я во многом сделали возможными страшные войны 20 века. Соответственно, биотехнологии, печать органов и новое поколение медицины скажут свое слово и в этой сфере.
Хочется надеяться, что человечество не будет использовать биотехнологии себе во вред, что мы сможем защититься от деструктивных биотехнологий. Что в борьбе меча и щита победит щит.
Сосед подошел к вертолету и стукнул его скальпелем по носу.
— Что же ты не летаешь, дурачок? — сказал он сердито. Вадим принялся одеваться.
— Биоэлементы… — ворчал дядя Саша, запуская скальпель во внутренности «колибри», — Кому это надо? Живые механизмы… Полуживые механизмы… Почти неживые механизмы… Ни монтажа, ни электроники… Одни нервы! Простите, но я не хирург, — Вертолет дернулся. — Тихо ты, животное! Стой смирно! — Он извлек скальпель и повернулся к Вадиму, — Это негуманно наконец! — объявил он. — Бедная испорченная машина превращается в сплошной больной зуб! Может быть, я слишком старомоден? Мне ее жалко, ты понимаешь?
Какое произведение из научной фантастики, с вашей точки зрения, лучше всего описывает современный сценарий развития биотехнологий?
Современный сценарий, как ни странно, лучше всего описывает советская «фантастика ближнего прицела» 1960-х годов. Там можно найти и про современное сельское хозяйство, и про медицину, например. Потому что современный сценарий развития биотехнологий — эволюционный. Мы просто прилаживаем биотехнологии к тому, что есть, и смотрим, что получится.
Что касается будущего, то мне нравятся Стругацкие, в произведениях которых рассыпано много биомеханического. Даже звездолеты, кажется, выращиваются из биозародышей…
Лично мне в фантастике очень не хватает хорошего биопанка. Надо заказать фантастам.
СТО ДВАДЦАТЬ ЛЕТКАК ПОСТИНДУСТРИАЛЬНАЯ НОРМАПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТИ ЖИЗНИ
/форсайт
/гуманитарные технологии
/медицина
© Артем Костюкевич, илл., 2015
Сегодня целью — и вызовом! — являются теоретические биологические и социальные пределы продолжительности и качества жизни. Речь должна идти о скачке в средней продолжительности жизни до 120 лет. По существу это означает не совершенствование системы здравоохранения, а проектирование и пересборку системы образа жизни.
Революции в медицине и средняя продолжительность жизни
Несколько упрощая, можно сказать, что для достижения биологического предела продолжительности жизни необходимо было пройти через несколько медицинских революций.
Первая революция — это создание акушерства и примитивной травматологической медицины (лечение переломов, лечение ран, уход за больными). Этот переход минимизировал видовые факторы смертности: большая голова плода при узком тазе матери, обусловленном прямохождением. Он сопровождался неолитической революцией, то есть переформатированием систем деятельности в сторону производящего (сельского) хозяйства, что отчасти решило проблему голодной смерти (по крайней мере, в урожайные годы в зонах устойчивого земледелия). Как следствие средняя продолжительность жизни выросла до 40–50 лет. Потеснив травмы и голод, на второе место выдвинулись инфекционные заболевания. Борьба с ними составила содержание первого эпидемиологического перехода, который продолжался большую часть Нового времени.
Вторая революция — это так называемый первый эпидемиологический переход, минимизирующий материальные факторы смертности. По-видимому, его начало можно маркировать открытием противооспенной вакцинации, а завершение — полным уничтожением оспы на земном шаре. Первый эпидемиологический переход включает в себя создание вакцин против целого ряда болезней, открытие антибиотиков, гормонов, иммуномодуляторов. Сформировалось и стало повсеместной социальной практикой понятие о гигиене, что позволило, в частности, резко снизить младенческую и детскую смертность. Этот переход уже совершен. Он сопровождался технологической революцией, в значительной мере обеспечившей защищенность человека от влияния агрессивной внешней среды, и «зеленой революцией», которая позволила решить проблему голода, по крайней мере в развитых странах. Результатом первого эпидемиологического перехода стало снижение в развитых странах смертности от инфекционных заболеваний до пренебрежимо малых величин и соответствующее пропорциональное увеличение средней продолжительности жизни до 70–80 лет. Антибиотики, гормоны, противовирусные препараты позволили поставить под контроль некогда крайне опасные обыденные заболевания: ОРЗ и ОРВ практически перестали убивать людей. Теперь первое место в списке причин смерти заняли сердечно-сосудистые заболевания. Растет статистика онкологических заболеваний.
В начале 1970-х годов в ряде стран Запада возникло серьезное увлечение физической культурой в форме фитнеса, было сформировано современное понятие здорового образа жизни и возникла соответствующая индустрия. Это событие получило название второго эпидемиологического перехода, или фитнес-революции. Считается, что фитнес-революция переложила ответственность по поддержанию здоровья населения с государства на «конечного потребителя здоровья», то есть человека. Это привело к созданию своеобразного частно-государственного партнерства между системой здравоохранения и фитнес-индустрией, результатом чего стал рост продолжительности жизни, повышение ее качества, увеличение социального капитала.
Современное здравоохранение сужает спектр образов жизни до двух или трех, что же касается «здорового образа жизни», то он всего один. Этот единственный предполагает отказ от вредных привычек, перманентную диспансеризацию, потребление лекарственных средств постоянно и в значительных количествах, активные занятия фитнесом под наблюдением врача. Здоровый образ жизни оказывается предельно несвободным. Можно выразить эту мысль по-другому: «здоровье» как услуга со стороны системы здравоохранения обременено целым набором внешних априорных требований. Вполне понятно, что в действительности эта услуга не должна содержать никаких обременений. Сегодня такой идеал недостижим, но, во всяком случае, к нему нужно стремиться.
Результаты фитнес-революции были поставлены под сомнение фармакологическими корпорациями, заинтересованными в сбыте своей продукции. Как следствие с конца 1990-х годов прослеживается курс на расширение медикаментозного лечения с постепенным распространением практики потребления медикаментов на все общество. Этот процесс некоторыми исследователями называется фармакологической контрреволюцией. В настоящее время существует тренд на наращивание душевого объема медицинских услуг. Произошел переход к исключительно дорогой диагностике, дорожают лекарственные средства. Предсказывается появление в ближайшем будущем «умных лекарств» с повышенной селективностью действия, получила распространение генетическая медицина. Все это повышает среднюю продолжительность жизни… но очень незначительно.
А был ли второй эпидемиологический переход?
В настоящее время можно констатировать отсутствие каких-либо доказательств того, что массовое распространение фитнеса, повышение расходов на медицину и отказ от курения и алкоголя (т. е. здоровый образ жизни по западному образцу) приводит к скачкообразному повышению продолжительности жизни. Данный факт не означает, что подобной деятельностью вообще не следует заниматься. Напротив, она полезна и приносит конкретные результаты по улучшению здоровья населения. Но следует четко понимать ее границы.
Второй эпидемиологический переход не привел к уничтожению или резкому ослаблению влияния ни одного из актуальных заболеваний. Напротив, с начала XXI века список актуальных болезней внезапно стал расширяться за счет инфекционных заболеваний («атипичная пневмония», «птичий», затем «свиной» грипп). Пока еще трудно с уверенностью заключить, что не произошел скачок в средней продолжительности жизни, но демографические данные наличие такого скачка не подтверждают. Анализ зависимости показателей смертности от душевого ВВП демонстрирует отсутствие скачкообразной зависимости такого же типа, как в случае первого эпидемиологического перехода. Это позволяет в известной мере усомниться в том, что второй эпидемиологический переход действительно произошел.
Следующий скачок продолжительности жизни населения — настоящий второй эпидемиологический переход — будет возможен не раньше 2025 года, когда современные исследования в области био- и нанотехнологий в медицине дадут серьезные результаты. Очевидно, распространится клонирование органов и инжиниринг тканей, причем произойдет это довольно быстро. Возможно, в будущем нормальным явлением станет частичная киборгизация (органы зрения, слуха, суставы, внешняя память и т. п.). Соответствующие технологии уже разрабатываются, вопрос в их внедрении и социальной адаптации. Появление принципиально новых лекарств, методов лечения и диагностики действительно значительно повлияет на медицину. Но следует понимать, что это будет касаться в первую очередь развитых стран — носителей соответствующих технологий. И подобные методики, очевидно, будут чрезвычайно дорогостоящими.
Проблемы со здоровым образом жизни как в России, так и в других странах, как представляется, не находятся в плоскости описываемой высокотехнологичной медицины. Другими словами, она окажет влияние на лечение многих болезней, сделав его еще более эффективным, но реальные проблемы здоровья населения, корни болезней, лежат в другой плоскости — социальной, психологической, информационной.
Если мы сегодня живем в мире компьютерных сетей, мгновенно перекачивающих миллионы бит информации от пользователя к пользователю и свободно выводящих на экраны ТВ и мультимедиа все, что заблагорассудится, — не лежит ли наша условная «холера», с которой надо бороться социальными методами и в международном масштабе, в этой зоне?