На самом деле он собирался лететь вместе с грузом дальше — по крайней мере до орбитального хлыста. А вот когда они доберутся до хлыста… на то он имел другие планы.
— И вообще, — донесся до него голос девушки, такой беззаботный, словно Доминго был просто ее напарником, — как вы ухитрились сделать свой корабль невидимым?
— Профессиональная тайна, — ответил он. — Простите.
Экспресс-обыск кабины был закончен. Оставалась возможность, что оружие спрятано где-то внутри систем корабля, под какой-нибудь панелью или в кожухе электронной аппаратуры, но он решил, что это маловероятно. Если бы девушку, несмотря на все его предосторожности, предупредили о пиратах, оружие было бы где-нибудь под рукой, наготове, а не погребено в недрах корабля. Если же предупреждение не поступило, не было и нужды в оружии вообще; как правило, на космические корабли его не брали.
Собственно, Бонавентура и не ожидал ничего обнаружить, но только сейчас, удостоверившись, что у девушки ничего не припасено, он позволил себе слегка расслабиться. Разумеется, на корабле и без того хватало оружия — в космосе могут оказаться смертоносными тысячи вещей, от кислородных баллонов до электрических кабелей, если их правильно использовать.
Девушка выплыла из спальни уже в корабельном комбинезоне — тонком, небесно-голубого цвета, достаточно облегающем, чтобы излишек ткани не топорщился, но довольно свободном, чтобы скрыть изгибы тела. Впрочем, Доминго уже видел ее без одежды и мог с легкостью представить себе то, что находилось внутри.
— Наверное, — сказал он, — было бы неплохо, если бы вы назвали мне свое имя.
— Мэй, — ответила она и, помолчав, добавила: — Мэй Гамильтон.
— Мэй, — повторил он. — Вы работаете на «Хэйес Минералс», как я понимаю?
— Конечно. А могу я спросить, кто вы? Или это секрет?
— Я Доминго Бонавентура, — ответил он. — Из колонии Антероса.
Ее глаза слегка расширились.
— Вот как, — проговорила она. Вероятно, она уже слышала это имя. Всякие небылицы, конечно же: о пиратах ходило множество россказней, как правило искаженных, однако он надеялся, что в тех историях, что дошли до нее, он изображался не слишком жестоким.
Ее глаза скользнули вниз, к пистолету, который он пристегнул к бедру на «липучку»: оружие по-прежнему было в зоне досягаемости, хотя и не у него в руке. Доминго вопросительно приподнял брови.
— Пистолет стреляет пулями? — спросила она. — Не думаю, что вы стали бы его использовать, по крайней мере не в герметичной кабине.
Он улыбнулся.
— Думаете, не стал бы? Напрасно. Мы ведь не какие-нибудь дилетанты. Это оружие тщательно разработано. Снаряды не смогут пробить стенки кабины, а вот плоть разорвут в клочья. И не обольщайтесь — колебаться я не буду.
— Вот как?
Что это, разочарование? Трудно сказать. Внешне это выглядело так, словно она просто поддерживает разговор.
— Но я предлагаю соглашение, — продолжал он. — Вы пообещаете, что не предпримете попыток повредить мне, или сбежать, или позвать на помощь, или подать какой-либо тайный сигнал. Если я попрошу вас что-то сделать, вы это сделаете. Как по-вашему, это честно?
— Соглашение? — переспросила девушка. — А с вашей стороны? Вы пообещаете, что меня не убьете?
— Моя часть соглашения, — ответил Доминго, — будет состоять в том, что я отнесусь к вам с доверием.
— С доверием?
— В определенных пределах. Говоря о доверии, я имею в виду, что не стану связывать вас электрическим кабелем, заливать клеем и запихивать в грузовой отсек — до тех пор пока мы не доберемся до такого места, где я смогу засунуть вас в эвакочехол вместе с радиомаяком и выкинуть приблизительно в том направлении, где вас, возможно, кто-нибудь подберет. А именно это я и сделаю, если решу, что не могу доверять вам. Ну как, все честно?
— Пожалуй. А что будет, когда мы доберемся до хлыста?
— Вы вольны отправляться, куда вам вздумается.
— Вы собираетесь взломать хлыст, — сказала она. Это был не вопрос, а утверждение.
Доминго улыбнулся. Девушка начинала ему по-настоящему нравиться.
— Вы не собираетесь тормозить на земной орбите, — продолжала она. — Ну разумеется, нет, зачем вам это? Вы хотите воспользоваться хлыстом, но вместо торможения сделаете так, чтобы он подхватил груз и забросил его на другую орбиту, куда-нибудь во внешний пояс. Могу поручиться, у вас и траектория уже рассчитана! Ваша цель — внешние колонии. Вот почему ваш корабль улетел дальше — вам и не нужен корабль! Вы не просто хотите отобрать у меня немного воды, вы заберете весь мой груз!
— Вы, можно сказать, изложили мне мой план, — сказал Доминго. — Что ж, поскольку он, очевидно, известен вам в деталях, прошу вас, продолжайте.
— И значит, вы вообще не собираетесь останавливаться на земной орбите, верно? А если так, то как же насчет меня? Вы сказали, что отпустите меня — что вы имели в виду?
— У меня есть капсула.
— Капсула! И вы собираетесь отправить меня в капсуле?
— Да, это не очень комфортабельно, — признал Доминго. — Но я могу гарантировать, что она в исправном состоянии. У вас есть возражения против нашего соглашения?
— Нет, — ответила девушка. — Я все понимаю. Если вы можете мне дать только капсулу, я ее приму. — Она немного помолчала и потом прибавила: — Спасибо.
— Ну что ж, у вас ведь больше не осталось вопросов? В таком случае прошу вас: продолжайте жить своей жизнью — при условии, что вы будете спрашивать разрешения, прежде чем подходить к переговорному пульту.
— Благодарю вас.
Он иронически наклонил голову.
— Нет, в самом деле, я говорю серьезно, — добавила девушка. — Груз застрахован. А вы… — она замялась. — Вы могли оказаться и гораздо хуже.
— Всегда рад услужить.
С этими словами Доминго подошел к контрольному пункту, чтобы проверить корабль и познакомиться с его управлением. Когда они доберутся до хлыста, он должен будет провести кое-какие изменения курса, причем быстро и вручную: в строго определенное время и без содействия компьютера. Закончив проверку, Бонавентура убедился, что корабль запрограммирован отвечать на рутинные запросы службы управления движением стандартным «отклонений нет».
Девушка, со своей стороны, старалась держаться в стороне.
Переместившись к стене возле спального отсека, она принялась читать книгу. Было неясно, действительно она читает или притворяется.
Доминго доверял ей до некоторого предела, но тем не менее оставался настороже. Этого доверия было недостаточно, чтобы он мог позволить себе заснуть, оставив ее свободно перемещаться по кабине. Как и все астронавты, он умел дремать вполглаза, так что часть сознания бодрствовала, отслеживая все необычное, готовая в любой момент пробудиться полностью, однако ему не очень-то хотелось полагаться на рефлексы. Он осмотрел дверь спальни, но та выглядела раскрашенным листом бумаги; за ней невозможно было кого-то по-настоящему запереть. Когда по корабельному времени наступил вечер, Бонавентура после некоторого размышления снова отправил пленницу в скафандр, который тщательно приклеил к стене. Щиток он оставил поднятым, чтобы она могла дышать корабельным воздухом.
Девушка перенесла эту процедуру с замечательным терпением, наблюдая за Доминго с легкой усмешкой на лице.
В заключение он приклеил шлем к корпусу, чтобы не сомневаться: хитрюга не сможет повторить свой фокус с просовыванием руки наружу. Спать в скафандре ей будет достаточно удобно, Доминго проделывал это не один раз. В условиях свободного падения тело парит внутри, и такой сон ничем не отличается от сна в гамаке.
— Все в порядке? — спросил он. — Нигде не жмет?
— Жалоб не имею.
— Простите за то, что обращаюсь с вами так непочтительно. Это не значит, что я вам не доверяю…
— …но вы мне не доверяете, — закончила она. — Я все понимаю. Ничего страшного. Спокойной ночи.
И она закрыла глаза.
Проснувшись утром, он посетил крошечный туалет, после чего воспользовался маленьким душем, специально сконструированным для невесомости. Девушка еще спала. Некоторое время Доминго смотрел на ее лицо, нежное и гладкое, на прядки волос, выбившиеся из-под шлема; потом он отправился в кухню, которая была замечательно оборудована для таких компактных размеров. Он был приятно удивлен, обнаружив в ней агрегат для варки кофе под давлением — предмет, который в поясе астероидов считался бы непозволительной роскошью. Судя по всему, компания «Хэйес» очень заботилась о своих сотрудниках.
Доминго вернулся к девушке. Скафандр он оставил приклеенным к переборке, но освободил грудную пластину и шлем, после чего снял их вместе одним куском. Ее глаза сонно раскрылись, как только он начал расстегивать защелки.
— Доброе утро, — сказал Доминго. — Подъем, подъем, новый день зовет!
Девушка подавила зевок.
— Уже? Сколько сейчас времени?
— Что значит — уже? Прошло пять часов! Сколько же вы собирались спать?
— Гораздо дольше, — фыркнула она. — Боже мой! Мне придется потом досыпать.
— Как вам угодно. Есть кофе, если хотите.
— Еще бы!
Доминго вернулся к кофейному аппарату и уже ждал ее с двумя чашками кофе, когда она вышла из туалета. Чашки были рассчитаны на использование как в невесомости, так и при нормальной силе тяжести — их закрывали керамические крышки с дырочками, удерживавшие жидкость внутри благодаря поверхностному натяжению, но позволявшие медленно прихлебывать напиток. Обернувшись к маленькой статуе Будды, которую он закрепил на противоположной переборке, Бонавентура приподнял свою чашку, на мгновение опустил взгляд и только потом начал пить. Символически такой жест мог считаться приношением Будде. Если бы Будда действительно захотел выпить кофе, ему никто не мешал зайти и получить персональную чашку, но не имело смысла тратить настоящий кофе на ритуалы.
Проследив за его взглядом, Мэй увидела статуэтку.
— Бог мой, — произнесла она. — То есть боги, я хотела сказать. Вы ведь на самом деле не верите во все это, правда?