– Я ничем не болен, – морщится Илай. – Твоему брату просто нравится выдумывать про меня ложь. Он так пытается смириться с моей необыкновенной красотой. – Илай смотрит мне прямо в глаза и дурашливо хлопает ресницами. – Но, к твоему сведению, никаких заболеваний у меня нет. Просто хочу раз и навсегда прояснить этот вопрос.
Я поднимаю руки.
– Эй, не мое дело, чем ты занимаешься в свободное время.
Но я знаю, что многое из того, чем он занимается в свободное время, касается женщин.
Много-много долгих ночей.
А прощания всегда быстрые.
Барменша ставит на стол мои напитки, затем переводит взгляд с меня на Илая и обратно, ухмыляется.
– Записать твои напитки на счет звезды хоккея?
В нормальных обстоятельствах я бы сказала «нет», потому что не люблю размывать границы между работой и жизнью, но сейчас я только улыбаюсь Илаю в ответ. Все это время он меня дразнит, и мне хочется как-то ему ответить.
– Было бы просто замечательно, – говорю я барменше с ухмылкой. – Спасибо.
Она подмигивает.
– Конечно.
Что ж, теперь, когда я смело записала свои напитки на чужой счет, пора сматываться, а то я от нервов уже начинаю потеть. Я беру стаканы и пытаюсь уйти, когда Илай встает рядом, преграждая мне путь к отступлению.
– Слушай, если уж я плачу за твою выпивку, ты можешь хоть поболтать со мной еще немного. Тебе так не кажется?
Еще немного поболтать… Честно говоря, болтать с ним мне совершенно не хочется. Почему, спросите вы?
Да потому что он меня пугает. Я пришла сюда, чтобы повеселиться, и хотя Хорнсби отличный парень, рядом с ним я чувствую себя неуютно. Понимаю, это прозвучит очень плохо, но он слишком… симпатичный. Я не из его лиги – не то чтобы он когда-нибудь мной интересовался, конечно, – и я предпочитаю общаться с ним как можно меньше, особенно потому, что он просто обожает флиртовать. Не хватало еще, чтобы мой маленький романтичный мозг начал раздумывать о том, что этот откровенно привлекательный альфа-самец ни капельки не заинтересован в том, чтобы увидеть меня обнаженной. Нет уж, лучше вообще об этом не задумываться, чтобы не падать духом.
А значит, надо найти друзей Илая и ни в коем случае не знакомить его с Блейкли.
– Ты здесь один?
– Со мной был Поузи, но минут через пять он ушел, сославшись на расстройство желудка. Если честно, по-моему, ему не пришлась по вкусу вся эта идея с баром для одиноких.
А вот с Поузи я могла бы весело провести время. Да, он красивый, но при всем при этом он как-то ближе к народу. В отличие от Хорнсби, его зубы не переливаются жемчужным блеском, когда он улыбается.
– Ой, а почему? Поузи такой очаровашка. Он мог бы найти себе замечательную девушку.
Хорнсби нахмурился.
– С девушками у него все в порядке. В этом-то и проблема. Ему не нравится всеобщее внимание.
Я бросаю на него взгляд, полный недоверия.
– Сказал ведущий игрок команды.
Его брови взлетают вверх, почти касаясь линии густых волос.
– Ты думаешь, что я ведущий игрок? – Он тычет себя пальцем в грудь, изображая шок. Он шутит, что ли? Я не думаю, что он ведущий игрок. Я знаю, что это так. Все это знают. Команда, руководство, болельщики. Ни для кого не секрет, что от Хорнсби все в восторге. Однажды я спросила у Пэйси, переживал ли Хорнсби хоть раз из-за того, что всегда бросает девушек после первой же ночи вместе, и Пэйси ответил: нет, потому что он всегда честно обо всем их предупреждает.
Они знают, с чем связываются – одна ночь и все.
Можете, конечно, считать меня сумасшедшей, но, как по мне, такое отношение – одна ночь и все – явно свидетельствует о статусе звездного игрока.
И я уже собираюсь ему это сообщить, припечатать его, так сказать, но тут я вижу его прекрасные глаза – и мой мозг перестает работать, мигом превращаясь в кашу.
– Ну, кхм… Я хотела сказать… Ну… Жарковато здесь, а? – Хорнсби с улыбкой качает головой. – Не то чтобы это я так думала… Но, ты же знаешь, я много раз слышала, как все говорят, что ты, э-э, ты… Ну. Что в команде ты определенно ведущий игрок.
Ощущение такое, будто стаканы с коктейлями вот-вот выскользнут у меня из рук и разобьются об пол, потому что ладони у меня такие потные, словно я пробираюсь по глубинам Амазонки.
– Это кто такое говорит?
Это что, не очевидно?
– Все, – морщусь я.
Он подносит к губам стакан, не сводя с меня внимательного взгляда, весь такой небрежно-беззаботный. Сложно себе даже представить такую самоуверенность.
– Не стоит тебе слушать этих людей.
– А ты хочешь сказать, что это неправда? – Я прикусываю губу и вижу, как взгляд Хорнсби фиксируется на этом движении.
Затем он снова смотрит мне в глаза:
– Я хочу сказать, что на данный момент это неправда.
Ладно, хорошо.
Честно говоря, я понятия не имела, что все это значит и куда ведет. Все, чего я хотела – просто выпить со своей подругой. Поэтому я пытаюсь отвязаться от Хорнсби.
– Я не знаю, что ты сейчас пытаешься мне доказать, и не понимаю, зачем ты это делаешь. Я не могу без разрешения выкладывать в ТикТок факты о личной жизни игроков, так что каким бы распутным парнем ты ни был, я об этом никому не скажу. Можешь расслабиться.
Может, он просто хочет увериться, что никто не выложит в ТикТок нарезку его похотливых выходок под популярную песенку.
Кстати… Просмотры бы такое видео собрало просто отличные… Но нет, я так никогда бы не поступила.
– Я ничего не пытаюсь доказать. – Его взгляд скользит по моему телу сверху вниз и обратно, словно инфракрасным лучом изучая меня на предмет несовершенств. Поверьте, взгляд у него такой силы, что ты чувствуешь его буквально кожей. Подойдя на шаг ближе, он продолжает: – Просто ищу компанию. Ты действительно хочешь, чтобы я провел свой день рождения в одиночестве?
Серьезный удар по моему шаткому плану побега.
Взгляд сине-зеленых глаз встречается с моим, пока я рассматриваю его красивое лицо. Оно такое отвратительно пропорциональное. Губы, нос, сильный, угловатый изгиб челюсти – Хорнсби идеален. По-настоящему, черт возьми, идеален. Добавьте к этому высокий рост, широкие мускулистые плечи, спортивное мастерство и чарующее обаяние – и вам тут же станет ясно, почему ему так трудно отказать.
Невероятно трудно.
– Не моя вина, что ты ошибся в выборе человека, с которым собирался отметить день рождения, – отвечаю я, пытаясь понять, с какой это стати Хорнсби хочет провести ночь в моей компании.
В его мире я – совершенно никто. Конечно, я умею готовить неплохую кесадилью, а еще без проблем отвечу, в каком сезоне «Новенькой» была та или иная серия. И не хочу хвастаться, но я и пуговицы умею пришивать – навык, в нынешние времена давно утраченный большинством.
Но помимо этого, во мне нет ничего особенного – по крайней мере, ничего такого, что могло бы привлечь внимание Хорнсби.
– Верно, но сейчас я хочу выбрать тебя. Ты что, правда мне откажешь?
Э-э…
Я как раз пытаюсь это сделать, но все мои попытки с треском проваливаются.
Понимаете, это не моя вина. Вы просто на него посмотрите. Кто бы из вас сказал ему «нет»? Вперед, сами попробуйте.
Да… Как я и думала. Это совершенно невозможно.
Плакал наш девичник.
А у меня, знаете ли, на него имелись планы: обсудить с Блейкли мой последний опыт восковой эпиляции – сущий кошмар! – и спросить, что она думает об этом нижнем белье для месячных, которое начали повсюду рекламировать. О, и еще рассказать, как я прошлой ночью провела два часа, наблюдая за тем, как прекрасная турецкая пекарша вновь и вновь погружает кулак в тесто для хлеба.
Ясное дело, в присутствии Илая о таком не поговоришь. Тем более что он не должен знать обо мне таких унизительных подробностей.
Помимо всего прочего, я не была уверена, что у него имеется мнение о белье для месячных, которым он мог бы поделиться.
Но, похоже, у Хорнсби были совсем другие планы – и, честно, я ведь не чудовище. Я не могу просто так оставить человека праздновать день рождения в одиночестве. Так что, похоже, наш с Блейкли дуэт только что стал трио.
– Откажу? – Я кидаю взгляд в сторону и замечаю, что Блейкли сидит, уткнувшись в свой телефон. Я с трудом сглатываю. – Полагаю, что нет.
Лицо Хорнсби расплывается в ослепительной улыбке, и от одного только его игривого многообещающего взгляда у меня подкашиваются и начинают пульсировать ноги.
Если бы я не стояла, возможно, они бы даже сами собой раздвинулись.
У меня нет никаких намерений спать с Хорнсби – или с любым другим сокомандником Пэйси, если уж на то пошло, – но он выбрал меня своим лучшим другом на этот вечер, так что все.
Без лишних слов он обнимает меня за плечи, и мы вместе идем к Блейкли, которая поднимает взгляд от своего телефона как раз вовремя, чтобы нас заметить.
Ой-ей.
Эту улыбочку я знаю.
Мне эта улыбка ничего хорошего не обещает.
В ее голове закрутились невидимые шестеренки… А образ мыслей у Блейкли, знаете ли, коварный.
Когда я ставлю ее бокал на стол, то уже понимаю – то, что она скажет дальше, мне не понравится. А еще – ее коктейль, скорее всего, придется пить мне.
– Илай Хорнсби, у тебя сегодня день рождения? – спрашивает она, и я завидую непринужденности ее интонации. Блейкли всегда было легко общаться с игроками. Не то что мне – я обычно стою в углу и нервно потею, отвечая на вопросы странным хрюканьем, пока не разогреюсь. Вы можете подумать, что раз уж я общаюсь с хоккеистами всю свою жизнь, то должна была уже научиться относиться к этому спокойно, но нет. По крайней мере, не когда дело касается Хорнсби.
– У меня сегодня день рождения, – подтверждает он и ставит бокал на маленький круглый столик.
– Что ж, с днем рождения, – говорит Блейкли. – Мне очень жаль, потому что отпраздновать твой день рождения было бы ужасно весело…
Чего это ей жаль?
Зачем она встает со стула?
Почему не возьмет свой бокал, чтобы сделать глоток?