своего бинокля. Остальные немецкие корабли, как и те советские силы, с которыми велся бой, находились где-то за горизонтом. И капитан-лейтенант их видеть не мог. Поэтому все его внимание поглотили два главных вражеских корабля, чьи зловещие силуэты вырисовывались на грани горизонта. Иванцов дал команду начать погружение и следовать далее на перископной глубине. Федор Иванович задумал подобраться к «Тирпицу» или «Шарнхорсту», чтобы атаковать торпедами один из линейных кораблей с тыла, пока они заняты боем с советскими надводными кораблями. Иванцов уже предвкушал, что за такую атаку сразу получит звание героя Советского Союза и повышение по службе.
Вот только оба бронированных гиганта кригсмарине не прекращали маневрировать по водной поверхности на двадцати узлах, а подлодка приближалась всего на восьми. И потому никак не могла подойти на расстояние, приемлемое для торпедной атаки. А тут еще и авария неожиданно случилась на борту, замкнуло что-то в цепи питания электродвигателя. Виной была некачественная и отсыревшая проводка. Пришлось некстати останавливаться и всплывать с риском быть обнаруженными, чтобы отключить электропитание и заменить пару проводов. К счастью, повреждение не привело к серьезному возгоранию, а электромеханики устранили неисправность довольно оперативно. Вот только время было безвозвратно упущено. Теперь все надежды догнать немцев и атаковать их у Иванцова рассеялись. Тем более, что после морского боя с кораблями Краснознаменного Балтийского флота «Тирпиц» и «Шарнхорст» продолжили движение куда-то дальше. Отвернув на юго-восток, они вскоре скрылись за горизонтом.
Через некоторое время с востока показались дымы других кораблей, которые приближались. Солнце уже опускалось на западе, завершая летний день золотистыми бликами на воде, но видимость по-прежнему оставалась прекрасной, когда капитан-лейтенант рассмотрел в бинокль, что в поле зрения вошли два немецких эсминца, каждый из которых буксировал поврежденные корабли. Один из эсминцев тянул на буксирном тросе своего собрата, верхняя часть которого сильно пострадала в бою. А второй тащил целый крейсер, имеющий сильный дифферент на корму. По очертаниям это был «Эмден». И тут ошибки быть не могло. Из чего Иванцов сделал вывод, что немцам в морском бою крепко досталось. Обстоятельства давали капитану-лейтенанту новый шанс отличиться. Тем более, что этот странный эскорт двигался курсом на запад, прямо на подводную лодку. Быстро оценив ситуацию, Федор Иванович вновь скомандовал погружение.
Субмарина пошла встречным курсом. Теперь все зависело от того, как быстро на вражеских кораблях заметят подлодку. Тут опять «Щуке» повезло. Немцы заметили ее перископ только в момент торпедной атаки, произведенной из носовых аппаратов. Четыре торпеды уже пошли к целям, когда тот, кто командовал немецкой корабельной группой, отдал команду отворачивать в противоположные стороны. Юркие эсминцы, конечно, легко могли уклониться от торпед. Но, в данном случае, их маневренность сковывали буксирные тросы. И, резко дернувшись в стороны, они лишь подвернули под торпеды те неуправляемые корабли, которые буксировали, подставив их под удар.
Первая из торпед прошла мимо, вторая же врезалась в поврежденный немецкий эсминец, оторвав ему взрывом половину носа. Третья, как и первая, тоже никуда не попала. Зато четвертая взорвалась, угодив в середину поврежденного крейсера, что создало в его подбрюшье дыру очень значительных размеров. Получив торпедные попадания, эсминец и крейсер начали тонуть. Эти два корабля, поврежденные в бою, уже и без того имели неважный запас плавучести. Ко дну «Эмден» и «Герман Шеман» пошли быстро. А буксирные тросы, заведенные на них, очень мешали двум неповрежденным эсминцам, «Рихарду Байцену» и «Фридриху Экольду», начать немедленное преследование большевистской субмарины. Потому Иванцов, зафиксировав попадания двух торпед из четырех, не стал дожидаться погони, а приказал погрузиться на глубину и уходить, кардинально изменив курс, пока на эсминцах не разобрались с буксирными концами.
* * *
Если капитан-лейтенант Иванцов пытался догонять вражескую эскадру на своей «Щуке», чтобы атаковать немецкие корабли с тыла, то три другие советские субмарины пробовали произвести атаку на встречных курсах. Впрочем, проблемы с недостаточной скоростью у них имелись точно такие же, как и у подлодки Иванцова. К тому же, первоначальное направление движения вражеской эскадры было иным, чем тот курс, на который легли немецкие корабли после морского сражения с легкими силами КБФ.
Давая боевое задание командирам субмарин из отряда «Красных акул», Лисину и Петрову, кавторанг Грищенко считал, что противник не изменит курс, выйдя на траверз полуострова Ханко строго с запада. Но, получилось так, что после боя немецкая эскадра повернула южнее. Если на встречных курсах у подлодок имелись неплохие шансы на проведение атаки, то маневр немцев, разумеется, затруднял для подводников выход на дистанции, позволяющие атаковать торпедами. Вскоре стало понятно, что ни «С-7», ни «Л-3» не успеют настигнуть противника. И только у «Щ-307», которая заходила с востока, имелся какой-то шанс. Успешность атаки зависела от командира подлодки Петрова, от сорока человек его команды и, конечно, от удачи.
Как и приказал Грищенко, «Щ-307» отправилась навстречу врагам в надводном положении, выжимая самый полный ход из своих дизелей. Наблюдатели на мостике наверху рубки вовсю крутили головами, вот только вражеские самолеты все равно заметили поздновато. Подводники успели задраить люки, но не успели погрузиться до того момента, как на субмарину налетели «лаптежники» с черными крестами на крыльях. Несколько бомб упали рядом.
От разрыва одной из них подводная лодка содрогнулась всем корпусом. Внутри погас свет, а люди попадали от удара, но быстро спохватились, поднялись на ноги, включили электрические фонарики, потирая ушибленные места. К счастью, все остались целы, но оборудование после взрыва вышло из строя, лодка была обездвижена, а боевое задание сорвалось. Им еще повезло, что вражеские пикировщики улетели, вовремя отогнанные «сталинскими соколами» на «ишачках». Вот только субмарину теперь предстояло буксировать на ремонт.
Глава 21
С тяжелым сердцем Эрих Редер уводил немецкую эскадру от Ханко. Единственным утешением для него служили пожары, вспыхнувшие во многих местах на берегу после бомбардировок люфтваффе и обстрела полуострова с кораблей. Вот только было неясно, насколько существенный ущерб нанесен русской базе. А потери кригсмарине точно оказались значительными. Несмотря на то, что вторую атаку большевистских эсминцев и торпедных катеров немецкой эскадре отбить удалось, потопив три торпедных катера и вызвав пожар на лидере «Минск», русская подлодка сумела подобраться к буксируемым немецким кораблям. И торпеды этой субмарины достигли целей. Крейсер «Эмден» и эсминец «Герман Шеман» пошли на дно. Хорошо еще, что экипажи на них к этому моменту уже отсутствовали, а на борту находились лишь немногочисленные аварийные команды. Благодаря этому обстоятельству, новых больших потерь в людях не последовало.
Теперь Редеру предстояло объяснять фюреру потерю уже двух легких крейсеров и двух эсминцев, что делало результат всей операции против Ханко весьма сомнительным. Поскольку русские потеряли за этот день меньше. Немецким морякам удалось потопить только большевистский крейсер, лидер эсминцев и три торпедных катера. За два легких крейсера и два эсминца цена не равная. Проигрыш по сути. И это при том, что в огневой мощи имелось явное преимущество немецкой стороны. Видимо, капризная фортуна отвернулась от кригсмарине в этот неудачный день. Единственным оправданием должны были послужить фотографии пожаров на полуострове, сделанные с самолетов. Впрочем, потери среди немецких летчиков, понесенные в ходе налета, тоже совсем не радовали гросс-адмирала. Помимо нескольких истребителей и бомбардировщиков, присланных Герингом, эскадра главных сил кригсмарине потеряла почти все свои гидросамолеты, опытных пилотов и артиллерийских офицеров-корректировщиков.
Немецкие корабли уходили в сумерках курсом на Готенхафен. Там предстояло пополнить боезапас и устранить мелкие повреждения. Глядя на спокойную, почти что штилевую поверхность моря с ходового мостика «Тирпица», Эрих Редер успокаивал себя тем, что, несмотря на потери и отсутствие военной удачи, никакого разгрома все-таки не случилось. Конечно, потеря двух легких крейсеров плохо скажется на боевой мощи эскадры, но это досадное обстоятельство гросс-адмирал планировал купировать, собираясь задействовать на Балтике один из тяжелых крейсеров.
Что же касается потери пары эсминцев, то после сражения при Нарвике, состоявшегося чуть больше года назад, когда военно-морской флот Германии лишился сразу десяти эсминцев, к неудачам с этим классом кораблей Редер уже притерпелся. Но, каждый из потерянных кораблей засел в его памяти. «Вильгельм Хайдкамп», «Вольфганг Ценкер», «Георг Тиле», «Бернд фон Арним», «Эрих Гизе», «Ганс Людеман», «Эрих Кельнер», «Дитер фон Редер», «Герман Кюнне» и «Антон Шмидт» — всех их постигла неудача, но свою задачу они выполнили, высадив десант на севере Норвегии. Британцы, появившиеся с опозданием возле Нарвика, просто лютовали. Хотя и они не отделались легко, потеряв там свои корабли.
Немецких моряков застигли врасплох в Нарвик-фьорде, но они храбро отбивались. «Хайдкамп», «Шмидт», «Кюнне» и «Людеман» стояли в портовой гавани. «Тиле» и «Арним» находились в южном Балланген-фьорде. А «Гизе», «Ценкер» и «Кельнер» стояли в северо-восточном Херьянг-фьорде. Эсминец «Редер», завершив ночной дозор, вернулся в 5:20 утра, встав на якорь на рейде. Как нарочно, случился снегопад с очень ограниченной видимостью. Потому английские эсминцы «Харди», «Хантер», «Хевок», «Хотспер» и «Хостайл» и не были замечены вовремя. Ориентируясь с помощью радаров и эхолотов, они подкрались ко входу в гавань в половине шестого и дали залпы торпедами по неподвижным немецким кораблям.