ечень имен тех, кто закончил свою жизнь на плахе по невнятным обвинениям. Освободившиеся места занимают сыновья и бывшие сослуживцы Кортрона.
После прихода Кортрона к власти начались маниакальные гонения на Святую Церковь. Хотя проводить богослужения и не запрещалось, но церковь терпела в Королевстве, а после и в Империи, неслыханные притеснения. Были разгромлены монастыри. Большую часть монахов, людей, посвятивших себя служению богу, призвали в армию, рассредоточив по разным частям. Просветительская деятельность церкви была свернута, закрыты все церковные школы. Борьба с еретиками была запрещена законодательно.
— Ваше Величество!
— Крих, прекрати, какое, к чертям, величество. Что случилось?
— Заговор, Кор! Тебя дважды пытались отравить. Теперь готовят мятеж.
— Фатих?
— Фатих, Станих, Тезих, — барон перечислил еще десяток имен. — Пытаются привлечь военных. Пока безуспешно. Но еще Святые Отцы. В монастырях тренируют воинов. Их целая армия.
— Ну, меньше нашей.
— Меньше. Но если хоть часть войск начнет колебаться… И ведут переговоры с Антией.
— Даже так?
— Да.
— Ладно, — король задумался, просчитывая варианты. — Крис! Заговорщиков берем сегодня ночью. Всех. Успеешь подготовиться?
— Уже готов.
— Хорошо. Монастыри закрыть. Всех монахов в армию. На границу со Степью. Распихать по разным частям. Только по самым надежным. И окончательно отобрать у Церкви судебные права. И школы.
— Так уже.
— Когда?
— Час назад приступили к исполнению, Ваше Величество! Ты представляешь, они пытались завербовать меня!
И самое страшное преступление. Когда семь верховных патриархов Империи пришли просить короля вернуться в лоно и пощадить лучших людей королевства, он зверски избил святых отцов, а епископов Форфинаду и Коринто зарубил насмерть. Оставшиеся пятеро были прилюдно казнены «за заговор против императора». Лишь малым утешением может являться то, что значительно позже принявшие мученическую смерть праведники были канонизированы, а их палач проклят и отлучен от церкви.
Именно деятельности Кортрона Первого мы обязаны тем, что за следующее тысячелетие Империя превратилась в царство безбожников, не имеющих за душой ничего святого.
— Ты сильно рисковал, отец!
— Надо было вывести их на чистую воду. Заставить проявить себя.
— Я согласен с твоим сыном, — покачал головой Крих. — Семеро на одного. Ножи, наверняка отравлены.
— Ну, всё-таки, я первый меч Королевства! — Кортрон покосился на сына. — Ну, второй. И кольчуга под камзолом.
— Меча у тебя как раз и не было.
- Но кольчуга была! Кончайте! Сколько их выжило.
— Пятеро.
— Завтра всех на плаху. Вместе с остальными. Как с монастырями?
— Ближние взяли тихо. С остальными будет просто.
— Хорошо, Крих.
Одним из ключевых деяний нового короля считается разгром хана Чураха на реке Арнава. В 929 году разрозненные племена, кочевавшие в Восточных Степях, были объединены Чурах-ханом. Прекращение междоусобиц привело к быстрому росту численности степняков, и через двадцать лет орды кочевников обрушились на цивилизованные земли. В течение компании 949 года степняки с боями прошли от своих кочевий, до границ Королевства, попутно захватив полтора десятка государств. Пока на Арнаве не были уничтожены ночным нападением армии Кортрона.
Считается, что полководческий талант короля сыграл ключевую роль в этой победе. Однако следует заметить, что тактика ночных нападений известна со времен первобытных охотников, и ничего нового Кортрон не изобрел. Зато замалчивается тот момент, что войска Чураха были обескровлены ожесточенным сопротивлением пятнадцати завоеванных государств! Если добавить наличие у Кортрона огнестрельного оружия, изобретенного и значительно усовершенствованного заключенными в тюрьмы учеными, то становится понятным безнадежность положения степных воинств и предрешенность победы Королевства.
Два усталых человека в запыленных одеждах, лежа на вершине холма рассматривали в зрительную трубу далекий военный лагерь в излучине реки.
— И всё-таки, это безумие! — произнес молодой. — Их в десять раз больше, чем нас. Они смели пятнадцать государств, не задерживаясь нигде больше, чем на день. Только для грабежа и пополнения запасов. Безумие.
— Ты видишь другой выход?
— Нет. В открытой схватке тем более нет шансов. И за стенами не отсидеться…
— Вот именно. А здесь на нашей стороне неожиданность. Преимущество в вооружении. И невозможность применить их любимую тактику. Всё получится.
— Будем надеяться.
— Как настроение воинов?
— С этим всё в порядке, отец. Армия верит в тебя, как в господа бога.
— Это хорошо. Это главное. Хоть в бога, хоть в черта. Лишь бы верили в победу! Ладно, вроде все готово. Начнем с темнотой…
Произошедшее далее нормального человека может только возмущать! Под предлогом преследования отступающих кочевников и защиты населения Кортрон оккупирует все пятнадцать государств, только что переживших ужасы нашествия, и, «по просьбе их населения», включает их в состав державы. В итоге и возникает Империя. Зима 950/951 знаменуется страшным голодом. «Передовая экономика» Кортрона не выдержала испытания первым же неурожайным годом.
Караваны шли на восток. В разоренные войной новые провинции. Мимо вытоптанных полей. Мимо курганов из костей съеденного захватчиками скота. Мимо пепелищ и пожарищ. К городам и селам, где оставались живые. Те, кому грозила голодная смерть. Антия и Нетеция отказались продать Королевству продовольствие и под страхом смерти запретили это делать своим подданным. Пираты южных островов, подстрекаемые антийцами, устроили настоящую охоту на рыбаков новых провинций. Перебросить флот на юг означало полномасштабную войну. Антия блокировала проливы, не пропуская суда ни в Империю, ни из нее. Не решаясь на прямое вторжение, западные соседи надеялись на падение ослабевшего Королевства. Святейший патриарх с амвона Великого Собора объявил происходящее Божьей Карой, посланной за грехи Короля, проклял и отлучил от церкви весь его род. А Королевство, несмотря на подступающий голод, всё туже затягивало пояса своих подданных и отправляло на восток караваны. Расчеты показывали, что продовольствия должно хватить. Впритык.
Потихоньку нарастала паника. Военные патрули дежурили на улицах городов и дорогах. За разбой и кражи продуктов вешали на месте, без суда и следствия. Король, питавшийся по норме простолюдина, за зиму похудел на десять килограмм, хотя в его теле и раньше не было ни капли жира. А караваны шли на восток.
Но уже всходили посевы скороспелых сортов, возвращались из северных морей китобойные экспедиции, пробивались через отроги Великих Гор обозы с рисом из страны Тай. Призрак Голода отступал. Медленно и неохотно, но отступал. И вспыхивала надежда в глазах еще недавно обреченных людей.
Караваны шли на восток.
Дальнейшее правление императора из рода Сенихов было сравнительно спокойным. Имея сильнейшую в мире армию, жестко подавляя любое инакомыслие в государстве, Кортрон царствовал достаточно долго и безбедно, пока в 965 году не был смещен своими сыновьями. Надо отдать им должное, смещенный монарх не был убит и даже заключен в тюрьму. Жил в королевском дворце и носил почетный титул «Старого Императора». Видимо, соблюдение внешних приличий было условием сохранения жизни волка, вырастившего своих палачей.
— Отец, но почему?
— Я уже стар, сын. Пришла пора. Не вечно же тебе сидеть за моей спиной.
— Но!..
— Так надо! Выполняйте, император! Это мой последний приказ!
— Слушаюсь, Ваше Величество!
И салют мечом. От нового Императора Старому Императору…
Последняя легенда, связанная с Кортроном — изобретение им лекарства от чумы в 972 году. Понятно, что семидесятилетний «ученый» ничего изобрести не мог. Тем более, столь эпохальное открытие. Работала, как и обычно, группа способных ученых, чьи рабочие лаборатории располагались в подвалах имперской тюрьмы. Каким образом этим гениям удалось получить действенный препарат — загадка. Ясно одно, все получаемые зелья должны были проверяться на людях. Сотням, если не тысячам, людей привили чуму, чтобы проверить ненадежные снадобья. Тысячи граждан империи умерли в страшных муках, чтобы император Кортрон Первый присвоил себе славу еще и биологического гения.
— Я нашел! Нашел! Последний пациент выжил! Остался один эксперимент! Последний! Если получится!..
— Я рад, отец. Раз он выжил, значит, новый приговоренный не нужен. У нас больше нет преступников. Остались только мелкие воришки. Дороги Империи полностью очищены от бандитов…
— Плохо. Выживший не может заболеть вторично. Нужен здоровый человек.
— Тогда надо кидать клич. Добровольцы найдутся.
— Нет. Исследования унесли много жизней. Но это были осужденные на смерть. Невинные не должны попасть в этот список. Тем более сейчас, когда нужен всего один опыт. Никому не входить в мою башню. Если я не выйду в течение недели, башню замуровать. Пока готовить лекарство по этому рецепту — Старый Император протянул сыну листок, — и колоть всем без исключения. Здоровым. Если у меня получится, мы сможем помочь и больным. И отправьте рецепт в Антию и Нетецию.
Старик развернулся и отправился к двери, ведущей в подвал замка.
— Отец!
Уже открывший дверь человек повернул голову:
— Прощай, сын!
Вот таким он был, «величайший властитель прошлого». Отродье проклятого рода, беспринципный интриган, убийца, еретик, кровавый тиран. Человек, создавший государство, до сих пор живущее по звериным законам, не признающее общечеловеческих ценностей, не знающее, что такое гуманизм и демократия. Вот чей тысяча столетний юбилей собирается отмечать третья часть земного шара через какие-то несколько дней!