на продралась сквозь облако крови и отвела рукой плывшее на нее жабо большого сальника.
Мертвец был настоящим. Она-то думала, что увидит мертвых свиней. Обвисшее лицо с желейными глазами в бурной, бурой от крови воде словно обвиняло ее в неуважении к покойнику. Феличия ощутила мимолетную тошноту, но дни, когда она реагировала нутром, давно прошли.
Тем временем ее руки вытаскивали из карманов-запасников мотки марли, давили на грудь, перевязывали дыры в ней самоклеящимся бинтом, надевали прикрепленную к тележке маску на мертвое лицо, открывали бак и напыляли на кожу трупа быстросхватывающийся космический костюм.
Судя по пузырям в воде, кислородная маска протекала. Видимо, Феличия не закрепила толком зажимы на шее. Нет, не то. Под зажимом в шее была дырка, и наложенная на рану марля пропускала кислород. Пережать чуть сильнее — и кровь перестанет поступать к мозгу. Феличия отплыла от тела, когда за ее спиной взорвались еще две тележки.
Пусть ругают за расход кислорода. Будь это живой астронавт, кислород был бы нужен ему недолго.
Кто-то стоял между ней и ближайшим несчастным случаем, требовавшим ее внимания. Феличия скользнула мимо фигуры, потом резко обернулась, чтобы проверить — вдруг это какая-то хитрость: привязанный стоячий труп или манекен космического террориста с бластером.
Это была Бриджит.
Бриджит пребывала в абсолютном ужасе, внутри ее шлема расплескивались частицы рвоты. В космосе они остались бы плавать в невесомости, застилая ей глаза и попадая в легкие.
Феличия рванулась и схватила Бриджит за вялую руку. Перетащила девушку к двум тележкам. Указала на одну, и Бриджит, придя в себя, стала вытаскивать марлю.
Феличия больше не отвлекалась. И не смотрела на Бриджит. Двадцать один час подряд она потела в гидрокостюме и была вознаграждена, ракетой взмыв обратно на первое место в списке кандидатов.
Позднее она спрашивала себя, зачем ей понадобилось помогать Бриджит.
Особенно после того, что случилось в третьей изоляции.
«Я ничего не должна этой девчонке. На Марс должна полететь я, а не она».
В операционной Феличия проворно и эффективно лигировала сосуды, ведущие к поджелудочной железе Бриджит. Затем она приступила к яичникам.
— Рожать детей на Марсе? — смеялась Бриджит над Морин за последним ужином. — Их будут рожать те, кто прилетит потом, когда мы построим колонию.
Они дрейфовали в море.
С мокрыми волосами и солью на ресницах мать Феличии выглядела моложе — ее заряжали энергией волны и пена. Феличия предпочитала плавательный бассейн — предсказуемый и дающий возможность измерить успехи.
Над их головами промчались чайки.
— Итак, мой юный врач, — сказала мама нежным девичьим голоском, — ты едешь в большой город. Личи, малышка, лучшая в классе, со стипендией от штата. Я так тобой горжусь.
— Я пока еще не врач, — сказала Феличия, плывя на месте. Она могла коснуться ногами илистого дна, если бы захотела, но так хоть можно потренироваться. — Называй меня так, когда я это заслужу.
— Я думала, ты пойдешь в ВВС. В детстве ты хотела быть летчицей. Твои братья пытались стать пилотами, но так и не стали, а тебе это удалось бы, если бы ты не решила по-другому. Тебе удается все, за что ты берешься.
Феличия скорчила рожу.
— Зачем мне идти в летчики, мама? Чтоб сбрасывать бомбы на людей? Я хочу им помогать.
— Ты хочешь помочь мне, Личи, — мама внезапно посерьезнела и принялась тереть глаза, куда попали поднятые Фе-личией брызги. — Но ты не можешь. Никто не может. Я всего лишь хочу прожить столько, чтобы увидеть твоих детей.
— С чего ты взяла, что я хочу детей?
Но мамин взгляд уже заволокла мечтательная дымка.
— Я так хотела рожать в воде. Так спокойнее, говорили они. Естественнее. Когда я забеременела впервые, то заказала отдельную семейную палату, но ребенок вышел прежде, чем я добралась до машины и поехала в больницу. Ему не терпелось появиться на свет. Мои самые короткие роды. Всего два часа.
— Но во второй раз ты успела в больницу, верно? Я видела фотографии с тобой и маленьким Беном.
— Во второй раз я успела. Легла в ванну, и схватки были вполне терпимыми. Потом я вылезла, потому что захотела писать. Ну или я думала, что хочу писать, но тут отошли воды — и в итоге я родила Бена на кафельном полу.
Феличия прыснула.
— Так вот почему он такой.
Мать плеснула на нее водой.
— Тихо ты!
— А я? Где ты родила меня?
— В третий раз… — Мама вздохнула. — Третий раз был счастливым. Ты родилась в воде. Ты — мой единственный ребенок, родившийся в невесомости. Мальчики этого не знают, но у меня всегда было чувство…
— Что за чувство?
— Что ты рождена для полета.
Практически вся пищеварительная система вышла одним куском. Феличия глядела в почти пустую полость лежащего перед ней тела.
Для Бриджит пути назад не было.
«Я готова на что угодно, — думала Феличия, — Это я рождена для полета».
Прежде чем Бриджит очнется от наркоза, ей в кровь закачают наноботов, которые проникнут в каждую клетку. Они заместят митохондрии и превратятся в энергостанции тела, сжигающие уже не сахар, а поступающие внутривенно микрогранулы водорода. В итоге полученная телом энергия будет сохраняться в форме АТФ[24] и побочным продуктом станет не углекислый газ, а вода.
Выдыхаемый Бриджит воздух уже не нужно будет чистить в газовых сепараторах. Еще одно весьма желанное свойство участника марсианской команды.
«Я готова на что угодно».
Перед третьей изоляцией им вручили анкеты и результаты тестов других кандидатов и велели работать командой, чтобы путем консенсуса решить, кто именно достоин полететь на Марс.
Это был самый жестокий тест из всех.
— Феличия де Мартино пришла на первое собеседование безупречно одетой и на 15 минут до срока, — Бриджит читала смартлисток, сидя прямо перед Феличией, — хотя ранее в тот же день присутствовала на похоронах матери.
И Бриджит захохотала и смахнула слезу.
— Знали бы они, что ты сделала это намеренно, Личи. Ты же пыталась отвертеться от похорон, не так ли? Феличия не ладит со старшими братьями. Они служат в ВВС. Что ты говорила насчет ВВС? Собачье послушание для них важнее, чем деньги или чужие жизни? Там только и надо, что целовать зады неполноценных фигляров, ты ведь так говорила?
Глава команды Миссии колонизации Марса раньше служил в ВВС.
Может, Бриджит этого и не знала.
Предполагалось, что никто из них не знает ничего о других членах команды — до того, как принято решение.
«Может, она не знала».
«Да все она знала».
Осталось удалить одну почку. Пара почек смотрелась одиноко, прямо как почки в курином остове на Рождество, когда начинка уже съедена. Феличия набрала в грудь воздуха и полезла в брюшную полость Бриджит в последний раз.
«Я готова на что угодно».
Во время злополучной третьей изоляции она, кипя гневом, пыталась вспомнить хоть что-то постыдное из жизни Бриджит, что она, Феличия, столь близко знавшая семью Морин, могла бы вытащить на свет.
Вытаскивать было нечего. Бриджит была чиста как стеклышко.
А вот теперь она лежит на столе — беспомощная и с открытым запирательным нервом. Есть шанс отомстить. Феличия не обездвижит ее на всю жизнь. Нерв восстановится. Бриджит полетит на Марс со второй волной. Они захотят, чтобы она полетела. Никаких сомнений.
С другой стороны, Феличия не станет моложе. Если ее не выберут сейчас, ее не выберут никогда.
— Но вы говорили, что мой возраст — это преимущество, — сказала Феличия Директору.
Тот сжал губы.
— Да, — признал он, — я это говорил.
— Вы говорили, что предпочитаете кандидатов постарше, потому что мы умрем естественной смертью, от старости, прежде чем заработаем рак от радиации.
— Да, мисс де Мартино, тогда дело обстояло именно так. Сейчас ситуация такова, что наноботная процедура куда безопаснее для молодых кандидатов. Если применить ее к вам, вы можете умереть прежде, чем покинете Землю. Вы готовы к такому риску?
— Да, — сказала она без колебаний, но он уже отвернулся.
— Феличия, по баллам вы только на втором месте…
— Потому что вы отменили остальные тесты! Параболические полеты…
— Таковы новые приоритеты. Вы знаете, в чем дело.
«Я знаю, — думала она в отчаянии. — Нет ничего важнее резко сократившегося веса».
— Я пройду процедуру, — сказала она. — Я сделаю это в любом случае, выберете вы меня или нет. Даже если она меня убьет.
Директор снова сжал губы.
— Вы действительно готовы на что угодно, чтобы попасть в команду, не так ли.
— Да. Я готова на что угодно.
Он долго смотрел на нее.
— Если операция Бриджит завершится неудачей, — сказал он, — я разрешу вам попытаться. Только если она завершится неудачей, Феличия. Видит бог, умелые хирурги нужны нам здесь, на Земле. Нет смысла рисковать жизнью только потому, что вы злитесь.
В смятении она поехала на ближайшее стрельбище и, успокаивая нервы, снова и снова стреляла по тарелочкам. Она промахивалась так часто, что расплакалась — не потому, что ей было важно попадать, а потому, что вспомнила, как они с Морин сбегали из школы и стреляли по жестянкам в овраге.
Морин всегда была пугающе меткой. Феличия была второй тогда — и стала второй сейчас. Почему прежде ей не было так больно?
Сквозь слезы она увидела, что битумные мишени уже не вылетают со свистом в небо, и опустила дробовик. Стендовый робот мигал предложением «Внести плату за новый раунд?», но с нее было достаточно.
Она вернула взятый напрокат дробовик и медленно поехала обратно, в казармы Агентства.
На полпути зазвонил телефон. Это была Бриджит. Феличия остановила машину на обочине, у автомастерской, в которой запрещенные законом автомобили на бензине ржавели на подъемниках, как позабытые трофеи.