Бэрримор выполняет роль своего рода свадебного генерала и персонажа вполне знакомого. Ведь как ни крути, а несмотря на юный возраст, она — самый настоящий ветеран жанра! И свою гостевую роль она исполнила безукоризненно — пала от тесака маньяка в маске, истошно крича и взывая о пощаде.
Понятно, что при таком раскладе ей не будет места в потенциально хитовом продолжении «Крика», которое должно вот-вот появиться на экранах… Но у Дрю свои планы на будущее и связаны они как раз с миром фэнтези. А точнее — классической сказкой Шарля Перро о Золушке. В полнометражной игровой версии бессмертного сюжета, режиссером которой станет Энди Теннант, ей предстоит исполнить заглавную роль. И вступить в противоборство с мачехой, которую сыграет великолепная Анжелика Хьюстон. Так что, даже если вы не очень-то серьезно относитесь к сказкам, имеет смысл дождаться этого фильма. Вдруг случится чудо, и Дрю Бэрримор из падчерицы желтой прессы наконец-то превратится в настоящую принцессу мира кино?