той Марией, ухаживал, и потом, когда уже вместе жили, покупал ей украшения. Из натурального камня. Именно из камня и янтаря ей нравилось больше всего. Рискну, подумал Николаев и вспомнил, как выглядит Даша, здешняя Даша. Волосы русые, глаза серые; в ушах, он запомнил, серёжки — серебряные с красным камнем — и одевается в светлое. Рискну. Покажу Марии, пусть поможет выбрать, что именно.
— Слава?!
Он не сразу понял, что окликают именно его.
— Слава! — обрадовалась женщина, вместе с дочерью лет девяти. — Даша, это же дядя Владислав! Откуда ты здесь?
Николаеву, на пару секунд, стало отчаянно нехорошо.
— Что с тобой? — женщина встревожилась.
— Лена? Даша? — предположил Николаев и они обе кивнули, улыбаясь.
— Ты не заболел? — Елена прикоснулась ладонью к его лбу. А он не мог прогнать её видения там, под раковиной в ванной. И Даша — она радовалась, явно радовалась встрече, а Николаеву мерещились пустые белые глаза и окровавленные клыки.
— Перегрелся, наверное, — Николаев усилием воли сбросил наваждение. — Я только что приехал, — пояснил он. — В командировку.
— Дядя Слава, идёмте с нами! — позвала Дарья. — Мы тут рядом!
— Прямо сейчас не могу, — Николаев сумел взять себя в руки. — У меня дела сегодня и завтра. Давайте я послезавтра позвоню?
— Звони, когда хочешь, — Елена взяла его за руку. — Номер написать? Сейчас! И заходи. Ключ у тебя есть, да?
Николаев полез в карман брюк, в котором обычно держал ключи. Там было три: два от их с Марией квартиры, и… ещё один.
— Точно, — и Елена обняла его. — Слава! Мы очень скучаем! Обязательно заходи!
Он обошёл оставшиеся магазины, и успел окончательно взять себя в руки. И, когда пришёл домой…
— Дядя Серёжа! — Дарья кинулась ему в объятия. — Я уже соскучилась!
— Ты просто принцесса, — честно признался Николаев, когда Даша отпустила его и отошла на шаг. — Вот это платье!
— Сама шила! — гордо призналась Даша. — Ну, тётя Надя немного помогла, чуть-чуть.
— Вот даёшь, — покачала головой Мария. — Классно! Что, в Винни-Пухе прятала?
Дарья кивнула и рассмеялась.
— Хотела завтра надеть, — призналась она, — но не утерпела. Маша, да брось газеты, нет здесь больше никого. Уже всё проверили.
— Так, — Мария кивнула, когда Николаев указал глазами на куртку. — Даша, заваришь чай? Мы пока тут всё приготовим.
— Ага! — и девочка умчалась на кухню.
— Вот, — Николаев прошёл в дальнюю, «свою», комнату и осторожно вытряхнул из мешочка всё, что купил. — Хотел с тобой посоветоваться.
— Ух ты… — Мария не сразу обрела дар речи. Поцеловала Николаева. — Класс! То, что надо! Вот это ей точно понравится, — указала на обсидиановое ожерелье. — И вот это, — на браслеты из кусочков янтаря. Тёмный янтарь, местами почти чёрный. — Её цвета чёрный и красный. Здорово. А это? — она подняла малахитовое ожерелье.
— Это тебе, — признался Николаев. Мария долго смотрела на него, потом прикрыла глаза.
— Нет-нет, — она остановила его, когда он осторожно взял её за плечи. — Всё в порядке. Это от неожиданности, — и обняла его сама.
Так и замерла.
— Маша! — позвала её Дарья. — Зайди сюда, пожалуйста.
— Завтра надену, — пообещала Мария. — А это спрячь пока! — и убежала из комнаты.
Николаев вернул всё в портфель и уселся на диван, потирая лоб. Странно было на душе. Очень не по себе. И не только потому, что Мария как-то сразу стала своей для него. Фомины пришли на ум, Елена и Дарья. Что-то почти пробралось из глубин памяти. Я точно их помню, понял Николаев. По той ещё жизни помню. Они там тоже были, только не пойму, когда. Чёрт, почему не могу вспомнить?
— Дядя Серёжа? — Дарья вбежала и присела у дивана на корточки, чтобы заглянуть ему в лицо. — Вы что такой грустный?
— Ничего, Даша, — он смог улыбнуться. — Просто много всего сразу случилось.
Она покивала с серьёзным видом, взяла его за руку.
— Да, я знаю. Вы только один не сидите! Если вам с нами скучно, найдите ещё кого-нибудь. Дядя Гоша всегда всем очень рад, и дядя Миша.
— Так и сделаю, — он подмигнул. — Как только устану от вас, поеду к Георгию Платоновичу.
Дарья рассмеялась.
— Не устанете! Я вам кого-то напоминаю, да? У вас такой взгляд…
— Напоминаешь, — он поднялся на ноги. — Извини, не могу поверить, что ты уже взрослая.
Она вздохнула и поджала губы.
— Женщинам нельзя напоминать о возрасте! — и рассмеялась первой. — Я к вам приехала! Ой, не переживайте, Маша не обидится. Она и так понимает. Расскажите! Что сможете! — она понизила голос. — Если вам больно сейчас вспоминать, то потом. Что-нибудь хорошее расскажите, что там было, ладно?
— Обещаю, — и легонько сжал её ладонь. — Ну, идёмте пить чай и веселиться!
Кошка явилась в разгар веселья. Поняла, должно быть, что так может проспать всю компанию, и явилась.
— Какая красавица! — Дарья была в восторге. — Взрослая кошка?! Ого! Иди ко мне!
Кошку не пришлось дважды уговаривать. Она запрыгнула на колени к Дарье, потёрлась щекой о подбородок девочки и решительным жестом вонзила когти в ломтик колбасы с ближайшей тарелки.
— Вот я тебя! — погрозила ей Мария. — Это что за манеры, Кошка?
— Ой, да ладно, — Дарья погибала от смеха. — Значит, хорошая колбаса, если кошка ест. Да, Кошка? Хорошая?
Кошка мяукнула, глядя Дарье в глаза, а потом уселась, так и держа ломтик, как на вилке, и принялась обкусывать его. С урчанием и жадностью.
— Обалдеть, — покачала головой Мария. — Никогда такого не видела. Ладно, сейчас достану ей тарелку. Даша, она тебе платье не порвала там?
— Нет, всё в порядке, — успокоила её Дарья. — Она на салфетке сидит. Откуда она у вас, дядя Серёжа?
Николаев рассказал. В общих чертах, без описания того, что случилось в доме Фоминых.
— Вы её с собой перенесли?! — не поверила своим ушам Дарья. — Слушайте, это ещё никому не удавалось! Феде обязательно расскажите!
— Точно-точно, — согласилась Мария. — И что я, дура, первой не догадалась? Всё-всё, молчу, не дура, — она подняла руки, наткнувшись на сердитый взгляд Дарьи. — Прости, вырвалось.
— Ты теперь наша, да? — Дарья погладила Кошку по голове, а та разделывалась со второй порцией колбасы. — Наша Кошка! Будешь талисманом!
Кошка оторвалась от трапезы, посмотрела в глаза Дарье и мяукнула.
— Она согласна, — заметила Мария. — Ну, не знаю, как в вас, в меня больше не полезет. Отдыхаем и веселимся! Предлагаю так: пойти сейчас в парк, подышать воздухом, потом сюда — кино какое-нибудь поставим. А? Даша? Серёжа?
— Я согласна! — Даша обрадовалась. — Только, чур, кино я буду выбирать!
— Вместе зайдём, — Мария посмотрела на часы. — Они допоздна работают, но лучше сначала к ним зайти. Серёжа?
— Согласен, — Николаев поднялся из-за стола. — Спасибо за угощение, красавицы!
Глава 11
Николаев увидел, как радиатор грузовика — на этот раз боковым зрением заметил побледневшее лицо шофёра — ринулся навстречу… и сон оборвался.
Николаев уселся, впервые в жизни понимая, что такое — обливаться холодным потом. Кошка вначале ушла к девушкам — «у себя Даше постелю, заодно и посплетничаем», как сказала Мария. Надо полагать, Кошка тоже была не прочь посплетничать, или хотя бы послушать. Но вот появилась под боком у Николаева, и как — непонятно. Вроде дверь закрыл (не на ключ, правда), и Кошка не скреблась.
Тихо. Совсем тихо. Едва слышный шум с улицы — живой, мирный шум спящего города. Николаев осторожно пробрался в душ и минуты три стоял, подставляя себя то под почти кипяток, то под ледяную воду. Помогло. Минут через десять сцена аварии перестала повторяться перед мысленным взглядом, и стало легче.
Чёрт…
Он так же осторожно, на цыпочках, прокрался к себе, и лишь когда обернулся, чтобы прикрыть дверь, заметил — на кухне горит свет.
Минуты три ушло на то, чтобы одеться и убрать постельное бельё. Николаев тихо (пол не скрипит, замечательно) прошёл на кухню и легонько постучал.
Ему открыла Даша. Вовсе не сонная, и сразу разулыбалась.
— Я выспалась, — пояснила она, прикрывая за ним дверь. — Мне двух часов хватает. Нет, всё в порядке. И к врачам водили, и всё такое. Просто хватает, и всё.
Она рисовала — на кухонном столе, чисто вытертом, застеленном газетой — лежали листы бумаги и карандаши.
— Здорово! — искренне похвалил Николаев, посмотрев на тот лист, что лежал поверх остальных. там явно была изображена Мария с Кошкой на руках. Карандашный набросок, линий всего ничего, но очень похоже. — Извини, не буду подсматривать.
— Смотрите, если хотите, — улыбнулась Дарья. — Вы мне не мешаете. А вы что проснулись? Сон?
— Сон, — неохотно признал Николаев, включая чайник. По словам Марии, спит она крепко, и мелочи вроде чайника за стеной её не разбудят.
— Я свой сон видела только одну ночь, — сообщила Дарья, усаживаясь за стол. — А потом только настоящие, хорошие сны.
— Интересно, — Николаев придвинулся к столу. — Расскажешь, как это удалось?
…Они шли, втроём, с новогоднего праздника. Дарья накануне шила игрушки — подарки — всем подругам. Одну не подарила, Светке — и то потому, что родители увезли её праздновать к бабушке. Ну и не страшно, потом можно подарить. Так и шла с Винни-Пухом, и двумя остальными подругами, Машей и Леной, и всем было весело, и дурачились всю дорогу. Обсуждали, к кому можно теперь пойти. Договорились, что к Дарье — предки пообещали ей, что может отмечать с подругами, при условии, что бабка этажом выше потом не придёт жаловаться на шум. Да и пусть приходит! Она вечно жалуется, тоже мне.
Горка вела через проезжую часть. Конечно, никто её такую не строил, сама получилась — крутой склон через дорогу, и снега выпало в том году — ужас сколько! Дорога пешеходная, по ней машины обычно не ездят. Вот и катались с той горки всей школой.