заржавлены все зазубрины.
Бездействовал инструмент
без мастера,
в ящик убранный.
Слова,
вы ушли в словарь,
на вас уже пыль трехслойная.
Рука еще так слаба —
поэзия,
ремесло мое.
Невыстроенный чертог
как лес,
разреженный рубкою,
желтеющий твой чертеж
забытою свернут трубкою.
Как гвозди размеров всех,
рассыпаны краесловия.
Но как же ты тянешь в цех,
поэзия,
ремесло мое!
Хоть пенсию пенсий дай —
какая судьба
тебе с ней?
Нет, алчет душа труда
над будущей
Песнью Песней!
Не так уже ночь мутна.
Как было
всю жизнь условлено, —
буди меня в шесть утра —
поэзия,
ремесло мое!
1966
Семен Кирсанов. Стихотворения. Россия — Родина моя.
Библиотечка русской советской поэзии в 50-ти книжках. Москва:
Художественная литература, 1967.
УШЕДШЕЕ
Вот Новодевичье кладбище,
прохлада сырой травы.
Не видно ни девочки плачущей,
ни траурной вдовы.
Опавшее золото луковиц,
венчающих мир мирской.
Твоей поэмы
рукопись —
за мраморной доской.
Урны кое-как слеплены,
и много цветов сухих.
Тут прошлое наше пепельное,
ушедшее в стихи.
Ушедшее,
чтоб нигде уже
не стать никогда, никак
смеющейся жизнью девушки
с охапкой цветов в руках.
1945–1956
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
ПРОСТО
Нет проще рева львов
и шелеста песка.
Ты просто та любовь,
которую искал.
Ты — просто та,
которую искал,
святая простота
прибоя волн у скал.
Ты просто так
пришла и подошла,
сама — как простота
земли, воды, тепла.
Пришла и подошла,
и на песке — следы
горячих львиных лап
с вкраплениями слюды.
Нет проще рева львов
и тишины у скал.
Ты просто та любовь,
которую искал.
1945–1956
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
К ВЕЧЕРУ
Вторая половина жизни.
Мазнуло по вискам меня
миганием зеркальной призмы
идущего к закату дня.
А листья все красней, осенней,
и станут зеленеть едва ль,
и встали на ходули тени,
все дальше удлиняясь, вдаль.
Вторая половина жизни,
как короток твой к ночи путь,
вот скоро и звезда повиснет,
чтоб перед темнотой блеснуть.
И гаснут в глубине пожара,
как толпы моих дней, тесны,
любимого Земного шара
дороги,
облака
и сны.
1945–1956
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
Я пил парное далеко
Я пил парное далеко
тумана с белым небом,
как пьют парное молоко
в стакане с белым хлебом.
И я опять себе простил
желание простора,
как многим людям непростым
желание простого.
Так пусть святая простота
вас радует при встрече,
как сказанное просто так
простое: „Добрый вечер“.
1945–1956
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
В ПУТЬ
Семафор
перстом указательным
показал
на вокзал
у Казатина.
И по шпалам пошла,
и по шпалам пошла
в путь — до Чопа,
до Чопа —
до Чопа
вся команда колес
без конца и числа,
невпопад и не в ногу затопав…
И покрылось опять
небо пятнами
перед далями
необъятными.
И раскрыто сердце
заранее —
удивлению,
узнаванию.
1956–1957
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
ПРИЕЗД
Каждому из нас
страна иная
чем-то край родной напоминает.
Первый скажет:
этот снег альпийский
так же бел, как на Алтае, в Бийске.
А второй,—
что горы в дымке ранней
близнецы вершин Бакуриани.
Третий,—
что заснеженные ели
точно под Москвой после метели.
Ничего тут странного —
все это
просто та же самая планета.
И, наверно, в будущем мы будем
еще ближе
здесь живущим людям.
<1956–1957>
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
ВЕЧЕР в ДОББИАКО
Холодный, зимний воздух
в звездах,
с вечерними горами
в раме,
с проложенного ближней
лыжней,
с негромким отдаленным
звоном.
Пусть будет этот вечер
вечен.
Не тронь его раскатом,
Атом.
<1956–1957>
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
В АЛЬПАХ
Tre Cime de Lavaredo —
Три Зуба Скалистой Глыбы
стоят над верхами елей.
Но поезд не может медлить —
он повернул по-рыбьи
и скрылся в дыре туннеля.
И вдруг почернели стекла,
и вот мы в пещере горной,
в вагоне для невидимок.
И словно во мраке щелкнул
фотоаппарат затвором,
оставив мгновенный снимок?
„Стоят над верхами елей
Три Зуба Скалистой Глыбы —
Tre Cime de Lavaredo“.
<1956–1957>
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
ЛЕСОМ В ГОРУ
Лесом в гору,
налево от ленты шоссе:
лесом заняты Альпы,
деревьями в снежной красе.
Друг на друга идут,
опираясь ветвями, они,
озираясь назад
на вечерней деревни огни.
В гору, в ногу
с шагающим лесом, я шел,
иногда обгоняя
уже утомившийся ствол.
В дружной группе деревьев
и с юной елью вдвоем,
совершающей в гору
свой ежевечерний подъем.
Мне не нужно ни славы,
ни права рядить и судить,
только вместе с природой —
на вечные горы всходить.
<1956–1957>
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
НАД ДЕРЕВНЕЙ
Поезд
с грохотом прошел,
и — ни звука.
С головою в снег ушли
Доломиты.
Ниже —
сводчатый пролет
виадука.
Ниже —
горною рекой
дол
омытый.
Вечно,
вечно бы стоять
над деревней,
как далекая сосна
там,
на гребне.
<1956–1957>
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
ДВЕ ЛЫЖНИ
Один я иду
горами
по влажному льду
и снегу.
Повыше есть
на граните
повисшие
водопады
и маленький дом,
где можно
прижаться вдвоем
друг к другу.
Пойду я к нему
тропинкой,
но что одному
там делать?
Задуматься лишь
над тишью
заснеженных крыш
Доббиако.
А двое —
в долине нижней,—
там рядом легли
две лыжни.
<1956–1957>
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.
Москва: Худож. лит., 1974.
РАССВЕТ
Еще закрыт горой
рассвет,
закрашен черным
белый свет.
Но виден среди Альп
в просвет
дневного спектра
слабый свет.
Все словно сдвинуто
на цвет,
и резкого раздела
нет,—
где сизый снег,
где синий свет
зари, пробившейся
чуть свет.
Но вот заре
прибавлен свет,
и небо смотрится
на свет,
а краем гор
ползет рассвет,
неся, как флаг,
свой красный цвет.
<1956–1957>
Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.