Тут учитель сказал, что через несколько минут мы подъедем к столице, и посоветовал в обязательном порядке смотреть в окно. Мол, такой вид открывается только сейчас, пока состав к городу подъезжает. Монорельс специально так спроектирован, что сначала огибает центр с самыми красивыми зданиями и только потом спускается ниже, к вокзалу.
Следующие минут пятнадцать пролетели, как миг. Действительно, я таких домов еще никогда не видел — с блестящими парусами-крыльями, с изумрудными газонами на крышах, с переливающимися всеми цветами панорамными окнами… У нас, конечно, тоже и небоскребы высоченные есть, и подвесные сады, но такой красоты, пожалуй, нет.
Ребята все к окну прилипли, видами наслаждались. Я на радостях решил простить Марту и сделать ей что-нибудь приятное. «Вон, — говорю, — смотри какая башня! Блестящая и высоченная! Прям как ты!» Шурри и Петр рассмеялись, а Марта почему-то обиделась. Я даже не понял, что такого обидного-то в башне, но Сергей Александрович сказал, что как-нибудь потом я обязательно это пойму.
А потом состав стал спускаться вниз, вокруг замелькали дорожные развязки и приземистые старые здания — ничего интересного, и я начал складывать сайдборд в коробку. Но тут учитель показал в окно: «Смотри, вот и он, турнирный дворец!». Я обернулся, но мы уже проехали мимо. Жаль. Очень хотелось поскорее увидеть этот самый дворец.
— Ничего особенного, — сказал Петр. — Обычный дворец, — кивнул Шурри.
Угу, им легко говорить.
На вокзале нас встречали журналисты и организаторы турнира.
Сергей Александрович сказал, что я должен ответить на несколько вопросов, прежде чем мы поедем в гостиницу. Организаторы его поддержали.
Мне не очень-то хотелось отвечать на дурацкие вопросы. Лучше скорее добраться до номера, а там включить проектор и спокойно изучить тактику противника.
Но учитель сказал, что интервью — это обязательная часть игры и мне придется соблюдать правила.
Что ж, пришлось поговорить с корреспондентами. Они спросили, что я знаю о своем сопернике — я ответил, что он везучий, раз добрался до финала, но здесь ему не повезет. Журналисты посмеялись и сказали, что он говорил в интервью то же самое.
Я немного разозлился из-за того, что этот выскочка так обо мне думает.
Затем спросили, какая у меня будет тактика. Я ответил, что у меня будет тактика победителя.
— А конкретнее? — поинтересовались они.
— А конкретнее — на поле увидите! — отрезал я.
Учитель одобрительно кивнул.
Потом корреспонденты спросили, кто будет поддерживать меня во время игры. Учитель сказал, что нужно дать слово самим ребятам, и они принялись рассказывать о себе, о нашем литературном кружке, как мы познакомились, чего хотим и к чему стремимся. Больше всех говорила Марта, постоянно при этом улыбаясь. У нее такой глупый вид при этом был, что мне даже чуть-чуть смешно стало.
Но один из журналистов прервал ее прямо на полуслове и сказал, что это все, конечно, интересно, но хотелось бы узнать побольше подробностей о предстоящем поединке и собственно об игре. Ну, тактики всякие, хитрости, стратегии и, главное, в чем смысл. Он так возвышенно произнес это слово — Смысл, прямо как с большой буквы.
Мне стало обидно за ребят, которых не стали слушать, и я объяснил, что все подробности об игре можно узнать завтра, непосредственно во дворце, а о ее смысле сейчас твердят по любому каналу в новостях. И мне повторяться на эту тему не хочется.
Кто-то засмеялся, журналист опешил, а учитель сказал, что мы устали с дороги и хотим отдохнуть.
И чего он так решил, интересно? Я вот ни капельки не устал. Хотя отвечать на вопросы и вправду надоело.
В гостинице каждому из нас дали по большому номеру. Учитель посоветовал немного отдохнуть, упорядочить впечатления, почитать что-нибудь, а потом прогуляться вместе по городу. И ни в коем случае не думать о завтрашней игре, дать мозгу «отоспаться».
Но я сразу же сел перед проектором, как и намеревался, и включил логи моего будущего противника. Я уже просматривал их перед выездом, но все никак не мог понять, что меня смущало. Он играл словно по какому-то заранее прописанному плану. Будто знал, что соперник сделает так-то. И всегда готовил противовес. Всегда уверенно, будто сама судьба вела его от победы к победе. А в интервью спокойно улыбался, пожимал плечами и говорил: «Так было!».
Интересно, как он это делает?
Я не успел серьезно над этим поразмыслить, как прибежали Шурри и Петр, ужасно возбужденные и вдобавок запыхавшиеся. Оно понятно, им заняться нечем, вот и развлекаются, как хотят, пока я тут пытаюсь придумать, как же мне победить. Выигрывать-то надо, не зря же мы сюда приехали.
Они заговорили наперебой:
— Он живет…
— Живет на этаж…
— На этаж ниже!
— Ниже нас прямо!
— Прямо под…
— Нами!
Я спросил: «Кто живет?». Оказалось, тот самый соперник. У нас двенадцатый этаж, а у них одиннадцатый. Я решил, что это неплохой знак. Уже сейчас я нахожусь выше противника, ха. То ли еще будет на игре.
А потом Петр предложил навестить его. «Интересно же посмотреть, какой он вживую», — подмигнул он мне и переглянулся с Шурри. Все ясно, заранее договорились и теперь меня будут подбивать на разведку. Хотя я бы и сам пошел, чего скрывать. Но надо же было проявить серьезность. Все-таки участник финала. Поэтому я поломался немного для вида, а потом согласился — только не надо, чтобы учитель об этом знал. И Марта тоже.
Мы спустились на этаж ниже и пошли к номеру, который был расположен так же, как мой. Стучать не стали, а сразу зашли внутрь, договорившись, что если там не он — извинимся и уйдем.
Но это был он.
Сидел и что-то смотрел на проекторе. Я с удивлением узнал один из моих матчей. Значит, он тоже просматривает игры соперников. Наверняка именно в эти моменты и придумывает свою стратегию.
Он сидел спиной, потому не понял, кто именно вошел, а просто сказал: «Крис, закрой дверь». Мы закрыли дверь, решив пока не говорить, что это никакой не Крис. А он знай себе продолжает: «Крис, посмотри. У этого парня никакой системы. Такое ощущение, что он просто поступает наудачу или как ему хочется. Надеется на «если бы». Интересно, как он дошел до финала с таким отношением?».
Тут я обиделся — была у меня система, как без нее, — не сдержался и сказал:
— Так же, как и победит в этом самом финале.
Парень резко обернулся.
— Чего надо? — спросил он.
— Да ничего, просто посмотреть на тебя пришли.
— И что, насмотрелся? — он обращался только ко мне.
Видимо, ребят это задело. Петр дернул меня за рукав, а Шурри бросил:
— Да что на такого смотреть? Пошли отсюда.
— А зачем приходили тогда? Как-то нелогично. Хотя ты и играешь так же.
Ага, это уже настоящий камень в мой огород. Что бы такого обидного придумать?
— А ты словно робот! Шаг влево, шаг вправо равняется побегу!
— Чего-о?
— Того-о!
Он вскочил с кресла, я шагнул к нему, сжав кулаки. Игра игрой, но хорошая драка еще никому не мешала. И только мы собрались решить проблему, как настоящие взрослые парни, вошла какая-то дама.
— Что здесь происходит?
— Ничего. Мы просто делимся тактикой, — ответил выскочка.
— Понятно, Артур. А тактикой всегда делятся с таким воинственным выражением лица?
Он промолчал, а я сказал, что мы уже, собственно, уходим. Она очень внимательно посмотрела на нас, эта женщина, но ничего не сказала.
— До встречи на поле, — сказал Артур.
— До встречи, — ответил я.
А потом мы наткнулись на Марту. Поднимались по лестнице, а она тут как тут.
— А что это вы тут делаете? — спрашивает.
Ну, лучшее оружие — нападение, поэтому я тоже поинтересовался:
— А ты?
— Меня девочки из другой команды пригласили поболтать.
— Секреты выведать? — спросил Петр.
Марта почему-то покраснела.
— Нет. Просто.
— Смотри, не вздумай предавать Марка.
— Дурак! — Марта презрительно на него посмотрела и, высоко подняв подбородок, прошла мимо. Да так быстро прошла, что я догнал ее уже на пороге комнаты. Надо же было все-таки послушать, что у Артура в команде говорят и кто за него в поддержке играет. Ведь дуться друг на друга потом можно будет сколько угодно. Послезавтра, например. Или всю оставшуюся жизнь.
А завтра была игра.
Дворец турниров снаружи и вправду выглядел вполне обычно, зато внутри… Огромные трибуны — зрителей в них было, как в муравейнике, зеркальные проекторы с диагональю в десяток метров, прожекторы яркие-преяркие, такие, что глазам больно. Один из них сразу уставился на меня своим «глазом», выхватил из толпы и не отпускал уже до самого последнего хода.
Но я перестал обращать на него внимание, как только увидел поле. Молочно-белые, матовые квадраты чуть светились, между ними пробегали искры, воздух пах озоном и потрескивал. На автомате начали вспоминаться ощущения и эмоции — что там у нас было в колоде про грозу? Естественно, без начала мая и огненной колесницы не обошлось — и я немного успокоился. Голова ясная, с боевым настроем все в порядке — значит, должен выигрывать. А сколько на тебя людей смотрит — не важно, все равно с началом матча я перестаю обращать внимание на зрителей.
Мы прошли на старт, и судья объявил подготовительную фазу. Все затаили дыхание, и я услышал, как Шурри и Петр от волнения пристукивают ботинками по полу: один левым, другой правым. А организаторы тем временем распечатали конверт с сюжетом и датой.
— Штурм крепости! — торжественно провозгласил судья. — Переломная эпоха, начало позапрошлого века. По жребию, начинает История. У игроков есть десять минут на сбор колоды, время пошло.
А что, неплохо. Карт по этому периоду у меня много, да и вариантов старших звезд тоже хватает. Парни не очень обрадовались, потому что поэзию не жалуют, зато Марта ободряюще улыбнулась: тут она была в своей тарелке. На школьном турнире она так всем солнцем русской поэзии засветила, что даже я с трудом выиграл.