— Привет, детка.
— Привет, Дэвид! Я смотрю новости! Что случилось?
— А ты не должна быть на занятиях?
Эми завалила довольно простой английский в прошлом семестре потому что занятия по нему проходили с утра, и она каждый раз просыпала.
— Их отменили, - сказала она, - О, вот опять. Включи CNN.
Мимо трубки я попросил Джона переключить телевизор. Перед нами предстали кадры утреннего хаоса в госпитале, заполнившие экран. Название города было написано внизу. Национальные новости.
…В деле нет упоминаний о приеме наркотиков или умственных заболеваний. Фрэнк Бёрджесс проработал в департаменте полиции три года. Власти прочесывают территорию в поисках Бёрджесса, однако полиция заявила, что количество полученных им во время кризиса ранений, делает вероятность его обнаружения живым, я цитирую «крайне маловероятным». Тем временем госпиталь остается в карантине по причине риска заражения неназванной инфекцией, что лишь увеличивает тревогу потрясенного населения».
В кадре появился наш невероятно толстый шеф полиции, разглагольствующий перед целой батареей микрофонов.
— Господи, ну и разнесло же нашего шефа полиции, - сказал я Эми.
— Они сказали, пострадали тринадцать человек, и, вроде бы, трое погибли, хотя может быть больше. Вы слышали об этом прошлой ночью? Когда все случилось?
На моем конце была тишина. Слишком долго. Наконец, я ответил:
— Ну да, мы слышали.
— Ой-ой.
— Что?
— Дэвид, вы были там? Вы в этом участвовали?
— Что? Нет, да нет конечно. С чего ты взяла?
— Дэвид…
— Нет, ничего особенного. Просто парень сошел с ума, вот и все.
— Ты мне врешь?
— Нет-нет, что ты.
Она промолчала. Она знала тот же прием, что и психотерапевт. Чтобы заполнить тишину, я произнес:
— В смысле, мы там были, но не участвовали…
— Я так и знала! Все, я еду к вам.
— Нет, Эми. Ничего особенного, правда. Все закончилось. Мы просто оказались неподалеку.
— Эй, это я! – услышал я слова Джона и повернулся к телевизору.
Джона заполнило экран. Голос репортера произнес:
— …Но каждый час, пока Бёрджесс оставался на свободе, в городке росли страх и параноидальные настроения.
Голос Джона вклинился в эфир:
— … А потом мы увидели, как маленькая тварь забралась ему в рот. Я был не дальше двух футов и все видел отчетливо. Эта тварь была не из нашего мира. Не в смысле инопланетная, а скорее из другого измерения. Думаю, из того, что сегодня произошло, можно сделать вывод, что на способна как-то управлять разумом.
Я снова закрыл глаза и зарычал.
— Я еду к вам, - сказала Эми, - Сяду на автобус.
— Брось, твои занятия намного важнее. Если ты снова завалишь английский, они могут выкинуть тебя из страны. По-моему, об этом написано в Патриотическом акте.
— Мне пора, милый. Опаздываю на занятия.
— Ты же сказала, что ты не…
— Поговорим потом. Пока-пока.
Выключив телефон, я начал искать ботинки.
— Пойдешь домой?
— Здесь я оставаться не могу, Джон.
— Ага. Но, знаешь, в твоем доме была эта тварь.
— Думаешь, там есть еще одна?
— Не знаю, но…
— И что ты от меня хочешь? Чтобы я там санобработку сделал?
— Не, я просто хочу сказать, что эта штука залезла во Фрэнки и, похоже, захватила его разум. Ну, и эта тварь оказалась в твоей кровати. Думаешь, это случайность? Потому что можно предположить, что она там была из-за тебя.
Всегда можно быть уверенным, что мысли Джона пойдут именно в таком направлении.
— Это не важно. Твоя кушетка слишком короткая, шея болит от подлокотника. Такие дела.
— Ну, кровать тебе не достанется.
Я отобрал у Молли опустевшую коробку с хлопьями, которая приняла форму собачьей головы, и сказал:
— Кстати, в новостях ты выглядел сумасшедшим. Надеюсь, ты в курсе.
— Чего? Я правду сказал
— С какой, собственно, целью? Поверить в это могут только те, у кого уже поехала крыша. Я смотрю, у тебя открыт блог. Зачем? Чтобы поведать совершенно бредовую историю и стать еще одним интеренет-психом? От этого никому не станет лучше. Просто тебя будут считать сумасшедшим. Нас обоих будут считать сумасшедшими.
— Эй, а ты не опоздаешь к своему назначенному судом психиатру?
— Да пошел ты.
Я взглянул на часы. Он был прав.
Поездка через город была сюрреалистичной. Мне пришлось проехать мимо госпиталя (ладно, мне не пришлось, но любопытство взяло верх), и там пахло настоящей катастрофой. У перегородивших улицу барьеров были припаркованы новые фургоны. Копы стояли на постах, отворачивая поток машин от въезда в гараж. Через три квартала мне пришлось простоять на перекрестке пять минут, пока мимо громыхала колонна зеленых армейских грузовиков. Военные. Внезапно мне захотелось оказаться подальше отсюда.
У меня была робкая надежда, что офис психиатра будет сегодня закрыт, как если бы окончание беспредела со стрельбой отмечали в качестве национального праздника. Нифига. Наверное, людям приходилось отрабатывать свою зарплату.
Я ввалился в приемную до того, как успел осознать, что там уже кто-то есть. Наверное, стоило заглянуть в окошко или типа того: если бы я знал, то подождал бы снаружи, поскольку вероятность возникновения натянутых разговоров в приемной психиатра была весьма высока. Я пытался придумать удобный предлог, чтобы развернуться и выйти. Лучшее, что я смог придумать – схватить горшок с растением из угла и выйти с ним, как будто я изымаю его в счет арендной платы. Я решил этого не делать.
Дама в приемной даже не обернулась, когда я вошел, её взгляд был прикован к телевизору в углу, на экране которого канал Fox News освещал стрельбу. Господи Иисусе, день запоздавших новостей. В людей же постоянно стреляют, разве нет? Я сел на стул как можно дальше от неё, сгреб со стола журнал и раскрыл его перед своим лицом. Похоже, там было много статей о свадебных платьях.
— Знаете, это происходит повсюду, - сказала женщина в другом конце комнаты. Лет ей было наверное сорок пять, а светлые волосы имели отчаянный оттенок.
— Что – это? – спросил я.
— Одержимость демонами. По всему миру. Посмотрите новости с ближнего востока и поймете, что это распространяется как пожар.
— Ага.
— Сейчас, когда душ нет, это проще.
— Хмм, - я перевернул страницу свадебного журнала, прикидываясь полностью погруженным в рекламу. Единственное, что хуже, чем быть сумасшедшим, так это оказаться один на один с еще более сумасшедшим. Она продолжала говорить.
— Вы знаете, что Вознесение уже произошло? В 1961 году. Господь призвал все души на небеса, но тела остались здесь. Вот почему у нынешних людей как будто нет души – потому что её действительно нет. Слышали на прошлой неделе о человеке в угнанной машине, которого преследовала полиция? На заднем сидении у него был новорожденный. Он просто выбросил его в окно! Ребенка! Понимаете, нынешние люди ничем не отличаются от животных, потому что у них нет человеческих душ.
Я чуть опустил журнал и ответил:
— Это… Неплохая теория на самом деле.
— Это называют меткой Зверя. Но метки им не нужны. Их звериная сущность проявляется со временем сама.
Дверь со скрипом открылась, и из кабинета вышла симпатичная юная девушка. На один обескураживающий миг я подумал, что это и был мой врач, что она, может быть, подменяла сегодня. Но конечно она была всего лишь пациенткой, и доктор Теннет был сразу позади ней. Сумасшедшая в приемной встала и поблагодарила доктора, а затем вышла вместе с девушкой. Она приходила лечиться не сама, просто привела дочку.
Прямо с порога доктор Теннет спросил:
— Что у вас с глазом?
— Подрался с Джоном. Он сказал, что эти сеансы пустая трата времени, и заявил, что будь я проклят, если позволю оскорблять вас и вашу профессию.
— Похоже, вы не спали.
— Да как тут спать, когда такое творится? Вы смотрели новости? Они не нашли Фрэнки?
— Его уже не надеются найти живым, разве нет? Вы его знали?
— Что? Нет, откуда?
— Вы назвали его Фрэнки.
— Ну, мы вместе учились в старших классах. Но это было много лет назад. Я ни имею ничего общего с тем, что произошло, если вы это имели в виду.
— Не имел.
— Потому что я ни при чем.
— Прошу прощения, если вам показалось, что я обвиняю вас.
Я взглянул в окно как раз в тот момент, когда по улице прогрохотал зеленый грузовик.
— Почему тут так много военных грузовиков? Все это выглядит как-то чересчур, вам не кажется?
Не давая мне шанса сменить тему. Теннет сказал:
— Я бы хотел вернуться к тому, о чем вы мне говорили в прошлый раз: о необходимости прятать свою настоящую личность от мира и чувстве, что вы не сможете стать человеком, которому не нужно было бы ничего прятать. Вот и сейчас вам показалось, что я вас обвиняю. Я хотел бы поговорить об этом, если вы не против.
Я глядел в окно и грыз ноготь. Господи, я не хочу быть здесь. В этом кабинете, в этом городе, в этой жизни. Я просто хочу уйти. Я знал, что рано или поздно полиция возьмет Джона в оборот, поскольку он попал на ТВ прямо в том месте, которое они пытались оградить, а это значит, что рано или поздно они выйдут и на меня. Какого черта я тут делаю?
Потому что тебе некуда больше идти.
— Не знаю, - ответил я, - двадцать четыре часа на назад я сидел здесь, рассуждая о вере в безумные вещи, и на следующий день весь город сошел с ума. Так что, по мне так весь остальной мир теперь уравнялся со мной в сумасшествии, а значит меня нужно отпустить.
Я потер свои горящие глаза и добавил:
— Монстры существуют, доктор. И я слишком устал сегодня, чтобы сказать что-то еще.
— Я читал кое-что из того, что вы с вашим другом писали в интернете, - сказал он, - Иногда вы пишете о себе, как о выродке или чудовище.
— Ну, метафорически. В смысле, разве не все мы такие? Женщина в приемной только что говорила мне то же самое.