Кувшины наклонились над чашами, вино полилось через край, а пятнадцать человек с Земли неподвижно застыли, глядя, как жидкость забрызгивает их обувь и разливается по полу.
— Хватит, идиоты, подождите, пока они отопьют!
Голый, увенчанный лавровым венком, с телом, испещренным шрамами и обезображенным струпьями, Левануус кланялся своим гостям и вещал:
— Я видел, как разрезанная земля вновь становится нетронутой под тяжестью генеалогического древа, — голосил он. — Я спустился в шахту, я изготовил ножи, я растворил соль у себя во рту, я видел кровосмесительные сны, я открывал двери поддельными ключами… Дайте вина этим грустным, никому не нужным людям с Земли! Разве вы не видите, что их бокалы пусты?
Бокалы землян оставались полными. Тем временем Левануус расходился все больше!
— Я видел ритуалы и обман, я видел переселение народов, я видел циклоны, пещеры, телят с тремя головами и торговые палатки! Я видел грехи, я видел тех, кто их совершает, и научился грешить сам! Я видел, как люди пожирают друг друга и как скачут лошади! Я каторжник, прикованный цепями к борту галеры!..
В завершение монолога последовали всхлипывание и икота. Леванууса подняли на руки и отнесли на трон, и он, задыхаясь, рухнул едва ли не замертво.
— Идемте отсюда, — сказал сеньор Вантедур.
Лео Сесслер выплеснул вино из своего бокала прямо на пол.
Левануус вопил, умоляя, чтобы с него содрали лавровый венец, потому что он жжет его голову и лоб.
Гладиаторы уже закончили трапезу и ушли, оставив грязные тарелки и опрокинутые стулья.
Женщины продолжали играть в карты.
В замок Вантедура они вернулись поздно вечером.
— Мне хотелось бы как-нибудь при случае взглянуть на водопад, — сказал Лео, Сесслер.
Сеньор Вантедур стоял рядом с ним.
— Когда пожелаете, доктор Сесслер. Это довольно далеко, но мы можем отправиться туда в любой момент. И вам нужно осмотреть наши кофейные плантации. А еще — оранжереи Теофилуса.
— Откуда все-таки взялся этот водопад?
— В действительности, это большой порог, больше любого из тех, что вы когда-либо видели в своей жизни. Дело в том, что раньше я долго жил поблизости от водопада.
— Дом рядом с водопадом?..
— Да, но не мой дом. Представьте, у меня никогда не было своего дома, доктор.
Теофилус присоединился к ним за ужином, и Тук-о-Тут снова занял позицию напротив двери в Оружейную комнату. Капитан произнес речь, и Лео Сесслер втихомолку подсмеивался над ним. Сеньор Вантедур поднялся на ноги и от имени тех, кто когда-то был членом экипажа «Спящего Света-3», отклонил предложение землян вернуться на родину. Бонифаций Соломейский был явно согласен с хозяином, а Тук-о-Тут, стоявший возле двери, и женщины в белых шляпках, заглядывавшие в зал с балконов, улыбались.
— Но я не вижу другого решения проблемы, — сказал Капитан.
— Самый разумный и здравый способ ее решения — это оставить все как есть, — сказал Теофилус. — Возвращайтесь на Землю, а мы будем жить здесь.
— Но экспедиция обязана представить отчет и приложить к нему вещественные доказательства. Разумеется, мы не сможем взять вас всех, но Кестеррен, конечно же, нуждается в срочной медицинской помощи, да и Левалю наверняка требуется лечение.
— Вы еще не видели Морица, — заметил Теофилус.
— По нашим расчетам, мы могли бы взять двоих, а кого именно — нужно разобраться.
— Об этом и речи быть не может. Возвращайтесь, представляйте начальству свой отчет, но без нас.
— Отчет без доказательств?
— Не в первый раз. Никто ведь не привозил на Землю колонны с Таммердена или глифы с Арфе.
— Ну, там-то речь шла не о таких невероятных вещах, как…
«Как мы», — подумал сеньор Вантедур.
— В любом случае, нужно вылечить Кестеррена и Леваля. Этого требует элементарная человечность. К тому же, когда прибудут колонисты, вы окажетесь в положении незаконных захватчиков земель, и вам все равно придется вернуться.
— Осмелюсь заявить, Капитан, — возразил сеньор Вантедур. — что не будет никаких колонистов и что мы не вернемся.
— Это угроза?
— Ни в коем случае. Подумайте трезво: какие могут быть колонисты в мире, где неизвестным образом добываются любые вещи? Из ничего? Не забывайте, что мы — боги, а боги не угрожают. Они действуют.
— Звучит как законченный афоризм, — сказал Лео Сесслер.
— Возможно. Но попробуйте, пожалуйста, этот розовый виноград. Вам надо побывать и на виноградниках.
Лео Сесслер рассмеялся:
— Вантедур, мне кажется, вы неплохой актер.
— Спасибо.
Капитан не захотел пробовать виноград.
— Я настаиваю на том, что вы должны вернуться. Если не с нами, то с одной из следующих экспедиций. По моей просьбе вам разрешат взять с собой самые дорогие вещи, а также спутников, которые скрасят ваш полет на Землю. — Он бросил взгляд на балконы. — Одна из них — хозяйка замка Вантедур, капитан Тардон? Вы же знаете, что к рекомендациям, которые содержатся в отчете капитана экспедиции, обычно прислушиваются.
Теофилус засмеялся:
— Позвольте мне, Капитан, сделать два замечания. Во-первых, ничто из сотворенного с помощью фиолетовых пятен не может покинуть Салари-II. Вам не приходила в голову мысль, что самым логичным для нас было бы десять лет назад — десять земных лет — попросить исправный корабль, чтобы вернуться на Землю? Мы и попросили его. Но мы не слишком глубоко верили в него и были достаточно осторожны, чтобы попробовать взлететь на корабле, который контролируется планетой. Если бы Бонифаций Соломейский захотел сопровождать Вантедура на Землю, он улетучился бы в тот момент, когда корабль вышел бы за пределы атмосферы.
— Но тогда все ваше окружение нереально!
— Нет? Попробуйте розовый виноград, Капитан.
— Да оставьте вы в покое виноград, Тардон! Вы собирались сделать два замечания, Сильдор. Каково же второе?
— Нет никого, кого мы хотели бы забрать с собой, даже если бы могли. Не существует никакой супруги Вантедура. Повторяю, на всей планете нет ни одной женщины.
— Но послушайте! — воскликнул Саван. — Я видел их и здесь, и в том сумасшедшем доме, и в…
— Это не женщины.
Все вдруг заговорили одновременно, кроме Рейдта-младшего, который был бледен и молчал, сжав руки в кулаки.
Сеньор Вантедур сказал:
— Вы так любите очевидные истины, Капитан. Можете подозвать этих красоток и попросить раздеться, никто из них не откажется. Правильное определение, которое к ним подходит, это эфебы[19].
— Но женщины в доме Леваля — они играли в карты на полу! И у них были груди!
— Конечно, были. Им нравится так выглядеть. Мы способны обеспечить их нужными гормонами и хирургами. А хирург может многое, особенно если это профессионал. Единственное, на что мы не способны, — сотворить женщину.
— Но почему? — спросил Лео Сесслер.
Рейдт-младший, покраснев, встал. Над его верхней губой собрались бисеринки пота.
— Ввиду особых условий, которые необходимы для сотворения тех или иных вещей, — изрек сеньор Вантедур. — Если бы кто-то из вас вчера вечером имел при себе магнитофон или обладал великолепной памятью, он нашел бы разгадку в моем повествовании.
— Это определенно меняет ситуацию, — очнулся Капитан.
— Да? Тот факт, что, по крайней мере, трое из нас спят с «мальчиками», что-то меняет?
— Конечно. Вы же были и, смею утверждать, остаетесь офицерами Космических Сил! И я не могу взять на себя ответственность за подрыв престижа Звездного Корпуса, который неизбежно произойдет, если я доставлю на Землю офицеров, ставших гомосексуалистами!
И тут Рейдт-младший взорвался.
— Они не имеют права!.. — кричал он. — Я не хочу больше находиться рядом с этими отбросами! Мусор! Вонючие педерасты! Грязные извращенцы! Уничтожьте их! Я не хочу их видеть!..
Лео Сесслер подскочил к бунтовщику и ударил его по лицу.
— Выкиньте этого психа из моего дома, — приказал сеньор Вантедур.
Двое членов экипажа подняли потерявшего сознание юношу под мышки и за ноги.
— По-вашему, это мы нуждаемся в медицинской помощи? — спросил Теофилус. — А что вы мне скажете о своем экипаже, Капитан? Мы вполне довольны жизнью, мы можем существовать каждый сам по себе. Мы ведем честную игру. Однако, похоже, у вашего молодого человека ночи проходят в диких сексуальных фантазиях и раскаянии… А вы в чем раскаиваетесь, Вантедур?
— Я мог бы распорядиться, чтобы его прикончили, — сказал сеньор Вантедур. — Пусть его уберут отсюда и запрут на корабле, Капитан, иначе я прикажу отрубить ему голову.
— Унесите его, — велел Капитан. — Он будет содержаться под арестом на корабле.
— Возьмите мою машину, — предложил Теофилус.
— Думаю, мы должны принести вам свои извинения, — сказал Лео сеньору Вантедуру.
— Послушайте, Сесслер!.. — запротестовал Капитан.
— Мы просим у вас прощения за этот инцидент, сеньор, — продолжал Сесслер, не слушая Капитана.
— Давайте сядем, — пригласил хозяин замка. — Заверяю вас, я уже забыл об этом несчастном. И пожалуйста, отведайте десерт. Может быть, винограду вы предпочтете айву, Капитан?
— Послушайте, Тардон, оставьте в покое еду.
— Вантедур, Капитан, сеньор Вантедур, и это я говорю вам в последний раз. Такова цена моего прощения.
— Вы думаете, что вправе обращаться со мной так, как обращаетесь со своими слугами?
— Конечно, Капитан, — сказал Лео Сесслер. — Лучше нам сесть на свои места.
— Доктор Сесслер, вы тоже арестованы!
— Сожалею, Капитан, но это произвол, которому я подчиняться не буду.
Капитан «Нини Пауме-1» с силой оттолкнул свое кресло, и оно с грохотом рухнуло на пол.
— Доктор Сесслер, я добьюсь вашего исключения из состава вспомогательного персонала! А что касается вас… да-да, вас, Тардон, то я…
Лео Сесслер на мгновение испытал панический ужас. Он не знал, как вспышка гнева отразится на сердце больного пятидесятивосьмилетнего человека, подвергавшегося воздействию