Звон колокольчика объявляет об их уходе, а у меня чуть сердце не разрывается. В глазах стоят жгучие слезы, только лить их я не буду, не доставлю Веронике радости.
Она жестоко ошибается, если думает, что все лето может запросто являться ко мне на работу. Я олимпийская чемпионка по умению держать зло и таить обиду.
2
После работы я заезжаю в танцевальную студию, чтобы забрать Джемму с занятий по балету. Заметить ее легко: она почти на голову выше остальных. Когда в девятом классе Джемма вымахала до пяти футов девяти дюймов[1], все уговаривали девушку пойти в баскетбольную секцию, но ее тело создано для танцев. Она не просто идет, а словно по сцене вышагивает и буквально заплывает ко мне в машину.
– Готова зажечь на сегодняшнем костре? – Джемма натягивает ремень безопасности и распускает пучок – белокурые волосы рассыпаются по плечам.
Я пожимаю плечами и выезжаю на дорогу.
Джемма хмурится.
– Ханна, это выражение лица мне знакомо. Что выкинула Вероника? – мрачно спрашивает она.
Когда Джемма так настроена, никаким переводом стрелок ее не собьешь, поэтому я рассказываю об инциденте с Вероникой, опустив прилюдное использование магии. Джемме известно обо мне все (за исключением того, что я Стихийница), но этот секрет я унесу с собой в могилу. Под конец моей истории в глазах у нее появляется убийственный блеск.
– Пусть твое начальство запретит ей заходить в магазин.
– По-моему, это немного чересчур, – говорю я, выруливая к последнему повороту на свою улицу.
– В отношении Вероники все всегда немного чересчур. Тебе нужно прийти в себя. – Джемма тянется к моей руке, когда я перевожу машину в парковочный режим. – По крайней мере, обещай, что на костре сегодня зажжешь. И станешь отрываться, пока не забудешь про нее!
– Обещаю.
Уже через несколько часов, когда солнце садится, а небо пунцовеет, Джемма успешно выполняет первую часть своей миссии. Мы готовы к вечеринке.
Треск костра приветствует нас, едва мы выходим из-за деревьев на скрытую от чужих глаз поляну, принимавшую несколько поколений учеников Салемской средней школы. Джемма обводит взглядом присутствующих.
– Мне только кажется – или сегодня все сексапильнее, чем обычно?
Я присматриваюсь к танцующим подросткам. Точно могу утверждать одно – одеждой сейчас скрыто куда меньше, чем в школе.
– Ты ведь еще ни капли не выпила, а глаза пьяные. Как так получилось?
– Я серьезно. Наверное, дело в отблесках костра. – Джемма направляется к кегу с пивом, наливает полный стакан, делает большой глоток и морщится.
– Вкусно, да?
– Первая порция – самая ужасная. Пока трезвая, не помнишь, какая дрянь это пиво. – Джемма снова поднимает стакан, но задерживает его возле рта. – Эй, ты как, ничего?
– Я в порядке. – Заставляю себя сосредоточиться на Джемме, а не на растущей толпе вокруг нас. Не желаю остаток вечера высматривать Веронику и мисс Как-Бишь-Ее. Джемма глядит в упор, и я вздыхаю. – Все будет хорошо. Обещаю!
За нашими спинами кто-то добавляет растопку в костер. Он с хрустом пожирает деревянные чурки, и я оборачиваюсь посмотреть. От неиспользованной магической силы покалывает кожу – пламя завораживает, манит, и я приближаюсь к нему, как муха к электрической мухобойке. Нельзя, нельзя мне растворяться в песне огня, только не среди регуляров. Джемма следует за мной, и мы вместе стоим у костра, раскачиваясь в такт музыке, которая льется из чьей-то тачки. Шаг, еще шаг – я пододвигаюсь к пламени, пока не чувствую жар на лице. Энергия омывает меня, прогоняет мучительную боль от встречи с Вероникой, волшебным новокаином притупляет неприятные воспоминания.
Джемма трогает меня за локоть. В эдаком полутрансе поворачиваюсь к ней, и она кивает на Нолана Эбботта. Как и мы, Нолан переходит в двенадцатый класс, он новый капитан футбольной команды и неровно дышит к моей лучшей подруге.
– Похоже, у кого-то сегодня есть обожатель! – Я легонько толкаю Джемму в плечо и шевелю бровями. – Он тебя интересует?
Джемма встречает оценивающий взгляд Нолана.
– Не совсем в моем вкусе, – наконец говорит она. – Хотя… какого черта? Летний роман еще никому не мешал. – Джемма замолкает, кусая губу, и снова смотрит на меня. – Я не могу тебя бросить.
– Ничего страшного. Я у костра постою.
– Точно? – Джемма пронзает меня взглядом, и я киваю. – Когда вернусь, хочу, чтобы ты веселилась на полную катушку, а не хандрила из-за Сама-Знаешь-Кого.
Я поднимаю три средних пальца к усыпанному звездами небу.
– Честное скаутское! А теперь топай отсюда.
Улыбнувшись, Джемма плывет через поляну к Нолану, который делает вид, что не ждет ее. Когда Джемма подходит, он широко ухмыляется, а я поворачиваюсь к костру.
– Ханна!
Свое имя я слышу, но не реагирую, растворившись в мерцании пламени и пульсации музыки.
– Земля вызывает Ханну! Ханна, ответь Земле! – Голос с низким тембром раздается еще ближе, улавливаю в нем дразнящие нотки.
Я улыбаюсь, сообразив, кто оторвал меня от созерцания пламени, и оглядываюсь поздороваться.
– Привет, Бентон! Рад, что завтра выпускной?
– Испытываю радость и облегчение. Размышляю о своем месте во вселенной. – Бентон смеется, играя ямочками, от которых Джемма потеряла голову, когда мы были девятиклассницами, а Бентон – десятиклассником, только что переехавшим в Салем. – Выпуск до сих пор сюром кажется. Поверить не могу, что школе – конец, понимаешь?
Киваю, хотя самой мне еще год учиться.
– Уроки ИЗО без тебя не будут прежними.
– Уверен, вы справитесь. – Глаз у Бентона дергается, словно он хотел подмигнуть, но на полпути передумал. Смотрит парень не на меня, а на пламя.
– Ну… – начинаю я, жалея, что в руках нет ничего – даже бутылки. – Планируешь до колледжа замутить что-нибудь веселое? Вечеринку у бассейна в этом году устроишь?
– Вряд ли. Родители засекли меня вылавливающим из воды банки из-под пива и не обрадовались их числу.
В ответ я смеюсь. В прошлом году на вечеринке у него была туча народу.
– А как насчет вечеринки для двоих? Обещаю быть приличной гостьей. – Я подталкиваю его локтем. – Зря, что ли, целый год с тобой на ИЗО сидела? Должны же быть какие-то бонусы.
У Бентона розовеют щеки.
– Такое можно устроить. – Он проводит рукой по волосам, и я замечаю татушку.
– Классная татуха. – Показываю на черный треугольник у него на запястье. – Новая? Не помню, чтобы на уроках ее видела.
– Что? Ах да! Я заранее подарил ее себе на выпускной.
– Что она означает?
В костер подкидывают растопку, к небу взлетают искры. Бентон отступает на шаг и заслоняет глаза рукой. Нехотя отступаю и я. Пламя, ласкающее лицо, и сила, пробуждающаяся от контакта, – это нечто совершенно бесподобное, но здесь магическому кайфу не место. Стихийницу огонь не обожжет, но зачем давать повод для вопросов о том, что одежда горит, а я – нет?
Бентон обводит пальцем треугольник на запястье.
– Это дельта. Символ перемен. Единственная вещь в жизни, на которую можно полагаться по-настоящему.
Короткий кивок – вот и весь мой ответ. Бентон ничего не добавляет, и я на него не давлю, растворившись в танце огня. Искры снова летят к небу. По спине бегут мурашки: костер большой, и будь мы одни, я бы такого натворила…
Бентон бочком придвигается ко мне, и что-то в его позе отвлекает мое внимание от пламени. Я вытягиваю шею, чтобы встретить взгляд парня.
– А на самом деле как ты? – спрашивает Бентон. – Знаю, после разрыва с Вероникой тебе было тяжко. – Он засовывает руки в карманы рваных джинсов, но при этом вторгается в мое личное пространство.
– Тяжко – самый точный эпитет. – Упоминание Вероники – как удар кинжалом в сердце. Хочу домой, чтобы дать волю слезам, давящим на глаза изнутри. Вот зачем он так? Он же все видел. Присутствовал при неприглядном выяснении отношений, стоя у автобуса, который должен был ехать в Салем. Он вместе с Джеммой успокаивал меня по дороге домой, а мне было жутко конфузно.
– Извини. – Бентон тянет себя за волосы, они на миг встают дыбом, а потом падают. – Так я и думал. Знаю, время неподходящее, но… давай как-нибудь выпьем кофе?
Я смотрю на своего приятеля. Не мигая. Изумленно. Слегка в шоке.
– Прекрасно понимаю, что тороплю события. Правда. В обычной ситуации я не позвал бы на свидание человека, только что расставшегося с предыдущей пассией, но в августе я уже буду в Бостоне. Мне не хотелось уезжать, не попробовав, поэтому…
– Ты сейчас серьезно приглашаешь меня на свидание?
Бентон тушуется. Эту сцену он явно представлял себе иначе.
– Мм… да.
– Почему?
– Ты смешная. И умная. И добрая. И…
– И стопроцентная лесбиянка, – выпаливаю я, пока ситуация не стала совсем неловкой. – Я думала, ты в теме.
Бентон смотрит себе на ноги.
– Ну… То есть, да, в теме.
– И что? – Гнев и ощущение предательства поднимаются из самого нутра. – Ты рассчитывал превратить меня в натуралку?
– Нет! Конечно нет! – Бентон шумно выдыхает и переплетает пальцы на затылке. – Чувствую себя полным идиотом.
На сердце становится легче. Чуть-чуть.
– Притворимся, что никакого разговора не было. – Протягиваю ему руку. – Друзья?
– Друзья. – Бентон тоже протягивает мне руку, но морщит лоб. – Не понимаю, зачем Саванна попросила пригласить тебя на свидание. Она заявила, что ты бисексуалка. И вроде я тебе нравлюсь…
Остаток фразы я не слышу. Саванна. Значит, так ее зовут. Мисс Как-Бишь-Ее, сегодня днем заглянувшую в магазин. Я хватаю Бентона за плечо.
– Саванна тебе сказала? Когда?
Бентон смотрит на мои пальцы, стиснувшие его ладонь. Я разжимаю хватку.
– Минут десять назад. – Бентон пинает камешек, который, подпрыгивая, летит в огонь. – Фигня какая-то.
– Точно. – Я уже высматриваю в толпе копну темных кудрей. – Где она тебе об этом сказала?
– Вон там. – Бентон показывает на противоположный участок поляны, где вьется плотная масса извивающихся тел.