Г. Альтов, автор сборника рассказов «Легенды о звездных капитанах» (1961) и ряда других научно-фантастических произведений, выступил в этом сборнике с рассказом «Опаляющий разум».
Одна из тем, нередко затрагивавшихся в фантастике за последние годы, это тема машины и человека, «человеческого» и «автоматического» в кибернетической технике будущего. В рассказе Б. Островского «Принять решение» она находит несколько неожиданное преломление.
Действие разворачивается на ставшем уже традиционным космическом фоне. Но не авария на космической станции и не находка галактического корабля сами по себе являются эпицентром событий. Человек посылает робота — в высшей степени совершенную кибернетическую машину, чтобы «принять решение». От него зависит в данном случае человеческая жизнь и от него же зависят жизни других. Человек может погибнуть, но добытая от него информация укажет путь спасения другим. И возникает спор робота с его творцом и повелителем.
Исходом этого спора автор решает поставленную им проблему. Роботы, наделенные «свободной волей», способные в исключительных случаях поступать, как человек, не представят опасности для людей. Интеллект машины не вступит в конфликт с человеческим интеллектом. Сверхсовершенная кибернетическая техника будущего станет верно служить своему творцу.
Поэтичный рассказ Э. Махмудова «Симфония жизни» посвящен победе над страшным бичом человечества — раком. Впрочем, толковать его только так было бы неверно. По существу автор ставит проблему шире. В нашем организме скрыты такие силы, о которых мы сейчас и не подозреваем. Мобилизовать их для защиты от опасности — вот одна из задач медицины. Надо найти только ключ к тайникам, где «заперты» резервы — нервной системы, например. Тогда поиски путей борьбы с неизлечимыми, казалось бы, болезнями увенчаются успехом.
К проблемам медицины обращается и В. Караханов в повести «Мое человечество». Это первое произведение молодого автора. В центре повести люди, отдающие свой труд и знания борьбе против рака.
В рассказе М. Ибрагимбекова «Крысы» фантастическая проблема своеобразно переплетена с изображением гнусностей буржуазного профессионального спорта.
Фантастика — вид литературы достаточно многообразный и емкий. Это и роман, повесть, рассказ, это — очерк, памфлет и сказка; это — пьеса и киносценарий; это — сатира и юмор. В сборнике «Эти удивительные звезды» читатель найдет научно-фантастические произведения различных жанров.
В многообразии представленных направлений фантастики достоинство сборника.
В рассказе-шутке «Беспощадный судья» Э. Махмудов использует кибернетическую машину для «экспресс-анализа» произведений начинающих авторов.
«Несколько поправок к Платону» П. Амнуэля и Р. Леонидова — история одной остроумной мистификации: попугай, который якобы разговаривает на языке атлантов… И уже замышляется новое мошенничество — со «старым любимым попугаем Наполеона Бонапарта». Для этого остается лишь научить птицу произносить популярные изречения императора…
Кибернетика способна, кажется, заставить даже самого апостола Петра усомниться во всемогуществе бога (Фантазия-шутка П. Амнуэля и Р. Леонидова «Престиж Небесной империи»)… Вторжение неизвестных «душ», оказавшихся кибернетическими машинами, поколебало все устои ада и рая.
Для наведения порядка пришлось объединить усилия господа и сатаны и обратиться к услугам души бывшего профессора физики, варившейся в котле № 5784287776…
Юмористическую окраску придает своему рассказу «Сумасшедший электромеханик» И. Милькин. Превращение вещества в поле и обратно и детрансформация живой материн или, попросту говоря, исчезновение человека под воздействием электричества и появление его вновь… И короткое сообщение в концовке: «Вчера неизвестный, сумасшедший, пробравшись к главному щиту городской ТЭС, взялся за клеммы». Казалось бы, все ясно, но… тот же сумасшедший говорил еще и о том, что по воде можно летать, и показывал эскиз корабля. Корабля на подводных крыльях! Может быть, он вовсе не сумасшедший, этот изобретатель, появившийся в одной редакции четверть века тому назад?
С фантастической картинки, на первый взгляд далекой от главной темы, начинает Р. Бахтамов свой очерк «Дорога на океан». Это — встреча земных космонавтов с разумными существами чужого мира, изображенная в одном из рассказов И. Ефремова. Встреча необычная, потому что в «том» мире главным элементом атмосферы оказался фтор — он, а не кислород служил газом жизни на неведомой планете.
Автор развивает далее свою мысль о существовании различных форм жизни. Он приходит к выводу, что живое не могло возникнуть без воды, и таким путем подводит читателя к проблеме воды, причем не лунной или марсианской, а обыкновенной земной воды.
Опреснение — вот что могло бы решить эту проблему, проблему, ставшую сегодня не менее насущней, чем проблема пищи, или любого вида сырья и топлива. Пути ее решения — на примере работ лаборатории профессора И. 3. Макинского (Азербайджанский институт нефти и химии) и составляют основное содержание очерка. В конце, говоря о будущем, автор справедливо подчеркивает, что в длинном перечне даров моря нельзя забывать главное его богатство — воду.
В сборник помещен еще один рассказ Р. Бахтамова «Две тысячи золотых пиастров». Рассказ посвящен истории создания феерии «Алые паруса» Александра Грина — одного из самых романтичных, самых «мечтательных» произведений советской литературы.
Читателям уже известна работа Г. Альтова о судьбе предвидений Жюля Верна (в альманахе «Мир приключений»). В сборнике «Эти удивительные звезды» он публикует новую работу того же направления — «Судьба научно-фантастических предвидений Герберта Уэллса».
Как и ранее, он приводит список произведений знаменитого фантаста, анализируя их по трем пунктам — идеи, высказанные Уэллсом; отношение к ним в то время; возможность их осуществления с современной точки зрения. Этому интересному перечню предпослано введение «Перечитывая Уэллса», которое содержит авторские размышления по поводу фантастики Уэллса. Небезынтересен итог: из 86 предвидений Уэллса 30 уже сбылись, 27 сбудутся почти наверняка, 20 осуществимы принципиально и лишь 9 — ошибочны.
И Г. Альтов делает отсюда вывод, что «отчаянный» фантаст Уэллс оказывается не менее «научным», чем Жюль Верн…
«А вдруг он был хитрецом, этот Уэллс? Быть может, он писал самую настоящую научную фантастику, а притворялся, что просто так фантазирует?»…
Нам думается, что читатели с интересом встретят сборник — «Эти удивительные звезды».
Евгений Войскунский, Исай ЛукодьяновИ увидел остальное…
И увидел остальное
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
Юпитер бушевал. Отсюда, с каменистой Ио, было видно, как по его гигантскому диску, закрывавшему полнеба, ходили бурые смерчи. Казалось, гигант пульсировал, то опасно приближаясь, то удаляясь. Казалось, его беспокойная атмосфера вот-вот сорвется, не выдержав чудовищной скорости вращения, и накроет дымным одеялом маленькую Ио, космотанкер «Апшерон» и его экипаж.
— Ух ты, — сказал напряженно-бодрым голосом штурман Новиков и зябко поежился. — Разыгрался Юпик. Это он всегда так, Радий Петрович?
— Нормально, — ответил командир танкера, голос его перебивался разрядами. — На экваторе турбулентно, на шапках — поспокойнее. Для Юпитера погода — баллов на пять. Только не надо про него так… фамильярно. Планета серьезная.
Новиков прыжком приблизился к башенке автоматической станции, поднял крышку, посмотрел на ползающие по экрану зеленые зигзаги.
Не раз приходилось ему видеть это зрелище в учебных фильмах, но одно дело — учебный фильм, другое — оказаться лицом к лицу с чужой, разнузданной стихией.
— Напряженность Ю-поля у красной черты, — сказал он.
Володя Заостровцев, бортинженер, быстро взглянул на Новикова, но промолчал. Сегодня с утра он и двух слов не вымолвил.
Нижний край Юпитера был обгрызен острозубчатым горизонтом Ио. Именно оттуда должен был появиться контейнерный поезд, и все трое не сводили с горизонта глаз.
Командир танкера поднял руку к шлему, словно намереваясь почесать затылок.
— Здесь-то что, — сказал он. — Четыреста мегаметров до него. Санаторий. А побывали бы вы на Пятом — вот там сейчас неуютно.
— Ну да, там ведь вдвое ближе, — отозвался Новиков. — А вы были на Пятом?
— Бывал. С одним планетологом. Мы тут на всех спутниках ставили первые автостанции.
Володя Заостровцев пнул носком утяжеленного башмака ледяную глыбу, сказал:
— Радий Петрович… Улетать надо отсюда…
— Это почему же?
— Не знаю. Только чувствую — надо поскорее уходить.
— А контейнеры? — возразил Новиков. — С чего это ты расчувствовался? Боишься, так сидел бы дома.
— Да-а-а, — продолжал командир, — на Пятом и горизонта, в сущности, нет. Стоишь, как на камешке, а этот, — он кивнул на Юпитер, — стена стеной, руку протянуть боязно. Так что ничего, Заостровцев, бывает, если в первый раз. Около Юпитера всегда эти… кошки по сердцу скребут. Нормально.
— Да нет, Радий Петрович, — стесненно сказал Володя, — я не то что боюсь, а… сам не знаю… Конечно, без контейнеров нельзя.
Командир взглянул на часы.
— Теоретически буксир должен вернуться через пятьдесят минут, — сказал он. — Но плюс-минус полчаса всегда возможно: плотность его атмосферы, — он снова кивнул на Юпитер, — вещь уж очень непостоянная. Наши контейнеры там мотает, как деревья в бурю.
Новиков представил себе, как, огибая планету, сквозь толщу бушующих, насыщенных энергией газов мчится буксир — космический беспилотный корабль с длинным хвостом вакуумных контейнеров. Поезд догоняет Красное Пятно и, войдя в его плотную среду, уравнивает с ним скорость. Распахиваются приемные горловины, и вещество Красного Пятна со свистом всасывается в контейнеры. Хищника загоняют в клетку. Пятно, впрочем, и не за