Кажется, дядя раздосадован потерей подконтрольных клану ресурсов. Как и положено младшему брату главы пусть и не самого большого в Царствах, но клана, контролирующего не менее одной пятой территории провинции Увзан. Человеку хозяйственному и рачительному. По определению.
Его усталость не была равнодушием к проблемам Лисьих Лапок, а объяснялась чем-то другим. Возможно, сопутствующими проблемами, по сравнению с которыми потеря одной из деревень – досадная, но мелочь.
– Это все, добрый господин.
Неудобно говорить, стоя на коленях, уперевшись ладонями в землю и рассматривая носки дорогих мужских красных кожаных сапог с искусной вышивкой золотой нитью. Еще чуть-чуть и была бы классическая коленно-локтевая. Что немного стремно, так как сзади торчат и нависают над моей беззащитной задницей огромные туши клановых гвардейцев. Тех самых прыгунов по крышам, взрывальщиков и ломателей манекенов на полигонах во время праздников и ярмарок. Те еще нагибаторы, если разобраться.
С другой стороны, мне нет необходимости следить за выражением своего лица и глаз – одним богам и духам известно, что придет в благородную башку, засранную различными понятиями… о чести, достоинстве, гордости и тому подобном дерьме, если он внимательно посмотрит в мои наивные глазки. А если еще и разберет, что я обо всех них думаю…
А еще можно искоса рассматривать изящные щиколотки девичьих ножек в белых туфельках где-то по бокам от меня – это какие-то девахи из свиты господина Ма Шэнли. То ли наложницы, то ли помощницы, то ли родственницы, то ли телохранительницы, то ли все это вместе – в мире, где положение в обществе зависит не только от голой физической силы, возможны любые гендерные выкрутасы. И положение женщины на социальной лестнице не так плачевно, как это имело место быть в средневековом прошлом «моего» мира. К тому же, я более-менее знаю средневековое прошлое Европы, а тут его куда более юго-восточная версия. Как там оно было в Китае и на прочих узкоглазых территориях – понятия не имею.
Кстати, вся свита, все две дюжины человек, включая этих самых девушек, обвешаны оружием и доспехами. Бедные ездовые грифоны – тащили на себе все это железо! И если на мужчинах доспехи – более-менее функциональные, хоть и украшенные гравировкой и драгоценностями, то вот на дамах были… те самые «бронелифчики». Правда, поднимать взгляд выше их задниц я не рисковал – происхождением не вышел. Да и не хотел, если честно – настроение совершенно не то, чтобы пускать слюни на женские попки.
– Точно?
– Да, добрый господин!
На самом деле, еще многое можно было добавить. Например, про то, что чуть ли не половина обнаруженных мною незамужних односельчанок были не просто в выходных ципао, а в праздничных платьях, более уместных на городской ярмарке.
А это говорило о том, что в деревню нагрянул кто-то, перед кем женской части населения нашей деревушки захотелось выпендриться. Ну, той части, которая не будет потом безжалостно оттаскана за косы за такое непотребство. А еще это говорило о том, что у наших деревенских вертихвосток было достаточно времени для того, чтобы не только переодеться, но и скучковаться у эпицентра взрыва: женские трупы в платьях были самыми… целыми – смерть наступила от повреждений внутренних органов.
Не захотел об этом говорить. Влом. Уже четырнадцать часов без сна и продыху я стаскиваю тела односельчан в середину воронки, оставшейся от взрыва, готовя огромный погребальный костер. Одно хорошо – дров много. И некоторые даже одеты так, как одевают покойников, готовя их в путешествие к предкам – в самое лучшее, в самое красивое, в самое праздничное. А еще отвар хапьяна – местного аналога кофе (вкуснее, круче, эффективнее… правда, после окончания тонизирующего действия – упадок сил просто колоссальный) – помогал не свалиться с ног.
Мужской сапог задумчиво поковырял носком песок:
– Встать!
Осторожно, стараясь не делать резких движений, поднялся и выпрямился… по-прежнему смотря в землю.
– Обыскать!
Тяжелые лапищи упали на плечи. По телу быстро захлопали ладони, сноровисто юркнули в карманы, молниеносно сорвали пояс с кошелями и подсумками… хорошо, штаны на шнуровке держатся.
Господин Ма бросил равнодушный взгляд на предоставленные ему «вещдоки». В его глазах мелькнул слабый интерес:
– А это что?
– Кольцо этого недостойного. – Мгновенно ответил я. – Этот жалкий Лю Гиафо – охотник! Это кольцо, чтобы стрелять из лука, добрый господин!
– Чтобы стрелять из лука? – Выразило должностное лицо очевидное и ожидаемое легкое недоумение. – Странное какое-то кольцо. Кажется, такими стреляют западные варвары…
– В Лисьих Лапках многие охотники такие носят… носили… добрый господин.
Ага. Уже год. В этой провинции (и еще в десятке граничащих) в ходу другое кольцо для стрельбы из лука – огромная толстая «шайба», надевающаяся на большой палец. А вот конкретно это кольцо – мое творчество. Вклад, так сказать, одного попаданца в лучную индустрию этого мира. Как и ожидалось от попаданца – честно скопированное со скифского кольца того же назначения. Небольшое, изящное, красивое.
При внедрении «ноу-хау» очень помогло то, что отцом юного новатора-изобретателя был один из лучших охотников деревни, которому несмышленыш сделал такой подарок на «третью дюжину». Прошел месяц, и на подобные кольца перешли почти все охотники в деревне – отец, разумеется, не преминул похвастаться, какой «маленький охотник» у него растет – ничего не соображает, а уже с рацпредложениями по основной профессии лезет!
Кстати, о «средневековой отсталости»… наши охотники «мое» кольцо с тех пор сильно усовершенствовали и улучшили – добавили бортики, наплывы, удлинили «лепесток», сделали неглубокую прорезь для фиксации тетивы. С другой стороны, я ведь по памяти кольцо воспроизводил – в том мире я их даже в руках не держал, а видел только на фото в интернете. Вполне мог напортачить.
Правда, о том, что похожие кольца используют «западные варвары» – это для меня новость. Но не удивительная новость – как я уже и сказал, я высокого мнения о сообразительности местных и не собираюсь относиться предвзято к их изобретательности.
Господин Ма перевел вопросительный взгляд на своих подручных.
– Истинно так, господин Ма! – Ответили откуда-то сбоку. – У многих на телах обнаружены подобные кольца.
Шустрые ребята – уже даже некоторые трупы обыскать успели, пока я одному из местных властителей сказки рассказываю.
– Так ты, значит, охотник?
Я проглотил ремарку о том, что я об этом уже несколько раз говорил. Не в том положении, чтобы хамить. Хамить, вообще, говорят, плохо. В любых ситуациях. Вне зависимости от. Кивнул.
– Да.
– А это – твой лук? – Продолжал расспрашивать господин Очевидность.
Он снисходительно усмехнулся, рассматривал мой «Шепот», поднесенный подчиненными. До этого мой лук стоял, завернутый в ткань, у чьего-то крыльца. Крыльцо уцелело, а вот дом сдуло начисто, до фундамента. Кажется, это был дом семьи Изуфу.
Лук развернули, притащили на демонстрацию. Очень некрасиво, кстати, поступили – по местным обычаям лапать чужой лук без разрешения хозяина исключительно плохо. Но, видимо, не только я на них плюю. На местные обычаи. А уж то, что на чужой лук самовольно натянули тетиву – за такое вообще морды бьют!
Какой же ты подозрительный, дядя! И в чем, интересно, ты подозреваешь этого маленького недостойного Лю Гиафо?
– Да, господин!
– Какой-то слабенький лук. – Господин Ма вертел в руках лук. Слегка тренькнул тетивой, растянул, вернул в прежнее положение… спасибо, что хоть «холостого выстрела» делать не стал!
И не стыдно же такому большому и уважаемому человеку выставлять себя дураком!
– Этот недостойный Лю Гиафо не так хорош, как его отец, Ливей Лю, пусть будут рады предки видеть его в своих краях! Этому недостойному Лю Гиафо пока позволено охотиться лишь на мелкую дичь – оттого и лук у него еще слабый.
– Хм. Вижу печать мастера Куйса… – Задумчиво пробормотал он.
Как-то очень толсто он меня пытается развести. Хотя… для местных сойдет.
– Позвольте уточнить, добрый господин. Это печать мастера Лиафо из деревни Семероножки, что недалеко отсюда на восход. Этот недостойный Лиафо, видимо, пытается подражать досточтимому мастеру луков господину Куйса из славного города Мацан. Оттого и печати их, видимо, похожи. Видимо, оттого и сделал такой вывод высокий господин Ма, привыкший к оружию самых лучших и достойнейших оружейных мастеров славного города Мацан!
Ма Шэнли усмехнулся.
– И из лесу ты без добычи не приходишь, да?
– Как духи леса пожелают, господин. – Равнодушно пожал я плечами. Одна пиракса съедена, а две других были спрятаны, как только я обнаружил, во что превратилась деревня. Пусть копаются в моем ягдташе, сколько влезет! – Бывает, что с добычей. Бывает и без добычи.
Ма задумался на мгновение.
– Чимах! Дай ему стрелу, какую не жалко. А ты, пацан, покажи-ка мне, как стреляют таким странным кольцом. Попади во-о-он в тот столб!
Господин Ма изволит подозревать, что единственный выживший в деревне – совсем не из этой деревни? И совсем не охотник? Пинкертон доморощенный! Допрос по-средневековому… С другой стороны, если действительно по-средневековому, то могли бы и излупить. Профилактически. И иголочки – под ногти. И много чего еще. Чтобы разговорчивей был.
Видимо, спасает, что я все-таки не дотягиваю до взрослого. Да и вид парня, который один хоронит всю свою деревню – явно сыграл роль. И защитил от рукоприкладства. Зачем бы лазутчику (или в чем он там меня подозревает?) заниматься столько неблагодарным и бесполезным делом, как подготовка погибших односельчан к огненному погребению?
А может ему действительно любопытно, как таким кольцом пользоваться?
Я бросил взгляд на столб. 72–74 шага. Совсем меня не уважает высокий господин Ма!
– С превеликой радостью этот недостойный Лю Гиафо приложит все свои умения и силы, чтобы продемонстрировать доброму господину Ма все, чему научил его уважаемый отец и старшие братья!