— Что ты наделала?! — закричал он. — Ты знаешь? — повторил он уже спокойнее.
— Знаю, — ответила Маэрлин.
— Она не может остаться здесь, но и не может вернуться обратно по той же нити; теперь это невозможно.
— Я знаю.
— Так зачем же ты ее сюда притащила? Как ты могла позволить ей…
— Она не заслужила того, что произойдет с ней там — в том времени. Ей не будет прощения. Даже если ее родители поверят, что она не делала ничего плохого, она сама будет вечно носить вину у себя в душе. — Маэрлин опустилась на колени рядом с Эдди. — О твоем братике здесь позаботятся. Ты ведь веришь мне, правда?
Эдди кивнула, заставляя себя верить, несмотря на царившее за стеклянной дверью запустение.
— Тогда ты должна сейчас же вернуться назад, но совершенно самостоятельно.
Эдди сглотнула.
— Но он же сказал… — Она показала на седоволосого. — Он… я думала…
— Не думай о том, что он сказал. Повернись.
Эдди повернулась направо и увидела коридор, стены которого, казалось, состояли из тумана. Она едва могла различить комнату на другом его конце, но кажется, там были такие же окна, как в ее спальне.
— Теперь ты должна пройти по этому проходу, — сказала ей Маэрлин.
— А вы когда-нибудь вернетесь? — Ее глаза наполнились слезами. — Вы приведете Сирила обратно домой хотя бы ненадолго?..
— Иди!
Рука толкнула ее в спину, она потеряла равновесие и шагнула в проход. Окна ринулись на нее — или это она сама заскользила к ним по коридору, не в силах остановиться. Эдди упала и кубарем покатилась по полу, потом распрямилась и поднялась на ноги.
Сирил и Маэрлин были лишь крошечными размытыми фигурками на стене, стоящими в конце туннеля; через мгновение они исчезли.
В конце концов Эдди поднялась и добрела до своей кровати. По ее лицу текли слезы, она больше не могла их сдерживать. Не может быть, чтобы Сирила больше не было; наверняка он там, внизу, смотрит телевизор с выключенным звуком или играет на веранде в свой конструктор. Она упала поперек кровати, не в силах остановить рыдания. Из-за окон смутно донесся звук подъезжающей машины, и голос, похожий на Бобби Ренфрю, окликнул кого-то.
Она вытерла глаза. Только что была ночь, а сейчас за окнами сияло солнце. Кровати Сирила не было; на ее месте стояли маленький книжный шкаф и крашеный комод.
— Сирил, — прошептала она и тут увидела, что зеленые стены спальни стали желтыми. «Это не моя комната», — подумала Эдди с испугом. Маэрлин отправила ее куда-то не туда! Она опустилась на пол и закрыла глаза ладонями. Она спит, вот в чем все дело; наверняка все это ей снится. Надо проснуться, и все будет как прежде.
— Эдди?
Она открыла глаза. В дверях стоял отец, в распущенном галстуке, с пиджаком, переброшенным через руку.
— Я мог бы поклясться… — Он тряхнул головой. — Несколько минут назад тебя здесь не было. Как ты мимо меня проскочила?
Она не знала, что ответить.
— Я все время была здесь, — наконец проговорила Эдди, хотя это было совсем не то, что она хотела произнести. «Маэрлин забрала нас обоих, но вернула меня обратно», — вот что она хотела сказать.
Эдди попыталась вспомнить, что говорила та женщина.
Отец нахмурился.
— В чем дело? Что-то не так?
Она покачала головой. У женщины было странное имя, но она не могла вспомнить, как оно звучало.
— Тогда спускайся вниз. Будем ужинать.
Отец отошел от двери; Эдди вышла следом за ним. Дверь следующей комнаты была открыта; проходя мимо, она заглянула и увидела голубые занавески и вымпел «Бруклин Доджерс» на стене.
Она забежала в комнату. На комоде валялась бейсбольная перчатка, а на голубом ковре — пара кроссовок. Через полуоткрытую дверцу узкого платяного шкафа виднелись наброшенные на вешалку штаны. «Эта комната должна выглядеть не так», — подумала она, но не могла вспомнить, как здесь было прежде.
— Твой брат внизу, — сказал отец.
Эдди обернулась.
— Гэри внизу, — повторил отец, — и я надеюсь, что вы не будете больше драться за едой. Мама говорит, что утром вы набросились друг на друга как бешеные.
Она выскочила из комнаты, протиснулась мимо него и ринулась к лестнице. Ее пальцы уже ухватились за перила, когда возле нижних ступеней появился мальчик. Он стащил с себя бейсболку, под которой оказалась светлая шевелюра.
— Сирил, — прошептала она.
Но это был не Сирил. Рядом с мальчиком появилась женщина в шортах и белой безрукавке; ее улыбка была настолько открытой, а взгляд таким уверенным, что Эдди потребовалось несколько секунд, чтобы узнать маму.
— Эдди, — сказала мама, — в чем дело?
Эдди уставилась на мальчика.
— Ты не Сирил! — Она попыталась вспомнить, кто такой Сирил.
— О чем ты? — заорал мальчик. — Я Гэри! Ты что, совсем тупая, брата не узнаешь?
— Тогда как же… — Эдди повернулась к отцу. — Как же близнецы?
— Какие близнецы? — На лице отца отразилось искреннее беспокойство. Эдди шагнула к нему, а потом кинулась мимо него в свою комнату.
Она что-то потеряла. Эта мысль неотвязно ее преследовала. Может быть, оно еще где-то там, в ее комнате? Эдди бухнулась на колени и заглянула под кровать, но увидела только пару сандалий и несколько комочков пыли. Поднимаясь, она заметила на стене тени. Сколько раз она видела их прежде — миниатюрные силуэты машин, отражения тех, что ездили на улице за окном.
Эдди села на кровать и уставилась на дрожащие тени, скользившие по желтой стене.
— Эдди? — В комнату вошла мама, за ее спиной маячили отец и брат. — С тобой все в порядке?
Она пошла к себе в комнату, чтобы почитать, — сейчас она это вспомнила.
— Все хорошо, — ответила Эдди.
— Точно? — настаивала мать. — Ты весь вечер просидела тут, наверху.
— Я в порядке, — заверила Эдди. — Я хотела немножко почитать, но, наверное, заснула.
Она бросила взгляд на книжный шкаф. Несколько дней назад она взяла из городской библиотеки книжку сказок — именно эту книжку она собиралась почитать этим вечером.
Гэри скорчил ей рожу: закатил глаза вверх и насмешливо скривил рот. Отец положил руку ему на плечо.
— Пошли, спортсмен, — сказал он мальчику. — Можешь сразу бежать вниз и мыть руки перед ужином.
Оба скрылись в коридоре. Отражения на стене потускнели.
— Клубничные птички, — проговорила Эдди.
— Что ты сказала? — переспросила мать.
Эдди показала на стену.
— Клубничные птички, — повторила она, не зная, откуда взялись эти слова, но чувствуя, что они почему-то подходят. Ее снова охватило чувство, словно бы она что-то потеряла, но вскоре оно понемногу рассеялось.
Перевел с английского Владимир ИВАНОВ
© Pamela Sargent. Strawberry Birdies. 2011. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's» в 2011 году.
Максим ХорсунПокидая «Марракеш»
Передвигаться по техническому тоннелю можно было только на четвереньках. Луч фонаря метался по кабелям и трубам. К рабочему комбезу пыль не приставала, но руки были грязные, и я пожалел, что не надел перчатки.
В отдалении слышались голоса Скотта и Энди. Первый что-то непрерывно бурчал, второй лишь время от времени вставлял фразы резким тоном.
— Эй, Скотти! — позвал я, остановившись. Свет в конце тоннеля казался неестественно ярким. — Энди! Мужики!
Но ребята меня не слышали. Скотт бубнил, как телевизор, включенный на канале новостей. Ну и черт с ними… Тем более что я уже увидел распределительный щит вентиляционной подсистемы жилой зоны.
Отвинтил панель и принялся за работу.
Добротно все сделано, надежно. Не слышал, чтобы нашим техникам приходилось здесь что-нибудь чинить. Если бы не инцидент, то и я бы тут не появился. Впрочем, пыль на полу была полустертой. Кто-то проползал по тоннелю до меня, причем недавно. Наверное, инженер оценивал повреждения.
Перещелкнув пакетные выключатели, я ощутил прохладный ветерок. Подсистема ожила. Я вдохнул свежий воздух полной грудью, потом посветил в глубь тоннеля.
Свет отразился в выпуклых глазах анонима.
Это было так неожиданно, что я смешался. Но любопытство пересилило.
— А ты как здесь оказался, малыш? — обратился я к анониму приветливо, но негромко, стараясь его не испугать.
Я не знал, как определять возраст этих существ, но, по-моему, рядом со мной была юная особь.
Аноним растопырил конечности, которые мой язык не поворачивался назвать руками и ногами, наклонил лысую, шишковатую голову к полу и пополз назад, во тьму.
Прежде я не видел анонимов так близко, да и издалека — всего пару раз. Мы не знали о них ничего, хотя жили почти по соседству.
Я подумал, что он проник в тоннель во время инцидента, а после, когда обшивку залатали, не смог выбраться обратно. И ему нужно помочь — вывести в отсеки.
Существо убегало. Оно напоминало паука: такое же темное, проворное, длиннолапое.
— Постой! Ты заблудишься!
Первый перекресток, второй… А потом я остановился. Над полом приподнимался подсвеченный красными огнями порожек. На трубах алели полосы светоотражающей краски. Дальше начиналась «красная зона», куда человеку соваться запрещалось. Опасно для жизни — это раз, и в контракте на этот счет имелся специальный пункт — это два. Так что я посмотрел, как сверкают в темноте глаза анонима, и повернул обратно. Говорили, что этим существам не страшны радиация, электромагнитные поля, и даже в космическом вакууме они могут обходиться без скафандров.
Я выбрался из тоннеля. Скотт и Энди сидели в нише между двумя шпангоутами и ковырялись в блоке подсистемы кондиционирования.
— Мужики, а я анонима видел.
Энди никак не отреагировал на мою фразу, а Скотт бросил через плечо:
— Тебя инженер вызывает.
Я подхватил с палубы тряпку и принялся вытирать руки.
— Я поздравляю, Джо. Наниматели очень довольны, — проговорил Гаррель сонным голосом. — Твой статус с этого дня повышен, у тебя появляются привилегии, в том числе новый рацион питания, и еще есть файл с благодарностью за вклад в развитие Компании, но он на языке Нанимателей. Ты понимаешь Коло-О?