— Сказку? — возмутился Павлик. — Да я же своими руками держал эту марсианскую коробку!
— И картинки в ней видел?
— Нет… Я тогда спал. Но Игорь правду говорил! Если бы вы хоть взглянули на эту штуку, сразу бы поняли, что ее не люди сделали!
— Слышь, Пашка! — неожиданно попросил Гущин. — Что тебе в тот раз очкастый рассказывал? Про эту… как ее… Атлан…
— Атлантиду. Была такая страна, много-много тысяч лет назад. Находилась она где-то за Африкой. Писатель Жюль Верн про нее упоминал — читали в «80 тысячах километров под водой»? И еще наш писатель Беляев — «Последний человек из Атлантиды». Здорово написано! Мне Сергей Иванович про эту книжку сказал. Только в книжке многое придумано, а на самом деле ученые до сих пор спорят, была Атлантида или нет…
— А теперь, значит, ты все определишь? — в голосе Гущина звучала нескрываемая ирония, но Павлик не заметил этого.
— Вот найдем ту коробку — цилиндр — и многое узнаем. Там как раз и заснята Атлантида…
— Врешь ты все, Пашка!
— Подожди, увидишь еще! И вот слушай, что Сергей Иванович рассказывал. Может быть это было так. Прилетели однажды к нам на землю марсиане. Опустились прямо в Атлантиде. Походили, посмотрели, засняли этой коробкой, как там люди живут, а потом хотели улететь обратно. И вдруг — раз! Взорвался атомный двигатель. А может, он был какой-нибудь водородный или еще какой другой. Ракета с марсианами — в пыль, а сама Атлантида затонула. Представляешь, какой взрывище был!
— А тебе что — эти самые марсиане докладывали об этом? — рассмеялся Гущин.
— Так ученые думают. А доказательства у них есть. Например, раньше в Европе было очень холодно — всюду лед лежал. Да вы помните, наверное, по истории проходили в школе — ледниковый период…
— Ну-ну, что-то припоминаю…
— Сергей Иванович говорил, ученые думают, что Атлантида задерживала теплое течение Гольфстрим, поворачивала его назад в Атлантический океан. Потому и шли с севера льды. А когда Атлантида затонула, Гольфстрим пошел без задержки и в Европе стало теплее. Ага, вспомнил! Это было 11 тысяч лет назад.
— Ого! Ничего себе времячко!
— А древние греки писали, что Атлантида погибла как раз в это время.
— Что-то все это вилами на воде писано…
— А ты что, хочешь, чтобы все было как на блюдечке? Подожди, может и еще что-нибудь узнаем. Вот я и предлагаю покопать здесь. Вдруг совсем рядом лежит такое, что даже не придумаешь сейчас? Пойдемте, покопаем!
Семен сделал вид, что не слышит. Но Гущин сердито толкнул его в бок.
— Хватит дрыхнуть! Ночи тебе мало?
— Отстань!
— Кончай, кончай. А то смотри, найдем что-нибудь, — на премию не рассчитывай.
Семен, кряхтя, поднялся, заковылял к вершине холма. А Павлик уже старательно расширял яму, в которой месяц назад был найден голубой цилиндр.
Прошло полчаса. Яма стала намного шире, но, кроме полусгнивших корней, ничего не было выкопано. Рабочие устали и сказали, что пора перекурить еще разок.
Только Павлик не оставил лопату, хотя утомился порядком. Рубашку он сбросил, и солнце жгло его коричневую спину. Стриженая голова стала мокрой от пота. Ладони горели. Но он упрямо ковырял сыпучий, мелкий песок, яма медленно углублялась.
А потом все произошло почти так же, как месяц назад. Под лопатой хрустнуло, она уперлась во что-то твердое. Павлик, который ждал этого момента и не верил, что он наступит, вздрогнул, как от удара током. Неужели новый цилиндр? Ведь всего несколько метров от того, старого места, где был когда-то пень!
Замирая от волнения, Павлик негнущимися руками разгребал песок. Показалась черная шершавая поверхность. Подавив вздох разочарования (не цилиндр!), Павлик осторожно расчистил площадку. И скоро в руках его оказалась небольшая, но тяжелая прямоугольная шкатулка.
Ах, как жалел Павлик, что Сергея Ивановича не было поблизости! Никто не видел его торжества: рабочие лежали в кустах, а все остальные находились далеко, на болоте.
Сначала он подумал, что находку надо немедленно отнести Сергею Ивановичу, но любопытство превозмогло. Не может же он не взглянуть хоть одним глазком, что находится внутри!
Открыть шкатулку оказалось нелегко. Но вещество, из которого она была изготовлена, пострадало от времени, и Павлик смог, наконец, отделить крышку, не имевшую петель. Внутри он увидел желтые листки не то бумаги, не то какой-то ткани, свернутые трубкой. На листках что-то было написано.
— Ура! — что есть силы завопил Павлик и даже заплясал от восторга.
— Ты что, одурел? — раздался сбоку резкий голос. Николай, красный и взлохмаченный, стоял на краю ямы.
— Вот! — показал Павлик на шкатулку. — Смотри, что нашел!
Николай помолчал. Потом презрительно скривил губы:
— Подумаешь, невидаль! Хлам какой-то!.. Брось. его!
Но по голосу Павлик чувствовал, что Николай завидует.
— Ладно, — великодушно сказал Павлик. — Скажу, что мы все вместе нашли.
Николай заметно оживился.
— А что там, смотрел?
— Листки какие-то. А написано не по-русски. Только я боюсь трогать, вдруг еще рассыпется… Надо скорей к Сергею Ивановичу отнести.
— Силен ты! — вырвалось у Николая. — И везет же вам, пацанам!
Разбудив Семена, успевшего захрапеть в кустах, они пошли по направлению к болоту.
Шагали быстро. Небо внезапно потемнело, начали собираться разбухшие сиреневые облака.
Неожиданно Павлик остановился.
— Рубашку у ямы оставил! Подождите, я мигом!
Павлик осторожно отдал шкатулку Николаю и побежал к холму.
— Закурим! — предложил Семен.
Гущин поставил шкатулку на землю, достал портсигар. Потом ловким щелчком швырнул еще горящую спичку в сторону.
— Как думаешь, дельное здесь что-нибудь? — спросил Остапчук.
— Посмотрим. Сделан этот ларчик давно, по всему видно. Может, и не врет Пашка про марсиан?
— Смотри! — вдруг схватил Семен товарища за рукав. — Чуешь?
Николай уловил горьковатый запах дыма. Он резко повернул голову и увидел, что в нескольких шагах от них среди пожухшей зелени вьется сизая струйка, вырастает в облачко. А потом всплеснулось рыжее пламя, заплясало на листьях и метнулось во все стороны.
— Пожар! — не своим голосом закричал Семен.
Как неузнаваемо изменилось все вокруг за какую-то минуту! Спичка, брошенная Николаем, угодила, очевидно, в кучу сухой травы, и та вспыхнула. А много ли нужно для лесного пожара, если почти месяц не выпадало ни одного дождя, а солнце немилосердно палило целыми днями!
Пламя загудело в ветвях елей, как в печной трубе. На фоне низких грозовых туч косматые волны огня казались особенно зловещими. С каждой секундой огонь распространялся все дальше, дугой обогнул полянку, на которой они стояли.
— Бежим! — крикнул Семен и кинулся в ту сторону, где скрылся Павлик. Очевидно, он рассчитывал спрятаться от огня в большом котловане городища.
Николай помчался следом.
Через десяток шагов они столкнулись с Павликом, бегущим навстречу.
— Назад! — захрипел Гущин. — Сгоришь, дурень!
— Шкатулка… Где шкатулка? — еле выговорил мальчик трясущимися губами.
— Ах, черт! Оставил… Ладно, ничего ей не сделается, она вроде железная… Поворачивай назад, кому я говорю!
Но Павлик не тронулся с места. Он представил, как огонь подбирается к древним листкам, грозит уничтожить его находку. И тогда ни один человек не сможет узнать, что там написано…
Гущин схватил его за плечо.
— Пусти меня! — пронзительно крикнул Павлик. И прежде чем Гущин успел опомниться, бросился в крутящийся огненный вихрь…
Пожар распространялся неравномерно. Поэтому Павлик смог быстро проскочить самое опасное место. Правда, рубаха загорелась в нескольких местах, но ее удалось потушить. Теперь огонь трещал где-то сбоку и за спиной.
Павлик думал, что сразу же найдет шкатулку, но белесые клочья дыма застилали кусты, цеплялись за траву, и разглядеть что-нибудь было очень трудно. А затылок уже ощущал раскаленное дыхание пламени…
Глаза слезились от едкого дыма, перехватывало дыхание, но Павлик упрямо шарил руками, лихорадочно ощупывал землю. Где-то здесь, в нескольких шагах, лежит шкатулка, а в ней — листы, исписанные загадочными письменами. Неужели повторится то, что произошло с Игорем? Нет, не может быть! Шкатулку он найдет!
Как трудно дышать! Павлик зажал зубами ворот рубахи, но дым проникал в горло, раздирал его острыми когтями. Перед глазами качалась мутно-багровая пелена, и мальчик уже не понимал, где огонь — впереди, сзади или со всех концов.
Павлик почти терял сознание, когда коленом ударился об острый угол шкатулки. Как в бреду, стянул тлеющую рубашку, завернул в нее шкатулку и, шатаясь, словно слепой, пошел вперед. Вокруг торжествующе гудело пламя, а он все шел и шел вперед, спотыкался, падал и опять поднимался, но ни на секунду не выпускал из рук найденную с трудом шкатулку.
Пожар охватил сравнительно небольшой участок. Ветер не дал ему распространиться в глубь леса, и огонь был оттеснен к песочным прогалинам вблизи городища. А вскоре хлынул проливной дождь. Пламя пометалось, как рассерженный зверь, и стало утихать.
Когда Сергей Иванович и остальные участники экспедиции прибежали к месту происшествия, там лишь дымились обугленные стволы и на земле шипели угли. А под высокой сосной лежал вниз лицом Павлик. На обнаженной спине запеклись багровые полосы ожогов. Мальчик был без сознания, но руки крепко сжимали шкатулку…
Когда Павлика укладывали на носилки, сделанные на скорую руку, из-за обуглившихся стволов показались понурые Гущин и Остапчук. Семен сунулся было поближе к носилкам, но Николай зло дернул его за рукав. Он-то хорошо понимал, что из-за него пострадал мальчишка.
Павлика доставили в районную больницу. Главный врач, пожилой, опытный хирург, только скорбно покачал головой, осматривая пострадавшего.
— Ожог третьей степени, — коротко обронил он.
К вечеру мальчику стало еще хуже. Мать Павлика безмолвно сидела у крыльца больницы и такими глазами смотрела на проходивших мимо врачей и медсестер, что они невольно отворачивались, чувствуя себя виноват