Значит, пора убираться из города.
Зайдя в аптеку, он купил темные очки — и вот теперь стоял в вестибюле «Южного»: одинокий силуэт среди цветочных киосков и кафетериев. Сквозь линзы очков все казалось темным и призрачным, как во сне.
Хэммонд почти пробежал мимо газетных стоек и подошел к кассе.
— Один плацкартный билет до Нью-Йорка, пожалуйста.
— Шестьдесят долларов.
Хэммонд выудил деньги, подождал, пока распечатают билет, и тут, как назло, кассирша обратила внимание на его очки.
— Неладно с глазами, сэр? — спросила она.
«Всего лишь преследуют всякие глюки, ничего больше», — подумал Хэммонд, но не ответив, взял билет, отвернулся и взглянул на громадный часовой циферблат на противоположной стене. Целый час до поезда. А пока придется оставаться невидимкой.
Хэммонд сунул билет в карман, поправил очки и решил провести оставшееся время в кабинке мужского туалета.
По дороге он мельком увидел «Глоб», забытый кем-то на столике в кафе. На первой странице красовалась его фотография. Хэммонд невольно замедлил шаги и снова взглянул на снимок. Не будь снимка, он, наверное, сумел бы убедить себя, что все это просто привиделось. Даже появление статьи можно было как-то объяснить. Но с фотодокументом не поспоришь! Все, что случилось с ним прошлой ночью, было реальностью. Шумы. Винная бутылка. Невидимое, бьющееся в дверь существо.
Пробежав глазами первую страницу, он увидел второй заголовок: вроде бы не связанный с его делом, но, не успев прочитать, отшатнулся, как будто в живот всадили ледяной кулак.
НЕМОТИВИРОВАННЫЕ УБИЙСТВА. НЕИЗВЕСТНЫЕ ОСТАВИЛИ НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ШЕСТЬ ТРУПОВ.
Имена и факты, казалось, кричали о трагедии. Питер и Дебора Ивенс. Тревор и Джейн Ричардсон. Джон и Рейчел Блюм. Их дома разгромлены. Обитатели найдены мертвыми. Детали были туманными, но между жертвами имелось кое-что общее: все мужчины страдали «Situs inversus». Репортер, похоже, не придал этому особенного значения.
В отличие от Хэммонда.
«В этой точке все сходится», — подумал он.
Остальные мертвы. Погублены той силой, что выгнала его на улицу. Это затрудняет положение. Если он сейчас сбежит, опасность будет нарастать, пока не останется людей, способных понять, что происходит, и остановить зло.
Хэммонд перевел взгляд на конверт, судорожно сглотнул и вынул рукопись. Всего страниц сто, не больше. Написана на иврите.
Так легко уничтожить ее. Купить спички, найти в безлюдном переулке мусорную урну, скинуть туда страницы и разжечь костер.
Хэммонд огляделся, сунул рукопись обратно в конверт и перевел дыхание. Подсчитал, сколько времени осталось, и уже начал искать глазами выход… но что-то его остановило.
В нескольких ярдах слева стоял цветочный киоск, забитый букетами роз, ромашек и тигровых лилий. Букеты были обернуты целлофаном и стояли в черных вазах с этикетками — с такими гордыми названиями, как «Сад Природы», «Сокровище осени», «Новоанглийский закат». Всего тридцать или сорок ваз.
Под изумленным взглядом Хэммонда все цветы вдруг повернулись к нему. Стебли изгибались, листья мягко терлись друг о друга, а головки тянулись к нему под легкое потрескивание целлофана.
Ближайшая к Хэммонду тигровая лилия дважды наклонила тяжелую головку, прежде чем быстро кивнуть влево.
Хэммонд повернулся. К нему через весь вестибюль медленно направлялся охранник. У входа в терминал стояли еще двое в черных куртках, галстуках и слаксах.
Хэммонд оглянулся на киоск. Лилия снова кивнула. Цветы на глазах стали увядать. Лепестки скручивались и падали вниз.
— Ладно, — кивнул Хэммонд, прежде чем осмотреться. Эскалатор, ведущий в метро, оказался всего в сотне ярдов справа. Охранники были уже совсем недалеко. Отсюда Хэммонд мог разглядеть их лица. Они явно не цвели улыбками.
Хэммонд вцепился в рукопись и пошел прочь. Вокруг него роились пассажиры, каждый шаг которых отдавался эхом в кафельных изразцах. Не отрывая взгляда от эскалатора, он протиснулся мимо носильщиков, везущих тележки с багажом. Еще семьдесят ярдов.
Интересно, охранники по-прежнему пытаются замкнуть его в кольцо? Он набрался храбрости и оглянулся, но сначала ничего не увидел. Вот он, мужчина в черной куртке, всего в тридцати футах и продолжает наступать, но…
И тут Хэммонд споткнулся о тележку, столкнулся с носильщиком, но успел вовремя вскочить, извиниться и перелезть через гору чемоданов. Всего пятьдесят ярдов между ним и эскалатором. Он ускорил шаг.
— Сэр! Минуту, сэр! — раздался голос сзади. Хэммонд сделал вид, что не расслышал. Всего тридцать футов. Кровь колотилась в висках. Стук звенящих по полу шагов отдавался в ушах. Кажется, пора.
Отбросив притворство, он пустился бежать.
— Остановитесь, сэр!
Щелчок взведенного курка. Хэммонд оцепенел.
— Медленно поворачивайтесь. Руки вверх.
Хэммонд повиновался. Перед ним стоял коротко остриженный охранник лет пятидесяти с пистолетом наготове.
— Вы делаете большую ошибку, — пробормотал Хэммонд.
— На колени! — велел охранник.
Хэммонд встал на колени, не сводя глаз с охранника. В животе неприятно засосало.
— Отпустите меня, — попросил он. — Я должен сам положить этому конец. Что-то преследует меня из-за моей книги…
Откуда-то сверху несся громкий перестук. Охранник поднял голову и побелел, как полотно. Прямо над ними висели темные непонятные скульптуры, гладкие декоративные предметы, до ужаса напоминавшие керосиновые лампы. Но сейчас они угрожающе раскачивались, как неправильной формы маятники, постепенно увеличивая амплитуду.
Охранник в оцепенении застыл, и в этот момент один из предметов сорвался с проволоки и ударил его прямо в лоб, свалив на пол. Пистолет выстрелил, и пуля разбила окно.
Хэммонд поднялся. Кругом падали предметы, звонко ударяясь о кафель. Но даже рухнув, они продолжали двигаться: переваливались на круглых основаниях, скапливаясь вокруг охранника, словно обнюхивая неподвижное тело, надвигаясь на него, как стая пингвинов.
И в этот момент Хэммонда осенило. Уже повернувшись и ринувшись к эскалатору метро, он понял, почему Странные предметы показались такими знакомыми. Такими тревожащими. Так его бесили.
— Похоже на шахматные фигуры, — заметила Лайм.
Весь участок вокруг эскалаторов был огражден. Лайм и Хуанг разглядывали скульптуры, усеявшие пол вестибюля.
— Что-что? — удивился Хуанг.
Лайм встала на колени и подняла предмет.
— Посмотри сам, разве не похоже?
Она задумчиво взвесила предмет в руке.
— Совершенно не представляю, что здесь произошло.
Хуанг вытащил блокнот.
— Я сумел восстановить картину. Хэммонд добрался на метро до «Южного» и решил купить билет до Нью-Йорка. Кассир узнала его по фото в «Глоб», которое висело за стойкой, и вызвала охрану.
— А потом?
— А потом началось непонятное. Видишь эти штуки на полу? Стоило охраннику подойти к Хэммонду, они начали валиться с потолка. Одна ударила стража по голове и сбила с ног. В суматохе Хэммонд сбежал.
Лайм уставилась в потолок.
— И они ни с того ни с сего стали падать?
— Выходит, так.
— Хэммонд что-то сказал охраннику?
— Да.
Хуанг нашел нужную страницу в блокноте.
«Что-то преследует меня из-за моей книги».
— Его книги.
Лайм вытащила из кармана газетную вырезку, разгладила и показала фото Хэммонда со штопором.
— Смотри! Что у него в руке?
— Штопор, — кивнул Хуанг.
— Нет. В другой руке.
Хуанг присмотрелся. Снимок с одного конца был обрезан, но еще можно было различить плоский прямоугольный предмет.
— Конверт из оберточной бумаги?
— Рукопись, — пояснила Лайм, сунув вырезку обратно в карман.
— Хэммонд был переводчиком. Мы знаем, над чем он работал?
— Судя по тому, что мы обнаружили в пишущей машинке, это перевод на иврит, — сообщил Хуанг, вновь открывая блокнот. — Вот послушай: «Шалтай-Болтай сидел на высокой стене, скрестив по-турецки ноги. На такой узкой стене, что Алиса только диву далась, как он не падает».
— Погоди, — остановила его Лайм. — Это же из «Алисы в Зазеркалье»!
— На иврите, — добавил Хуанг.
— Наводит на размышления, правда? Кто убивает людей, тех, у которых расположение внутренних органов является зеркальным, и одна из предполагаемых жертв переводит на иврит Льюиса Кэрролла.
— Хочешь сказать, что убийства как-то связаны с книгами об Алисе?
— Пока бы я поостереглась что-то утверждать. Но все улики указывают на серийного убийцу — фетишиста, охотящегося на людей с «Situs inversus» по какой-то причине…
— Вроде одержимости «Алисой в Зазеркалье»?
— Это еще далеко не самый странный психоз, приводящий в действие механизм очередной «серии»…
Лайм еще раз оглядела гротескные шахматные фигуры на полу, подтолкнула одну мыском туфли.
— Я ведь не говорю, что за этими убийствами стоит Хэммонд, — выговорила она наконец. — Но, бьюсь об заклад, он знает об этом больше нашего.
— Следующая остановка — Бойлстон.
Хэммонд сидел в углу поезда. Конверт лежал у него на коленях. Глаза за темными линзами были закрыты.
Двери разошлись. Поезд подкатил к платформе Бойлстона. Хэммонд покачнулся, но тут же оперся о спинку: секунду спустя двери снова закрылись, и поезд двинулся вперед.
Здесь он чувствовал себя в безопасности, и, хотя уголком сознания понимал, что полиция скоро начнет обыскивать станции, продолжал менять поезда. Стук колес и ритм движения каким-то образом уменьшали давление на мозг.
Хэммонд выпрямился, вынул из конверта перевод «Зазеркалья» и стал проглядывать главу за главой, пытаясь отыскать след… свидетельство… решение.
Он как раз дошел до одного из любимых мест, где Алиса гадает, можно ли пить зазеркальное молоко. Оказалось, нет. В химии есть вещества, являющиеся зеркальным отражением друг друга, лево- и правосторонними вариантами одной сложной молекулы. Большинство организмов способны переварить только один из вариантов. Взять хотя бы лактозу. Добавьте бактерии в раствор лево- и пр