Нередко Алексея Михайловича донимали словацкие товарищи:
— Расскажи, Михайлич, как вы генерала-хортиста в Москву отправили.
Садиленко молча качал головой.
— Так то Волянского работа.
— Полно, полно, знаем, чья это работа.
В самом деле, это была дерзкая и очень опасная операция. Нашим разведчикам стало известно, что один из хортистских генералов каждое воскресенье проводит в своей вилле в местечке Гача в ста километрах от Будапешта. Вместе с ним туда часто выезжал начальник венгерской жандармерии генерал-полковник Габор Фараго и другие высокопоставленные лица. Виллу охраняла рота солдат. Партизаны решили поближе познакомиться с этой «птицей». Запросили Москву. Оттуда ответили: «Действуйте!»
Большая группа разведчиков во главе с Евгением Павловичем Волянским скрыто перешла венгерскую границу и остановилась в кукурузном поле неподалеку от шоссейной дороги. Перед вечером устроили засаду. На дороге показались три машины с гестаповцами. Это было то, что нужно. Гитлеровцы не успели схватиться за автоматы, как были обезоружены…
Ночью разведчики чистили и штопали фашистское обмундирование. А на рассвете к генеральской вилле с шиком подкатили три автомашины. С передней вышел «гауптман» в эсэсовской форме. Приняв рапорт начальника охраны, он приказал заменить караул.
— Русские совсем близко. Мы не можем рисковать жизнью человека, работающего для рейха…
— Слушаюсь…
— Проведите меня в виллу и вызовите в столовую всех солдат.
Салашисты подобострастно пялили глаза на немецкого офицера.
«Гауптман» слегка кивнул головой сопровождающему его рослому «ефрейтору». Тотчас в столовую вошли человек пятнадцать автоматчиков и, вскинув оружие, громко скомандовали:
— Руки вверх!
Партизаны без особого шума отправили солдат в подвал. Туда же они препроводили командира роты и его денщика.
После этого «гауптман» пригласил дворецкого сыграть в преферанс. За картами он выяснил все, что ему требовалось. Его партнер оказался человеком благоразумным. Он сразу догадался, с кем имеет дело, и выложил все, как на исповеди.
Ровно в одиннадцать часов к вилле подошла легковая машина. Часовой отдал честь, открыл ворота. Когда генерал вошел в кабинет, там его ждал «гауптман».
— Оружие на стол!
Хозяин виллы не сразу сообразил, что случилось. А когда понял, что перед ним советский разведчик, тяжело опустился в кресло:
— Я ничего вам не скажу.
— Тем хуже для вас… — «гауптман» достал сигарету, закурил. — Не забывайте, генерал, теперь тысяча девятьсот сорок четвертый год. Гитлер не сегодня-завтра… В общем, не в наших интересах играть в прятки. От имени советского командования официально заявляю: вам будет сохранена жизнь! Но…
— Я никогда не совершу предательства.
— Слишком поздно, генерал. Надо было думать об этом перед тем, как вы пошли на службу к фашистам. Даю вам пятнадцать минут на размышление.
— Говорите, что я должен сделать? — после короткого раздумья спросил генерал.
— Нам нужна схема новой оборонительной линии по реке Грон.
— Но ведь это невозможно! Документы находятся в Будапеште.
— А вы позвоните, что вам необходимо уточнить некоторые детали. Пусть план под охраной доставят на виллу.
Генерал нехотя потянулся к трубке.
— Только шутить не советую. Пока из Будапешта прибудет гестапо, вы преспокойно успеете переселиться на небо.
Через несколько часов хортисту были доставлены необходимые документы. Эсэсовцев, которые привезли их, тоже обезоружили и заперли в подвале.
Задание выполнено — можно возвращаться в лагерь, С наступлением темноты, погрузив на машины оружие, двинулись в обратный путь.
Закончить операцию помешала непогода. Поднялась страшная метель. А из Москвы и Киева требовали немедленно выслать документы. Ночью на партизанский аэродром с большим трудом пробился двухместный самолет. Накануне в отряде случилась беда: тяжело ранило комиссара отряда. Необходимо было сделать срочную операцию. Его надо было отправить на Большую землю. Партизаны решили, что генерал подождет…
А как быть с документами? Хортист никак не расставался с портфелем. Пришлось прибегнуть к хитрости…
Только через три дня генерала отправили в Москву транспортным самолетом. Там с ним произошел страшный конфуз. Когда его доставили к советскому командованию, генерал торжественно доложил, что привез схему оборонительной линии по реке Грон.
— Вот эту? Она уже давно у нас.
Генерал схватился за свой портфель… Но там, кроме старых газет, ничего не было.
— А вы не волнуйтесь. План теперь, как видите, в надежных руках…
Садиленко откашлялся, закурил, хитро улыбнулся и продолжал:
— А был еще и такой случай. Соединению нужны были деньги. Найти их поручили командиру отряда имени Тельмана. Семьдесят переодетых в немецкую форму партизан на пяти грузовиках и двух бронетранспортерах двинулись в один из словацких городов.
На центральной площади колонна остановилась. Партизаны перекрыли улицы. Тем временем «штандартенфюрер» в сопровождении двух «офицеров» направился в банк. В пакете, который он вручил управляющему, говорилось, что все ценности необходимо срочно передать по описи для эвакуации в Берлин.
— Положение на Восточном фронте обязывает нас принять некоторые меры предосторожности. Такова воля фюрера.
— О да, я понимаю, — сказал управляющий и предложил выпить по рюмке коньяку.
— С большим удовольствием. Только сначала… — и командир дал указание своим людям.
Пока партизаны грузили в машины мешки, «штандартенфюрер» мирно беседовал с управляющим. Документы у него были безупречны. Кстати сказать, по этой линии за все время пребывания в тылу у партизан не было ни одного провала. Во многом здесь пригодилась довоенная профессия Алексея Михайловича. Ведь он работал художником.
Подписав акт, «штандартенфюрер» любезно простился с управляющим и сел в машину. Вслед за ним двинулись грузовики и бронетранспортеры. Изъятые у фашистов ценности партизаны передали в Главный штаб.
Бывало, партизанские разведчики забирались далеко во вражеские гнезда, жили под одной крышей с гитлеровцами…
В глухом лесу неподалеку от Нитры подпольщики обнаружили школу гестапо.
Как обезвредить это осиное гнездо? Несколько дней Садиленко ходил задумчивый. Сделать налет?.. Это ничего не даст, только насторожит фашистов. И все же надо было что-то предпринимать. Решить эту задачу помог счастливый случай.
Отряд Николая Радула произвел удачную диверсию. В результате ее в штабе оказались документы тридцати шести немецких солдат и офицеров. Просматривая бумаги, Садиленко обнаружил, что какой-то Курт направляется в специальную школу. Документы отмечали его всевозможные заслуги перед вермахтом.
— Так это то, что нам надо, — чуть не вскрикнул от неожиданности Алексей Михайлович.
Он тут же позвал начальника разведки и показал документы.
— Ты понимаешь, что это значит?
— Пошлем своего человека вместо этого Курта — вот и весь сказ.
— Послать то пошлем, но кого? Думаешь, фашисты дураки? Малейший промах…
Упустить такой случай разведчики не могли. В школе готовились шпионы для засылки на нашу землю. Каждый из них мог принести немало бед.
Садиленко внимательно посмотрел на фотографию немца:
— Слушай, а ведь он как две капли воды похож на нашего Малика!
— Действительно, похож.
Малик по национальности чех — человек верный, преданный. Прекрасно владеет немецким языком.
В ту же ночь, переоформив документы, Малик уехал к новому месту службы… Для связи с ним местное подполье выделило пожилую женщину, бывшую артистку оперного театра.
Садиленко хорошо понимал, как мучительно больно было Малику с его чистой и открытой душой находиться среди врагов. Наконец, от него пришло донесение:
«Племянник чувствует себя хорошо. Готовятся гости. Дядя здоров».
Это значило — занятия идут нормально, диверсантов готовят к выброске, его, Малика, ни в чем не подозревают.
Прошло еще несколько дней, и в руках командира появилась записка:
«Сестра собирается замуж. Шлите подарки. Сообщите маме».
Все ясно. Гестаповцы собираются куда-то эвакуировать школу. Этого нельзя допустить.
Партизаны передали Малику жидкий фосфор. Он аккуратно обвел им края железной крыши главного корпуса и дымохода. В ту же ночь по радио попросили выслать в этот район несколько бомбардировщиков. Наши самолеты точно вышли на цель. Ночь была темная. С воздуха разведшкола видна как на ладони. После двух заходов бомбардировщиков от «осиного гнезда» ничего не осталось.
Где-то в конце января товарищ из словацкого подполья принес в лагерь тревожные вести. Фашисты бросили на борьбу с партизанами 309-й горнострелковый полк «Эдельвейс».
— Красивое название, черт побери, — заметил Николай Радул.
— Что ж, эдельвейс так эдельвейс, — заключил Садиленко и в тот же день приказал заминировать дороги, сделать на них завалы. Имелась еще одна дорога, шедшая по ущелью. Ее оставили немцам, перегородив завалами только в двух местах.
…Карательные отряды продвигались в глубь ущелья, не подозревая об опасности. И вдруг в небо взлетела красная ракета. Тотчас, разрезая тишину, ударили пулеметы. Это, захватив горные перевалы, отряд Николая Радула открыл губительный огонь из всех видов оружия. Удар был настолько внезапным и ошеломляющим, что каратели не выдержали и повернули обратно, но и здесь их встретили словацкие партизаны. Фашисты метались по ущелью, как в мышеловке. Трое суток шел бой. Из карателей не уцелел почти никто.
…Советские разведчики вместе со словацкими патриотами десятки, сотни раз принимали участие в совместных боевых операциях. За четыре месяца пребывания в Словакии Алексей Михайлович Садиленко организовал соединение из четырех бригад численностью в 7200 человек.
Партизаны спасли от разгрома такие крупные населенные пункты, как Лом, Сиглу, Черный Балог, Доброч и другие, они уберегли от угона в Германию свыше пяти тысяч человек…