После тревожных ночей настали спокойные дни.
— Вы слышали, что уже и Черноте конец? — с радостью говорили люди, когда в Хирове была ликвидирована банда.
— Карпенко и Жару всыплет жару!
Районный «проводник» Жар десять лет слонялся по лесам, селам и хуторам Старосамборского района. После того, как карпенковцы выследили логово «лесовика» и уничтожили последних двух «побратимов», Жар пришел с повинной.
— Потом уехал в Донбасс. Там стал работать, женился. Приезжает в наши края в гости. Я часто с ним встречаюсь, — уже совсем недавно рассказывал о нем Карпенко.
Виктор Антонович открывает сейф и показывает пожелтевшие от времени папки. Каждое такое дело — огромный труд по обеспечению спокойствия мирного населения. В них история судеб человеческих и в какой-то мере биография капитана Карпенко…
7. «ТОВАРИЩ КАПИТАН»…
Зазвонил телефон.
— Карпенко слушает.
В трубке — далекий взволнованный голос:
— Товарищ капитан! Это я, Николай Терлецкий. Мы здесь с ребятами подозрительного задержали и отобрали у него холодное оружие. Приезжайте скорее!..
Старшему оперуполномоченному районного отдела Комитета государственной безопасности Виктору Антоновичу Карпенко не обязательно ехать самому в отдаленное приграничное село. Можно было известить участкового милиции или пограничников, но он знал: если ребята обратились к нему — дело серьезное. Лучше поехать.
Позвонил жене на работу:
— Катюша! Мне нужно в Волошиново. На обед, наверное, не успею. Проследи, пожалуйста, чтобы Валечка не опоздала в музыкальную школу.
При всей своей загруженности он никогда не забывал о своей семье, особенно о детях. Вот и теперь, делая крутые повороты на мотоцикле по горным тропам, думал о них, не замечая волшебной красоты дорогого для него прикарпатского края. Думал о своих делах, про того, кого задержали дружинники в Россохах.
Внезапно дорогу перебежал небольшой табунчик быстроногих косуль. Затормозив, он наблюдал, как маленький козленочек на тоненьких ножках, вытянув шейку, догонял свою мать. Наверно, в зарослях их напугал кто-то, а возможно, перебираются ближе к полонине, к зеленой, сочной молодой травке…
Эх, если бы Костя и Валя увидели эту красоту! Валечка такая же быстрая, как та козочка… Хорошо, что кончает седьмой класс по фортепьяно. А вот Костю надо перевести в класс аккордеона. Для парня лучше аккордеон или баян. Вырастет, пойдет служить в армию, а баянист — всегда любимец у солдат.
Вот так, пока мысли бежали одна за другой, и не заметил, как примчался к Волошиновскому сельсовету. Выяснилось, что ребята задержали преступника, сбежавшего из заключения и пытавшегося переправиться за границу.
А было это так: первой незнакомца заметила продавщица сельмага Иванна. Она немедленно разыскала дружинников Николая Терлецкого и Ивана Наневского.
— Хлопцы! Проверьте-ка документы вон у того типа. Что-то он не похож на командировочного.
Дружинники догнали незнакомца, лица которого давно не касалась бритва.
— Ваши документы!
У незнакомца по-воровски забегали припухшие глаза. Он медленно порылся в левом, а затем в правом кармане и… ловким приемом оттолкнул ребят, опрометью кинулся к границе. Дружинники — за ним.
В это время сторож местного колхоза Михаил Терлецкий резал лозу возле приграничной полосы. Заслышав шорох, он поднял голову и увидел, что прямо на него из кустов бежит мужчина, а за ним ребята.
— Вуйку Михайле! Ловите гада!
Сторож бросился наперерез и схватил беглеца за полу пиджака. Тот понял, что оказался в цепких руках. Вначале остановился, а потом, как зверь, накинулся на старика. Началась неравная борьба. Совсем рядом был крутой обрыв. Противник старался столкнуть сторожа с обрыва. Но, собрав последние силы, старик вырвался, присел, мгновенно обхватил руками ноги врага и толкнул головой в колени. Потеряв равновесие, беглец упал… Николай и Иван подбежали в тот момент, когда над дедом блеснула финка. Сильный удар сапогом по руке — и нож отлетел в сторону. Втроем они связали перебежчика крепкой веревкой, на которой дед Михайло собирался принести лозу, и как медведя, привели в сельсовет.
— Молодцы, хлопцы! — выслушав историю поимки до конца, сказал капитан. — Передайте большое спасибо местным жителям, которые помогли его поймать, — Иванне и деду Михайле, А мы разберемся, что это за птица.
И вот я снова в кабинете у капитана Карпенко. Нашу беседу прервал старенький бойко.
— Можно к вам, товарищ капитан?
— Заходите, пожалуйста, — приглашает Виктор Антонович.
— Такое дело, товарищ капитан, где-то мой сын пропал. Вот уже второй месяц, как ушел…
Я прислушиваюсь к вопросам капитана, ответам старика и чувствую, что это дело не касается органов государственной безопасности.
— Вы заявите в милицию, — советует оперуполномоченный.
— Нет, дорогой капитан, — возражает старик. — Мне в селе люди сказали, чтобы я шел только к вам. Капитан Карпенко, говорят, кого хочешь найдет…
В Старосамборском районе нет села, где бы не знали Виктора Антоновича. Особым уважением он пользуется у сельской молодежи. Дружинники называют его «наш капитан», а избиратели — «наш депутат». С 1958 года его неизменно избирают депутатом Старосамборского горсовета. Тут он возглавляет комиссию социалистической законности. Кроме того, является активным членом районного отделения общества «Знание», заместителем председателя юридической секции. Его часто приглашают к себе в гости сельские школы. Ученики, слушая рассказы боевого капитана, с завистью смотрят на его грудь, украшенную орденскими планками.
Капитан Карпенко — еще и бессменный секретарь партийной организации своего учреждения…
Я беседую с капитаном и думаю: как хорошо, что нынешнее поколение чекистов-дзержинцев унаследовало от Феликса Эдмундовича его справедливость и доброту, его суровость к врагам и чуткость к людям! Как хорошо, что у Виктора Антоновича Карпенко теперь есть время и для отдыха, и для забот о семье, и для постоянного общения с народом, из которого он вышел и которому он верно служит.
МИХАИЛ ВЕРБИНСКИЙУ СТАРОЙ ВОДОКАЧКИ
Извилистую долину обступают изумрудные горы. Вдали зелень тушуется легкой синеватой пеленой. А самые дальние вершины, словно лебяжьим пухом, покрыты белыми облаками… Слышен клокот бьющейся о камни воды. За поворотом, напоминающим огромную подкову, дорога приблизилась к реке и потянулась вдоль берега. С мчавшегося газика было видно, как быстротечная вода, ударяясь о седые, словно отполированные валуны, пенится, шумит, поднимая фонтаны жемчужных брызг.
— Ну как, нравятся Карпаты?
Лейтенант Александр Ипатов не сразу ответил, стараясь подобрать слова, которые выразили бы его восхищение окружающей природой.
— Сказать: нравятся — этого, пожалуй, мало, — заметил, наконец, он. — Горы чаруют — столько в них привлекательности и красоты!
— Да, верно говоришь: горы чаруют… Я частенько гляжу на них и не могу налюбоваться, — мечтательно произнес подполковник Журавлев.
Александр устремил взгляд своих прищуренных, задумчивых глаз сквозь ветровое стекло вдаль. Ему, впервые прибывшему на запад Украины, вспомнилась Вологодщина, где он родился и вырос. Бесконечные равнинные поля, леса, тянущиеся на сотни километров, озера, отсвет северного сияния… И вот Карпаты… Он никогда не видал их, но полюбились они ему сразу, как только очутился здесь.
Газик мчал вперед. Выскочил на возвышенность. Журавлев, считавший себя в этих краях старожилом, знакомил новичка:
— Видишь нефтяные вышки? Там — Борислав. А в стороне — островок белых корпусов курортного городка Трускавца. Слыхал о нем?
— Слыхал, слыхал…
Вскоре газик спустился вниз, и горизонт сузился. Машина вошла в село. По обе стороны — домики. Где добротные — под железом и черепицей, где убогие — под соломенной стрехой. Справа в одной из хат окна и двери накрест забиты досками.
— Всю семью бандеровцы истребили — вот и пустует жилье, — пояснил Журавлев, показав рукой на осиротевшую хату.
Глаза Ипатова стали угрюмыми, лицо посуровело.
— И войны нет, а невинные люди гибнут, — глухо промолвил он.
Журавлев тем временем подал знаю водителю, и тот притормозил у низкой изгороди. Подполковник, бывавший здесь раньше, открыл калитку и направился к двери домика с вывеской «Сельсовет». За ним широко шагал невысокий, коренастый, крепкий в плечах лейтенант Ипатов.
— Привет, друзья! — раздался звонкий голос Журавлева.
— Доброго здоровья, Яков Антонович! — послышалось в ответ.
В накуренной комнате сидели трое крестьян: средних лет, с приятным улыбчивым лицом — Филимон Лисович, чуть старше его возрастом, худощавый, добродушный — Григорий Федык и щупленький — дедок Игнат Удыч. Старым своим знакомым Журавлев крепко пожал руки. Поздоровался со всеми и Ипатов.
— Где же председатель сельсовета? — поинтересовался Журавлев.
— С утра еще подался в город. Говорил, что вызывают в райисполком, — ответил Григорий Федык.
— О чем же здесь толкуете? — дружелюбно спросил подполковник, закуривая папиросу.
— Колхозы в соседних селах создаются, вот мы думаем, что и нам пора организовать. Коллектив ведь — большая сила! — заговорил энергичный и бойкий Филимон Лисович. — Не отставать же нам от других.
— Колхоз — верный путь к лучшей жизни, — рассудительно сказал Журавлев. — Получите машины, инвентарь, облегчится труд, урожаи станут лучшими…
Сельские активисты рассказывали гостям о своих планах на ближайшее время. В селе собираются строить школу, чтобы все дети могли учиться, оборудуется помещение для сельского клуба-читальни. Но больше всего речь вели о создании колхоза.
— Радуются наши крестьяне, что от панов и фашистов освободились, — говорил бывший батрак Григорий Федык. — Да вот нету покоя от бандеровцев!
— Шныряют по ночам бандиты, как голодные волки: грабят людей, убивают! — сердито бросил Филимон Лисович.