— Тони? Как ты умудрился, едва получив повышение, взбесить Джейн Макинтайр?
Маклин пробрался в дальний конец подвала. Ангус Кадволладер стоял у пробитого в стене широкого отверстия, освещенного мощной дуговой лампой. Он, похоже, немного нервничал, что было несвойственно грубоватому и беспечному патологоанатому.
— Взбесить? — Маклин наклонился, чтобы заглянуть в дыру. — Что ты мне на этот раз приготовил, Ангус?
Сквозь отверстие виднелась большая круглая комната с белыми гладкими стенами. Четыре лампы, установленные вокруг центра, светили внутрь и вниз, словно юпитеры, нацеленные на звезду сцены. Только эта изрезанная и истерзанная женщина вряд ли сорвет аплодисменты.
— Зрелище не из приятных. — Кадволладер вручил Маклину пару латексных перчаток. — Посмотрим поближе.
Они протиснулись в узкий проем, прорубленный в кирпичной кладке, и Маклин сразу ощутил холод. Шум остался позади, словно команда экспертов скрылась за закрытой дверью. Инспектор вздрогнул и оглянулся — ему вдруг захотелось уйти из потайной комнаты. Что-то словно давило на его мысли. Не без труда отогнав странное ощущение, Маклин повернулся к телу.
Женщина была молода. Он сам не знал, как определил возраст, но что-то в этом маленьком теле говорило о жизни, оборванной на самом рассвете. Руки раскинуты в пародии на распятие, почерневшие железные гвозди забиты в ладони, шляпки загнуты, чтоб не дать ей их вырвать. От времени ее кожа высохла, пальцы превратились в скрюченные когти. Лицо искажала гримаса агонии. На женщине было простое платье в цветочек, задранное до груди. Маклин мельком подумал, какое оно старомодное, но тут же забыл об этом, обратившись к другим деталям.
По животу шел аккуратный разрез от паха до грудины, кожа и мышцы развернуты гниющим цветком. Сквозь темно-серую иссохшую плоть белели ребра, но от внутренних органов ничего не осталось. Ноги широко разведены и вывернуты так, что колени касаются пола. Кожа туго натянулась на высохших мускулах, видна каждая косточка узких ступней, прибитых к полу, как и ладони.
— Господи! Кто мог такое сотворить? — Маклин качнулся на пятках, глянул на гладкие стены, потом уставился в яркое сияние ламп, словно надеясь выжечь увиденное из памяти.
— Более актуальный вопрос — когда это сотворили. — Кадволладер присел на корточки рядом с телом, достал дорогую авторучку и стал ее кончиком указывать части тела убитой. — Как видишь, разложение каким-то образом предотвратили, что привело к естественной мумификации. Внутренние органы удалили. Надо будет провести несколько анализов в морге, но я полагаю, что со времени убийства прошло не меньше пятнадцати лет.
Маклин слушал, чуть вздрагивая от холода. Хотелось отвести взгляд, но его словно притягивало к телу. Инспектор почти чувствовал муку и ужас жертвы. Она была жива — во всяком случае, в начале пытки. В этом он был уверен.
— Пришли-ка лучше бригаду, пусть унесут тело, — сказал он. — Не знаю, подскажет ли что-нибудь пол под ней, но попытаться стоит.
Кадволладер кивнул, перешагнул кирпичные обломки в проломе, и вышел. Оставшись наедине с трупом, Маклин пытался вообразить, как выглядело это место, когда она умирала. Стены в ровной побелке, над телом сходится кирпичный свод потолка, аккуратно покрытый известкой. Будь здесь часовня, алтарь располагался бы напротив дверного проема, но в этой комнате не было никаких украшений. Дуговые лампы отбрасывали странные тени на темные деревянные половицы, словно доски шли рябью. Маклин стоял и ждал, пока кто-нибудь вернется. Волны света гипнотизировали его круговыми рельефными изгибами футах в трех от стен. Тряхнув головой, чтобы избавиться от иллюзии, он шагнул из освещенного пятна и застыл. Его тень сдвинулась вместе с ним, скользнула по полу четверным силуэтом. Узор на полу остался неподвижен. Склонившись, инспектор вгляделся в доски. Они были отполированы до блеска и почти не запылились, словно комната, пока не взломали стену, была герметически закрыта. Свет из нескольких источников сбивал с толку. Маклин вытащил из кармана фонарик, включил и направил на узор на полу. Темный орнамент слабо выделялся на дереве. Сложные сплетения линий, расходящиеся причудливыми завитками. Отметки узора смыкались в правильный круг. Инспектор прошел против часовой стрелки и насчитал по окружности еще пять отметин, все на равном расстоянии друг от друга. Первую и последнюю пересекал край обрушенной кирпичной стены.
Выудив блокнот из кармана, Маклин, как умел, зарисовал знаки, зафиксировал положение убитой девушки. Метки точно соответствовали линиям рук и ног, головы и луча, разделявшего пополам угол между бедрами.
— Тело можно выносить, сэр?
Инспектор вздрогнул и обернулся. В стенной пролом заглядывал Ворчун Боб.
— Где фотограф? Верните его сюда поскорей.
Боб выкрикнул что-то неразборчивое. Через минуту в помещение пролез коротышка, незнакомый Маклину: еще один новичок в бригаде криминалистов.
— Приветствую. Вы сфотографировали тело?
— Ага. — Выговор уроженца Глазго, чуть резковатый, нетерпеливый. Оно и понятно, вряд ли парню хотелось сюда возвращаться.
— А знаки на полу отсняли? — Маклин указал на ближайший, хотя уже прочел ответ на озадаченном лице фотографа. — Вот, смотрите. — Поманив коротышку поближе, он лучом фонарика проследил узор. На миг ему что-то померещилось, но тут же потерялось.
— Ага, что-то такое вижу, — буркнул парень, пригнувшись к половицам. От него шел густой запах мыла, и Маклин сообразил, что именно этот запах он уловил, едва войдя в комнату.
— Сфотографируйте пол, пожалуйста. По кругу, вот на таком расстоянии от стены. Крупным планом.
Фотограф кивнул, нервно поглядывая на безмолвную фигуру посреди комнаты, и взялся за дело. Вспышка громко хлопала и взвизгивала после каждого снимка, разрядами молний освещая комнату. Маклин выпрямился и сосредоточился на стенах. Начинай от тела и двигайся наружу. Затянутыми в латекс ладонями инспектор коснулся холодной штукатурки, постучал по ней костяшками пальцев: звук плотный, как от камня. Инспектор двинулся по кругу, методично выстукивая стену. Когда он оказался на линии с головой убитой, стук прозвучал гулко.
Инспектор стукнул еще раз. В смешении света и теней ему показалось, что стена чуть прогнулась. Он прижал ладонь к штукатурке и тихонько надавил. Стена под пальцами подалась, щелкнула, как треснувшая кость, и от нее, отскочив, отвалилась панель примерно в фут шириной и в полфута высотой. За панелью открылась неглубокая ниша, в которой что-то влажно блестело. Маклин опять достал фонарь и направил луч в нишу. На свернутом листке пергамента лежало тонкое серебряное кольцо, а за ним, в прозрачной склянке, словно образец в кабинете биологии, — человеческое сердце.
5
— Ничего лучшего не нашлось?
Ворчун Боб прохаживался вдоль стен чуланчика, где разместили следственный кабинет, и ворчал без умолку. Маклин молча стоял посередине. Здесь, по крайней мере, имелось окно, выходившее на задний двор здания. На белой доске напротив окна сохранились записи от предыдущего расследования: давно забытые имена, сначала обведенные кружком, потом перечеркнутые. Тот, кто их записывал, унес маркер с собой, и губку тоже. Два маленьких стола остались: один задвинут под окно, другой посреди комнаты — а вот стулья давно вынесли.
— А что, мне нравится. — Маклин пошаркал ногой по ковролину и прислонился к единственной батарее отопления. От нее шло тепло, хотя снаружи солнце пропекло улицы насквозь. Наклонившись, инспектор попытался переключить термостат на ноль, однако хлипкий пластмассовый рычажок отломился у него под рукой. — Гм, удобствами придется заняться.
Их отвлек стук в дверь. На пороге возник молодой человек. Он подпирал коленом груду коробок, пытаясь высвободить руку. Костюм на юноше был с иголочки, ботинки начищены до зеркального блеска, свежевыбритое лицо напоминало румяную луну, коротко стриженные светло-рыжие волосы отливали шелком, как подростковый пушок на щеках.
— Инспектор Маклин?
Маклин кивнул и подхватил верхнюю коробку, пока парень не рассыпал содержимое по всему полу.
— Детектив-констебль Макбрайд, — представился юноша. — Старший суперинтендант Макинтайр направила меня к вам для помощи в расследовании.
— В котором?
— М-м… она не говорила. Сказала только, что вам не помешает лишняя пара рук.
— Ну, не стойте в дверях, тепло выпускаете.
Маклин опустил коробку на пол у ближайшего стола, а Макбрайд поставил рядом вторую и стал осматриваться.
— Стульев нет, — заметил он.
— Похоже, ее величество прислала нам в помощь чрезвычайно наблюдательного констебля, — съехидничал Ворчун Боб. — От него ничто не укроется.
— Не обращайте внимания на сержанта Лэрда. Он просто завидует вашей молодости.
— Э-э… слушаюсь. — Макбрайд запнулся.
— Как вас зовут, детектив-констебль Макбрайд?
— М-м… Стюарт, сэр.
— Ну, Стюарт, добро пожаловать в команду. Мы оба тебе рады.
Юноша, приоткрыв рот, переводил взгляд с инспектора на сержанта и обратно.
— И не стой с таким видом, будто тебя отшлепали. Иди-ка, раздобудь нам стулья, малыш, — заявил Ворчун Боб, чуть не силой выставил констебля из кабинета, закрыл за ним дверь и только тогда расхохотался.
— Ты полегче с ним, — предупредил Маклин. — На другого помощника надежды мало. И такой хорош. По крайней мере, будет хорош. Первый год службы делает сыщика.
Маклин открыл одну коробку, вытащил толстую стопку папок и сложил их на стол: нераскрытые ограбления за последние пять лет. Инспектор вздохнул. Меньше всего хотелось рыться в старых протоколах об украденном добре, которое уже никогда не разыщут. Он взглянул на часы и вспомнил, что с утра забыл их завести. Снял браслет с руки и принялся крутить кнопочку завода.
— Который час, Боб?
— Половина третьего. Знаешь, теперь есть такие новомодные часики, у них внутри батарейки. Заводить не надо. Подумай, не обзавестись ли тебе такими?