Однажды произошло событие, заставившее трепетать Тарквиния Гордого. Из алтаря в царском доме выползла змея и съела жертвенные дары. Никто не мог понять, что этим хотят сказать боги. Тогда царь решил отправить посольство в Грецию, к знаменитому Дельфийскому оракулу, чтобы узнать смысл знамения. Посольство состояло из царских сыновей Тита и Арунса и знатного римлянина Юния Бру´та.
Оракул ответил, что появление змеи, съевшей царские дары, означает скорую потерю Тарквинием царской власти. Тогда юноши решили спросить о своем будущем. Под сводами пещеры прозвучали слова: «Тот, кто первым поцелует свою мать, тот примет высшую власть в Риме».
Тит и Арунс обрадовались, услышав этот ответ. Они решили, что указание оракула относится к ним. У Брута не было в живых матери, а их брат Секст, оставшийся в Риме, не мог знать предсказания оракула. Братья решили ничего не говорить Сексту, а, вернувшись домой, одновременно обнять и поцеловать мать, чтобы после смерти отца вдвоем занять римский престол. Но Брут перехитрил всех. Он, которого считали дурачком, глубже всех проник в смысл оракула. Едва лишь сойдя с корабля на берег, он, будто бы споткнувшись, упал на землю и незаметно покрыл ее, мать всего живого, поцелуями.
Вскоре после этого Тарквиний Гордый начал войну с племенем рутулов, с которыми когда-то пришлось иметь дело Энею. Тарквиний хотел захватить их богатый город Ардею, чтобы передать свою державу наследникам еще более сильной, чем он сам принял ее от Сервия Туллия. Но Ардея находилась на высоком холме и была окружена крепкими стенами. Первый натиск римлян был отбит горожанами. Пришлось разбить под стенами города лагерь и ждать, пока его жители, не выдержав мук голода, сложат оружие.
В осаждающем войске были и царские сыновья Тит, Арунс и Секст. Они убивали время в своем шатре за кубком вина и любимой этрусками игрою в кости. Однажды они пировали вместе с Луцием Коллати´ном, своим дальним родственником. Речь зашла о женах. Каждый хвалил свою жену и уверял, что в его отсутствие она занята работой и только этим прогоняет скуку. Спор становился все более жарким и окончился бы дракой, если бы Луцию Коллатину не пришла в голову счастливая мысль.
— Оставим наш спор! — сказал он вставая. — Словами мы друг друга не убедим. Давайте неожиданно возвратимся домой, тогда вы убедитесь, что моя Лукреция лучшая из жен.
Молча переглянулись между собой царские сыновья. И так же молча они направились к выходу, где были привязаны их кони. Через несколько часов они уже были в Риме. Даже не входя во дворец, глядя на его ярко освещенные окна, слыша звуки флейт и звон чаш, можно было понять, что жены царских сыновей проводят время в свое удовольствие.
— Наши жены веселятся! — сказал Секст Коллатину. — Но и твоя жена также не теряет времени даром.
Закипела кровь в жилах Коллатина. Он с трудом удержался, чтобы не обнажить меч.
— Едемте ко мне в Коллацию! — ответил он глухо.
Еще через час они были в маленьком городке, находящемся в десяти милях от Рима. Все жители уже спали. Но в доме Коллатина горел свет. Путники сошли с коней и переступили порог дома. Они увидели Лукрецию в кругу рабынь. Тихо шелестела прялка.
Услышав шаги, Лукреция обернулась. Краска покрыла ее щеки. Еще мгновение, и Коллатин обнял ее.
С изумлением наблюдал за этою сценою Секст. Он уже забыл о проигранном споре и о своем позоре, свидетелем которого был Коллатин. Его поразила красота молодой женщины, ее необыкновенные чистота и скромность. В голове этого юноши, испорченного властью и привыкшего удовлетворить любые свои желания, возник преступный план.
На следующую ночь он покинул лагерь, сославшись на неотложные дела в Риме. Секст отправился в Коллацию. Вот и дом Коллатина. Услышав стук копыт, Лукреция бросилась к двери. Она думала, что вновь приехал муж. Но это был Секст Тарквиний. Скрыв разочарование, Лукреция радушно встретила гостя. Рабыни принесли еду и отвели Сексту комнату для отдыха. Но сон не приходил к нему. С обнаженным мечом он ждал, пока в доме все стихнет. Тогда он ворвался в покои Лукреции.
Едва только негодяй покинул дом Коллатина, Лукреция послала слуг за отцом и мужем. «Пусть они явятся немедленно!» — приказала она.
Коллатин, к которому прибыл слуга, очень взволновался. Зная характер своей супруги, он понял, что случилось нечто ужасное, иначе она не послала бы за ним. Поэтому Коллатин попросил своего товарища Брута, чтобы тот сопровождал его.
Они застали Лукрецию в траурном одеянии. Слезы текли по ее белым, как мел, щекам.
— Что случилось? — спросил Коллатин.
И тогда поведала Лукреция о неслыханном оскорблении, которое нанес ей царский сын.
— Поклянитесь мне, — закончила она, — наказать подлого преступника.
— Клянемся! — произнесли мужчины в один голос.
— Теперь я могу спокойно умереть! — сказала Лукреция.
С этими словами она сорвала со стены кинжал и вонзила его себе в грудь.
Все оцепенели от ужаса. Первым опомнился Брут. Он вынул кинжал из раны и поднял его над головой.
— Клянусь кровью благородной Лукреции отомстить роду Тарквиниев. Преступление Секста сделало всю царскую семью врагами римлян. Рим должен освободиться из-под власти царей!
Брут передал кинжал потрясенному Коллатину, который также дал клятву. Поклялись отомстить тиранам и все присутствующие.
После того Брут приказал поднять ложе с телом Лукреции и отнести его на площадь. Площадь заполнили все жители Коллации. Сурово осудил Брут поступок Секста Тарквиния и призвал граждан к оружию. Вскоре огромная толпа вооруженных мужчин двинулась на Рим.
Римляне были напуганы внезапным появлением вооруженных людей и разбежались. Но Брут разослал вестников во все концы города, чтобы собрать граждан на форуме. Так римляне узнали о преступлении в Коллации и решили навсегда изгнать из Рима Тарквиния Гордого со всей его семьей. Принимая это решение, граждане вспоминали и тяжелые работы, которыми этрусский правитель обременял народ, и другие его преступления и насилия.
Весть о событиях в Риме достигла и Ардеи, где стоял лагерем Тарквиний. Рассчитывая, что ему удастся склонить римлян на уступки, Тарквиний двинулся к Риму. Римляне заперли перед ним ворота и с городских стен объявили ему свое решение. Тарквинию пришлось отправиться в изгнание. Вместе со своей родней он бежал в соседний этрусский город Цэ´ре.
Рим стал отныне управляться народным собранием, сенатом и выборными должностными лицами — консулами. Такой строй римляне называли республикой. Первыми консулами были избраны Брут и Коллатин.
Вот что рассказывали римляне об этрусских властителях, некогда управлявших их городом и изгнанных в 509 году до н. э. Несмотря на множество сказочных деталей, основные линии этого рассказа находят подтверждение. Прежде всего не вызывает сомнения сам факт этрусского владычества в Риме. О нем говорят сохранившиеся постройки, выполненные в технике, известной нам по памятникам этрусских городов. До сих пор в Риме имеются остатки стены Сервия Туллия, которая когда-то окружала Рим. По площади, охватываемой стенами, Рим уступал лишь греческой колонии Таренту, но далеко оставил позади другие греческие и негреческие города Италии, в том числе и города Этрурии. Среди других крупных сооружений Рима VI века до н. э. выделялся Капитолийский храм, посвященный трем божествам — Юпитеру, Юноне и Минерве. Согласно легенде, он был воздвигнут при Тарквинии Древнем и освящен при первых консулах. Легенда сообщает также об украшении храма этрусским мастером Ву´лкой из города Вей.
Это предание подтверждается не только самим фактом почитания в Риме троицы этрусских божеств, но и найденными археологами остатками раскрашенных глиняных украшений, общих Этрурии и Риму. В Риме были и другие постройки, возведенные этрусками.
Здание цирка, сооруженное Тарквиниями, до наших дней не сохранилось. Но хорошо известные по описаниям римлян церемонии открытия цирка позволяют безошибочно считать цирк и цирковые зрелища нововведениями этрусских правителей. На стенах этрусских гробниц часто встречаются изображения, обычные для цирка, — состязания колесниц и схватки атлетов.
Много споров вызывает у современных ученых приписываемая Сервию Туллию политическая реформа, разделившая граждан не по происхождению, а по богатству. Некоторые черты этой реформы, например, указание на расчет имущества в денежном измерении — ассах, — имеют позднее происхождение. Но не приходится сомневаться, что именно этруски ввели в Риме тяжеловооруженную пехоту, предусматриваемую реформой.
Своеволие одного из царских сыновей вполне могло явиться последней каплей, переполнившей чашу терпения римлян, хотя эпизод с Лукрецией скорее всего выдумка. Предание, сохраненное римскими историками, совершенно правдоподобно указывает на причины восстания: царь не совещался с сенатом, не спрашивал мнения сенаторов, казнил и конфисковывал имущество, наполнял свои кладовые огромными запасами зерна и не в меру обременял римлян военной службой.
О том, как был озлоблен римский народ против Тарквиниев, свидетельствует слепая ненависть, с которою с тех пор относились к слову «царь».
В рассказах о правлении этрусских царей в Риме интересны даже те детали, которые на первый взгляд могут показаться сказочными. Они при внимательном рассмотрении создают картину жизни этрусского общества, во многом отличную от римской жизни.
Обратили ли вы внимание на то, что этрусские правители обязаны своей властью женщинам? Танаквиль, согласно легенде, принадлежал замысел переселения Тарквиния в Рим. Она же истолковывает знамение в том смысле, что Тарквиний должен стать царем. Особую роль сыграла Танаквиль и в судьбе другого римского царя — Сервия Туллия. В этом же плане интересен и ответ оракула этрусским послам: высшую власть получит тот, кто первым поцелует свою мать.
Все это не случайность, за этими деталями скрываются определенные черты быта и религии древних этрусков.
О высоком положении этрусской женщины говорят также данные, добытые с помощью археологии. На погребальных надписях этрусков часто наряду с именем отца умершего встречается также имя его матери, в то время как в подобном случае у римлян упоминается лишь отец. Судя по фрескам на стенах гробниц, этрусские женщины вместе с мужчинами участвовали в пирах, посещали спортивные состязания и гладиаторские игры. Этрусская женщина пользовалась свободой, о которой даже не могла мечтать римлянка.