.
Пляска солнца является, вероятно, самой зрелищной из современных духовных практик индейцев. Она зародилась среди племён Великой равнины, но за последние несколько десятилетий распространилась на все Соединённые Штаты и Канаду. Сложно поверить, что кто-то может сознательно пойти на подобную интенсивность и длительность переживаний, происходящих во время этой церемонии. Она предполагает пляску в течение четырёх дней без перерыва (иногда – при жаре выше 35 градусов), с протыканием тела металлическими штырями и крюками, без еды, питья и любых веществ, способных изменить сознание.
Вы можете усомниться в физической возможности вынести что-то подобное, однако тысячи индейцев (мужчины, женщины и дети) практикуют этот ритуал каждое лето, сознательно и с радостью. Если вы не индеец, то вам, скорее всего, не удастся увидеть эту необыкновенную церемонию очищения, хотя её версия появляется в фильме Ричарда Харриса «Человек по имени Конь».
Ещё один пример подобных практик, который показали в документальном фильме во время открытия олимпиады в Нагано, потряс телезрителей всего мира. Это был фильм о «монахах-марафонцах» из монастыря на горе Хиеи около Киото, древней столицы Японии. Эти монахи практикуют то, что можно назвать духовным ультра-марафоном, который, подобно Пляске солнца, кажется практически невозможным, но, как и Пляску солнца, эту практику выполняют осознанно и с радостью, поскольку она позволяет достичь очищения на благо служения другим людям. Монахи дают обет провести двенадцать лет в затворничестве на этой горе. В течение всего этого периода, каждую зиму сто дней подряд они совершают ежедневное паломничество вниз с вершины горы до города Киото и затем возвращаются обратно на вершину. Во время паломничества они поют мантры и совершают служение в каждом святилище и храме по пути и пытаются поддерживать духовное единение с каждым встречным деревом и камнем. Вся дорога туда и обратно занимает около двадцати часов, оставляя лишь несколько часов на сон, после чего всё повторяется снова.
Монахи совершают такое стодневное паломничество каждую зиму на протяжении двенадцати лет их затвора. Вдобавок, дважды за этот двенадцатилетний период они выполняют девятидневную медитацию. Это значит, что на протяжении девяти дней они непрерывно сидят в медитации без движения, сна, еды и питья.
Когда я жил в Японии, мне посчастливилось встретиться с одним таким монахом-марафонцем, пожить в его монастыре, пообщаться с ним, увидеть то, как он проводит свои дни. Он рассказал мне, что прежде чем он смог превзойти боль, его ноги иногда болели так, что он мечтал отсечь их мечом. Когда я впервые встретился с ним, я недоумевал, как кто-то может сознательно
подвергнуть себя подобному тяжёлому испытанию. Но когда я начал жить в его монастыре и наблюдать за его ежедневными делами, ответ стал очевиден. Что человек делает со своим временем после двенадцати лет экстремальной аскетической практики? Ответ прост: познав на своём опыте то, что находится за пределами физической и эмоциональной боли, он проводил дни, помогая другим добиться того же. Люди поднимались в монастырь из Киото с различными жизненными проблемами – разбитые отношения, убежавший ребёнок, алкоголизм, депрессия, физическая немощь и так далее – и он просто был там для них. Они беседовали с ним, и от того, что и как он говорил, они получали утешение, поддержку и силы жить дальше.
Возможно, вам будет интересно узнать, через какие состояния проходит человек, который сидит в течение девяти дней без еды, питья и движения. Тот монах сказал мне, что действительно сложными были только первые два дня, и по прошествии второго дня оставшиеся дни были уже не так тяжелы, потому что он «нашёл другую сторону». Вы можете посчитать, что экстремальные случаи пляски солнца и монахов-марафонцев имеют мало общего с людьми, живущими в современном мире, но дело в том, что даже со всеми нашими болеутоляющими и прочими лекарственными средствами и медицинскими технологиями каждый из нас вполне может оказаться в ситуации интенсивных и продолжительных переживаний, сравнимых с переживаниями тех шаманов и аскетов. К примеру, когда мой отец умирал от рака лёгких, он постоянно находился в состоянии гипервентиляции, и на протяжении семи дней он ничего не ел и не спал, медленно задыхаясь. Однозначно, это не менее сильные переживания, чем любые сознательные испытания, которым подвергают себя аскеты. Я рассказываю вам всё это затем, чтобы подчеркнуть тот факт, что даже в самых экстремальных случаях интенсивной и продолжительной боли возможно не только превзойти её, но и процветать.
Разумеется, если понимать аскетические практики неправильно, то они могут превратиться в пищу для эгоизма с одной стороны и выражение мазохистской ненависти к самому себе – с другой. Верно понятые, они могут инициировать любящий и мягкий процесс принятия себя. Я попробую прояснить, как это работает. Точно так же, как боль, помноженная на сопротивление, равняется страданию, – боль, помноженная на принятие, есть духовное очищение. Из этого следуют два важных вывода. Во-первых, если в случае сильной боли вы способны на хотя бы небольшую долю принятия, то процесс очищения продолжается и боль оказывается осмысленной и продуктивной. Во-вторых, даже небольшая боль может принести чувство глубокого очищения, если ваши внимательность и равностность достаточно сильны и развиты. И хотя вы можете никогда не практиковать что-либо, по интенсивности схожее с ритуалами христианских аскетов или индейских духовных воинов, вы можете пережить сравнительно глубокое очищение, если привнесёте необычайную степень открытости в обыкновенные небольшие боли и проявления дискомфорта в своей повседневной жизни.
Более того, когда вы ясно понимаете, что боль, помноженная на уравновешенность, рождает процесс психодуховного очищения, вы можете концептуально переосмыслить боль. Вы оказываетесь способны увидеть боль как что-то святое – как ваш персональный монастырь или священную церемонию. Особенно важно сознавать боль как естественный монастырь или ретрит для духовного роста тем, кто испытывает хроническую боль.
Медитация внимательности включает два элемента: открытость к боли и способность внимательно её изучать. Открытость к боли ускоряет процесс духовного очищения, а тщательное наблюдение приводит к глубоким прозрениям. Эти прозрения похожи на бриллиант со множеством граней. Я хочу коротко затронуть сейчас одну такую грань – тот аспект прозрения, который называется «непостоянство».
Прозрение в непостоянство
Я иногда задаю своим студентам странный вопрос, имеющий множество вариантов ответа: «Движутся ли горы?» Возможные ответы – «да», «нет» и «это зависит от…». Это зависит от того, насколько внимательно и терпеливо вы наблюдаете за горами. Конечно, на обычной шкале времени и пространства горы выглядят достаточно незыблемыми. И в самом деле, гора является излюбленной метафорой постоянства. Но если смотреть на них под микроскопом, даже горы предстают перед нами бурным танцем энергии. Вибрирующие молекулы состоят из ещё более быстро вибрирующих атомов, которые состоят из ещё более быстро вибрирующих элементарных частиц, и так далее.
И с другой стороны, если наблюдать за горами через века, словно в супер-замедленной съёмке[12], то горная гряда будет похожа на волнующуюся поверхность океана или колышущуюся протоплазму.
Сходным образом боль может ощущаться как что-то незыблемое и постоянное, подобно горе, но по мере роста терпения и способности к наблюдению вы сможете распознать в ней аспекты изменения, или непостоянства. Каждые несколько секунд ощущение боли меняет форму или позицию, становится сильнее или слабее, расширяется, сжимается и циркулирует. В конечном итоге вы можете прийти к пониманию, что даже самая жуткая боль состоит на самом деле из вибрирующих «частиц» чистой энергии. В этот момент не только боль, но и всё чувство страдающей личности растворяется и становится частью без-усильного и освежающего потока Природы, словно круги, расходящиеся по поверхности пруда.
В конечном итоге вы можете прийти к пониманию, что даже самая жуткая боль состоит на самом, деле из вибрирующих «частиц» чистой энергии. В этот момент не только боль, но и всё чувство страдающей личности растворяется и становится частью безусильного и освежающего потока Природы, словно круги, расходящиеся по поверхности пруда.
По мере углубления прозрения в непостоянство вы начнёте видеть, что все ощущения, которые поначалу кажутся плотными и постоянными, оказываются на самом деле гибкими, вибрирующими, пористыми и прозрачными. С этим пониманием ваше знание себя и мира претерпевает выдающийся и вдохновляющий сдвиг перспективы восприятия. Это похоже на некоторые сдвиги парадигм в современной физике, когда оказалось, что материю можно воспринимать как энергию, а твёрдые частицы можно воспринимать как вибрирующие волны.
По этой аналогии ваше материальное тело можно ощутить полем энергии, а чувство ограниченного плотного «я» может раствориться и стать волной. Как волна вы можете пережить единство со всем мирозданием. Вы становитесь духовными в том буквальном смысле, который заложен в словах «дыхание» или «ветер», – то есть чем-то эфемерным, лишённым плотной субстанции, но при этом ощутимо мощным.
Подведём итог
Как только в теле возникает боль, ум начинает искать способы её облегчения. Если вы поняли мою идею, то уже знаете, что существует два типа облегчения боли, и оба они могут быть уместны. Есть временное или условное облегчение, которое приходит, когда какая-либо конкретная боль исчезает, – и есть постоянное или безусловное облегчение, которое приходит через переучивание или практическое изменение вашего отношения к боли – и какой-либо конкретной, и к боли как таковой. И если вам сложно достичь временного облегчения, то я приглашаю вас поскорее начать энергичные поиски постоянного и безусловного облегчения страданий!