Шесть котлов, питаемых нефтью, и четыре турбины выдавали мощность в шестьдесят пять тысяч лошадиных сил, что обеспечивало проектную скорость до тридцати двух узлов. Имелись и дизельные установки для обеспечения экономичного хода. Водоизмещение крейсера составляло восемь тысяч тонн, при длине 174 м и наибольшей ширине 15,2 м. К началу войны крейсер серьезно дооснастили зенитным вооружением. Он получил три сдвоенных 88-мм пушки «SK C/32», четыре сдвоенных 37-мм орудия «SK C/30» и восемнадцать 20-мм пушек «Flak-30».
Введенный в состав флота в 1930-м году и встретивший начало войны далеко не новым, «Кельн», тем не менее, участвовал в боевых действиях в составе разведывательной эскадры, обеспечивал постановки минных заграждений и даже иногда сопровождал тяжелые корабли. Еще он промышлял тем, что выманивал крейсера и эсминцы противника на себя, убегая в заранее известном направлении и подставляя, таким образом, английские корабли под удары немецких подлодок и авиации. «Кельну» повезло в том, что он не погиб во время захвата немецкими силами Дании и Норвегии, как это случилось с его систершипами «Кенигсбергом» и «Карлсруэ», потопленными британцами. С февраля 41-го этот крейсер тоже, как и «Нюрнберг», переквалифицировали в учебный.
Легкий крейсер «Эмден», вступивший в строй в 1925-м году, имел размеры поскромнее. Его полное водоизмещение немного не доходило до семи тысяч тонн, а длина составляла сто пятьдесят пять метров при ширине чуть больше четырнадцати. Максимальная скорость чуть-чуть не дотягивала до тридцати узлов. А главный калибр составляли восемь 150-мм орудий, расположенных по отдельности, по устаревшей схеме: два на носу, два на корме и по два по бортам. Кроме того, корабль оснащался двумя двухтрубными торпедными аппаратами. Во время модернизаций перед войной на крейсере усилили зенитную артиллерию до трех 88-мм пушек, до четырех 37-мм автоматов и до восемнадцати 20-мм.
Когда столицу Норвегии взяли немецкие воздушные десантники, десятого апреля 1940-го года, «Эмден» пришел на рейд Осло, где оставался до июня, выполняя задачи связного крейсера, несущего дозорную службу в водном районе вблизи норвежской столицы. Затем командование кригсмарине решило отозвать крейсер и использовать его в качестве учебного. Экипаж расформировали, многих моряков перевели в оккупированную Францию, а сам корабль в ноябре поставили на ремонт, который длился до февраля 41-го. К лету его снова отправили к берегам Норвегии. И вот теперь он прибыл в Готенхафен вместе с двумя другими легкими крейсерами.
В последнее время на всех трех легких крейсерах обучали новобранцев и проводили практику курсантов. Так что теперь перед командующим немецким флотом находились легкие крейсера, полностью укомплектованные новобранцами, курсантами и стажерами. И гросс-адмирал об этом хорошо знал. Но, деваться ему было некуда, менять экипажи уже было поздно. Приказ фюрера висел над Редером, словно Дамоклов меч. Тем более, что из-за того, что немецкий флот ничем не смог помешать русскому десанту, фюрер разозлился еще сильней. Потому Редер приказал немедленно вернуть все три корабля в боевой состав кригсмарине.
С эсминцами тоже дела обстояли не лучшим образом. Опыт эксплуатации новейших эсминцев, которые Редер решил привлечь к предстоящей операции «Ход ферзем», только нарабатывался. И потому их экипажи тоже нельзя было назвать опытными. К тому же, их преследовали досадные неудачи. Из новейших эсминцев в Готенхафен пока прибыл только «Z-26». Его систершипы «Z-25» и «Z-27» оказались невезучими. Эсминец «Z-25» на переходе из Киля наскочил на камни возле Хегессена. А «Z-27» как раз в этот день, рано утром 26-го июня, столкнулся в бухте Данцига с подводной лодкой «U-652». И оба эсминца пришлось срочно отправлять в ремонт, да еще и субмарину вместе с ними. А «Z-23» и «Z-24» на переходе подверглись налету английской авиации и оба получили сильные повреждения, тоже надолго оказавшись в ремонте. Потому новейший эсминец «Z-26» и пришел в Готенхафен в гордом одиночестве. Все остальные боевые единицы этого соединения выбыли из действующего состава флота на неопределенный срок.
«Z-26», принятый в состав флота совсем недавно, в январе 1941-го года, представлял собой новейшие эскадренные миноносцы Германии, развитие довольно удачного проекта «1936». Эсминец являлся универсальным кораблем с усиленным артиллерийским вооружением. Его главный калибр составляли четыре 150-мм орудия. При длине цельносварного корпуса 127 и ширине 12 метров, он имел осадку менее четырех метров и полное водоизмещение в три с половиной тысячи тонн. Надстройки частично покрывались легким противоосколочным бронированием. Шесть котлов и две турбины обеспечивали мощность до семидесяти тысяч лошадиных сил, что позволяло «Z-26» развивать скорость до тридцати шести узлов.
Кроме орудий главного калибра, артиллерийское вооружение корабля состояло из двух спаренных полуавтоматических 37-мм пушек «С/30» и пяти автоматических зениток калибром 20-мм. На борту устанавливались два четырехтрубных торпедных аппарата калибром 533-мм. Имелись четыре бомбомета и два бомбосбрасывателя с боезапасом в три десятка глубинных бомб для борьбы с субмаринами, и шесть десятков мин для постановки заграждений. В целом, эсминцы этого типа казались гросс-адмиралу вполне удачными. И то, что он в силу неблагоприятных обстоятельств не сможет использовать их в предстоящей морской баталии вызывало у Редера чувство досады.
Но еще несколько эсминцев вскоре должны были прибыть, хотя, к сожалению, не такие новые. Потому что Редер, едва получив приказ фюрера о формировании эскадры на Балтике, приказал немедленно отозвать шестую флотилию эсминцев, сформированную для отправки в Норвегию, под командование генерал-адмирала Германа Бема. Редер решил, что Бем пока перебьется без этого подкрепления и приказал капитану-цур-зее Шульцу Хенриксу следовать со своим соединением в Готенхафен. И вскоре для усиления эскадры должны были прибыть еще пять эсминцев: «Герман Шеман», «Ганс Лоди», «Фридрих Экольд», «Рихард Байцен» и «Карл Гальстер».
Когда шестая флотилия достигнет Готенхафена, в эскадре будет насчитываться, помимо двух старых броненосцев и трех легких крейсера со стажерскими экипажами, аж, целых шесть эсминцев. Все равно не слишком серьезная, конечно, флотилия. Редер мог привлечь к операции против большевистского флота побольше эсминцев и даже легкий крейсер «Лейпциг», но отозвать их из вод Норвегии означало не только потерять всякую инициативу в морской войне против Британии на норвежском театре боевых действий, но и ставило под угрозу всю систему охраны водных районов этой оккупированной страны и транспортных конвоев. Да и гросс-адмирал, готовясь к морскому сражению с советским флотом, надеялся, конечно, не на эсминцы и легкие крейсера, а, в основном, на линейный крейсер «Шарнхорст» и на линкор «Тирпиц».
Глава 26
Павел Березин любил поговорить. Потому, наверное, он и делал успешную карьеру по комсомольской линии, что был общительным и словоохотливым. Язык у него, что называется, был подвешен правильно. Он умел завязать беседу с незнакомым человеком и разговорить молчуна точно также, как умел и произносить речи, почти не готовясь и без бумажки. И научился к месту вворачивать в свои выступления правильные слова про мудрую политику партии и лично товарища Сталина. Кроме того, Березин выделялся и другими необходимыми для лидера коллектива качествами. Его ум обладал гибкостью и хорошей скоростью мыслительных реакций. Соображал Пашка быстро. При этом, характер его отличался спокойной уверенностью, с сослуживцами Березин старался не конфликтовать, но умел и строго спросить с подчиненных, если нужно. Как имел способности и гасить конфликты при необходимости.
Если поначалу к Лебедеву Павел относился несколько настороженно и, как и большинство членов команды «Якова Свердлова», видел в нем «папенькиного сынка», баловня судьбы и выскочку, то за последний месяц Березин изменил свое мнение о Саше кардинально. Этому, конечно, в большой степени, способствовали перемены в самом Александре. Наблюдая за ним, Паша видел, как молодой командир быстро меняется в лучшую сторону. Бросалось в глаза, что, сделав над собой усилие, Александр прекратил пить. Причем, он не кичился этим, мол, вот какой я молодец, что сумел «завязать» с дурной привычкой, а просто перестал интересоваться выпивкой. Ведь до этого все на корабле знали, что Сашка втихаря ходит к радистам и выпивает у них спирт, который выдается для протирки контактов радиоаппаратуры.
Теперь же, как только начался июнь, Лебедев спиртом и спиртным интересоваться перестал. Как отрезало. И эту перемену «папенькиного сынка» тоже заметил весь экипаж. Потом на Пашку, как и на многих других из экипажа эсминца, произвела большое впечатление история с поимкой Лебедевым Габаряна, который оказался немецким шпионом. Да и само то, что недавно постоянно выпивший Лебедев, который частенько стоял вахту «навеселе», в одночасье сделался трезвым и храбрым разведчиком, который не побоялся выходить на вражескую территорию за ценными сведениями, сильно подняло репутацию Александра в глазах коллектива.
И вот теперь, после начала войны, Лебедев не попросил своих влиятельных родственников отправить его подальше от линии фронта, а, можно сказать, сам напросился на передний край военных действий, не просто организовав корабельные корректировочные группы, а самолично возглавив их. И все участники этих групп видели, какое личное мужество демонстрировал Лебедев, например, самостоятельно корректируя огонь кораблей под обстрелом вражеской артиллерии, или находясь впереди групп и ведя людей за собой.
Даже в тот роковой момент, когда они неожиданно напоролись на толпу бегущих немцев, выйдя с кладбища в Кретинге, Лебедев шел первым. И, конечно, то, что убили не его, а Петю Ефимова явилось простой случайностью. Никакой вины Лебедева в случившемся Березин не видел. Наоборот, все, через что им пришлось пройти вместе в десантной операции, только еще больше сблизило Павла с Александром.