— Фант дает нам возможность управлять окружающим миром. Вот, взгляните, — Вирион протянул руку к витой свечке в центре стола. Мгновение, и на кончике фитиля заплясал голубой огонек. — Я попросил о рождении пламени. Это просто. Но есть и куда более сложные вещи. В конечном итоге, все, чем мы окружаем себя, все, что используем в своих интересах, не более чем совокупность исполненных желаний. На вас тоже влияет энергия моего мира. Вы без труда понимаете меня, хотя я говорю на родном языке, даже разницы не почувствовали. А вот в землях, где движется Фабрика, мне пришлось долго учиться местному наречию.
— Вы волшебники! — Клио завороженно смотрела на зажженную свечу. — Как из старых сказок! Они добивались всего при помощи особых слов и жестов, а еще у них были жезлы или посохи, которые усиливали их способности.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. У нас есть трансляторы воли. Человеческая энергия — серьезный инструмент, — сообщил Вирион.
— Вы сказали, наши миры соединяются проходами, — Милош пристально глядел на бородача. — Через них к нам попадает фант?
— Верно. Система наших миров напоминает двухкамерный котел с паром. В одной емкости высокое давление, в другой — низкое. Если открыть заслонку, давление постепенно выровняется. — Аппликатор помолчал. — Фант уходит из нашего мира. С каждым совмещением мы теряем силы. Наши машины отказываются работать, вещи не отзываются на зов хозяев. Природа выходит из повиновения. Можно просто подождать и посмотреть, что будет, когда давление выровняется, но плод нашего тщеславия уничтожит нас куда раньше.
— О чем вы говорите, мастер Игар? — Клио взяла с блюда продолговатый фрукт янтарного цвета.
— О море, конечно, — Вирион широким жестом охватил горизонт. — Когда-то наши предки вознесли воду в небеса, чтобы та не мешала расширять границы городов. Тогда это казалось мудрым решением. Но сегодня удерживать хляби над сушей становится все сложнее. Уже сейчас многие тонкие устроения перестали работать так, как должно. Вниз поступает слишком мало солнечного света, воздух застаивается, растет влажность. Но главное — печати начинают истончаться. Пройдет совсем немного времени, и миллионы тонн воды обрушатся на город.
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Мы и делаем, — торговец вздохнул. — Каждый день. Развлекаемся, пьем, совокупляемся. Устраиваем парады и состязания. Мой народ утратил силу. Мы давно не производим сложных вещей, не развиваем науку. Пользуемся тем, что создали в былые дни. Совсем по-другому обстоят дела в вашем мире. Вы пережили катастрофу, реальность изменилась, и все же люди не утратили воли. Они сумели найти применение фанту, разработать новые машины, сохранив знания и опыт угасшей цивилизации прошлого.
— Неужели в вашем мире никто не понимает: нужно искать путь к спасению.
— Некоторые понимают и даже высказывают здравые идеи, но для того, чтобы воплотить их, нужна власть. Все, кто мог бы сейчас объединить людей, заняты междоусобной борьбой.
— Кто же управляет городом?
— Формально город поделен на несколько областей, каждую из которых возглавляет одна из древних фамилий. Они успешно поддерживали порядок, пока сила не начала таять. Здешние владыки, Эккорды, были свергнуты группой купцов, собравших армию стеклянных воинов. Сейчас эти создания штурмуют вашу Фабрику. Они надеются заполучить новые технологии и, главное, сердце нашего проходчика.
— Чем же так хорош этот аппарат? — Милош невольно повернул голову и посмотрел на Аякса, неподвижно стоящего на границе прибоя. Яркая бабочка опустилась на плечо проходчика.
— Это единственное устройство, способное сколь угодно долго работать в обоих мирах. Именно такие универсальные машины понадобятся, когда давление фанта уравновесится. Будь у стеклянного десанта такие двигатели, господину Руго несдобровать. Обычный же летун не протянет в вашем мире и трех дней, а через неделю придут в негодность и стеклянные воины.
— Значит, Фабрика победит? — обрадовался Милош.
— Скорее всего, да, — Вирион провел ладонью по лбу. — А поскольку армия торговцев исчезнет, ситуация в этой области мира придет в шаткое равновесие. Ни у кого не будет достаточных возможностей, чтобы захватить власть. Залог успеха — сложное оружие: стеклянные воины, летающие машины, могущественные трансляторы воли. Единственное место, где их можно заполучить, — Хранилище Эккордов. Доступ к артефактам получит только прямой наследник. Многие пытались заявить права, но их кровь оказалась недостаточно чиста.
Аякс шел по коридору. Не зная, чем себя занять, он каждую ночь патрулировал особняк. Ему не нравилась умиротворенная атмосфера острова. К тому же Клио больше не разговаривала с ним. По неведомой проходчику причине директор перестала замечать своего железного партнера. Если бы у него была возможность говорить, он бы спросил ее, но проходчики всегда безмолвны. Пока они шли через лес, Аякс чувствовал себя полезным. А здесь он ощущал себя ненужным и завидовал стеклянным слугам, которых Клио то и дело отправляла с разными поручениями.
Аякс задержался рядом с комнатой Клио. Но дверь оставалась закрытой. Он дошел до конца коридора и выбрался на широкое крыльцо. Над морем громоздились тяжелые грозовые тучи. Вспышки далеких молний расцвели на броне Аякса холодными отблесками.
Внезапно из темной воды выбралось какое-то существо, пересекло пространство, отделяющее пляж от особняка, и крадучись двинулось вдоль стены дома.
При необходимости Аякс мог ходить тихо и медленно последовал за пришельцем. Вместо окон в комнатах гостей были широкие арочные проемы. Чтобы попасть внутрь, достаточно перемахнуть низкий парапет. Незнакомец так и сделал. Аякс рванулся вперед, наклонился, вглядываясь в неясные тени. В комнате Клио горел неяркий свет. Сквозь тонкую занавеску Аякс увидел, как пришелец склоняется над кроватью, протягивая руку.
Штукатурка и дерево брызнули под ударом тяжелого тела. Отлетела в сторону изящная каменная колонна. Проходчик ворвался в комнату, схватил врага, поднял над землей.
— Аякс, нет! — Клио сидела на кровати, прижав руки к груди. Аяксу казалось, что он уже видел ее такой, но воспоминание было слишком зыбким.
Железные пальцы разжались. У ног проходчика лежал испуганный Милош.
Юноша держал в руке половинку большой плоской раковины, из которой медленно выкатывались на пол светящиеся пушистые шарики.
— Я купался… в море, и там… эти штуки светятся… подумал: красиво, принесу, покажу тебе… — прохрипел молодой человек.
Клио бросилась к нему, обняла. Потом подняла голову и снизу вверх взглянула на Аякса.
— Пошел прочь. Не хочу тебя больше видеть. Никогда. Слышишь? — Каждое слово тяжело падало в густой влажный воздух.
Несколько больших шагов. Левой-правой. Вот и берег, белеет язык причала. Настил опасно затрещал под непривычной тяжестью. Выбраться на край. Застыть, вслушиваясь в рокочущий голос грозы. «Падай, падай, — шепчет припавший к горизонту советчик-гром. — Ты больше не нужен. Совсем».
Вода легко приняла железное тело, просочилась внутрь, омыла механизм, добралась до сердца. Аякс погружался, пропитываясь темнотой. Все глубже и глубже, пока внизу не забрезжил свет далеких окон. Вот он достиг прозрачного дна. В сущности, это была просто плотная пелена, не дающая воде пролиться на город. Вот под проходчиком показалась большая летающая лодка. Ее борта украшали зеленые фонари, по широкой палубе гуляли люди. «Мне нужно вниз, — подумал Аякс. — Еще ниже». И завеса поддалась.
Что-то оборвалось внутри, пришло ощущение щемящей пустоты. Клио вскочила с кровати. Рядом уютно сопел Милош: они перебрались в его комнату после разгрома, учиненного проходчиком. Ветер легко перебирал полупрозрачную завесу, свистели в саду крылатые рептилии, шумело море. Море! Отчего-то именно оно показалось девушке источником беспокойства.
На пляже было пусто. Гроза шла стороной. Темная масса воды ворочалась у берега. «Аякс! Связь прервалась! — цепенея, поняла девушка. — Директор приказывает. Проходчик выполняет». Что она ему сказала? Велела убираться? Клио редко помнила дословно, что говорила в запале. Сейчас она жалела об этом. Железный болван! Чего он хотел, врываясь в комнату? Голос самооправдания — вопль базарной торговки — смыла едкая волна утраты.
— Что ты сделала, Клио? Что натворила? — От дома по тропинке спешил Вирион в сопровождении слуг. На нем были все те же багряные одежды. В ухе торговца тускло блеснула серьга. Похоже, хозяин не ложился.
— Я прогнала Аякса, — едва слышно прошептала Клио.
— Он на острове? — Игар схватил девушку за плечи, повернул к себе, заглянул в глаза. — Нет? Он что… упал в море? — Бородач отвернулся, долго буравил взглядом горизонт. — Ты хоть понимаешь, что произошло? — Вирион повернулся к стеклянным слугам. — Принесите кресло! Ненавижу думать стоя!
— Так-то лучше, — хозяин встряхнул рукавами своего одеяния, освобождая предплечья. — Попробуем отыскать его.
— Но ведь он… на дне?
— Это было бы лучше всего.
Клио не видела, что сделал Вирион, но море перед ним внезапно поднялось ровной стеной в человеческий рост, да так и застыло, превратившись в гладкую полупрозрачную преграду. Мерцающая плоть водной завесы потемнела и вдруг расцветилась картиной.
Город истекал абрикосовым пламенем фонарей. По улицам двигались толпы людей в разнообразных причудливых одеждах. Сновали стеклянные слуги. Изображение изменилось, показав обширный парк, а затем водяное зеркало выстрелило целой серией образов. Картинки менялись так быстро, что у Клио закружилась голова.
Вирион мягкими движениями заставлял изображения приближаться и отдаляться. Потом прекратил тасовать пейзажи, выругался, полез в карман и вдруг чем-то швырнул в зеркало. Город отдалился, и невидимый наблюдатель оказался между исподом парящего моря и землей. На него медленно надвигался летающий корабль. Шестирукий золотой демон украшал нос воздушного судна. На палубе танцевали несколько сотен человек. Клио услышала возбужденные крики разгоряченной танцем толпы и почувствовала запах курений и благовоний.