— Твою мать! — выкрикнул я, выбегая в коридор.
Я захлопнул стальную дверь так сильно, что с потолка на меня посыпались мелкие камни. Мышечное усиление пришлось как нельзя кстати, я рванул к выходу в момент, когда взрывом вышибло дверь. Массивная стальная створка врезалась в мою спину, напрочь выбив весь воздух из лёгких. А потом пришел жар. Нестерпимый, обгладывающий плоть до самых костей. Ну что, Михаил? Спас Титова?
Челябинский бор.
Неподалёку от реки Миасс.
— Ваше благородие! Что с вами? Ваше благородие! — выпалил перепуганный дворецкий.
Он пытался поднять барона на ноги, но тот скрежетал зубами и бормотал какой-то бред:
— Где этот ублюдок? Куда он делся?
— Аркадий Емельянович, о ком вы говорите? — с тревогой в голосе спросил дворецкий.
— Чумазый пацан. Только что был здесь. Где он? — надрывно дыша, спросил Юсупов.
— Не понимаю, о ком вы говорите. Я прибежал в ту же секунду, как услышал ваш крик. Здесь никого не было.
Юсупов собирался наорать на дворецкого, а вместе с этим повесить начальника службы безопасности. Это же надо. Проворонили мелкого выродка. Твари. Всех под трибунал. Вот только до дела так и не дошло. Живот барона предательски заурчал, а сам он скорчился от новой волны боли. Голод. Безумный, всепоглощающий — накрыл его с головой. Появилось ощущение, что он не ел целую вечность.
— Вы проголодались? Аркадий Емельянович, я сию же минуту велю кухарке приготовить обед, — проговорил дворецкий, а в следующую секунду дверь кабинета отворилась.
В коридор выглянул агент Тайной Полиции.
— Аркадий Емельянович, а вы чего разлеглись на полу? Не здоровится? — приподняв бровь, спросил он.
— Всё в порядке. Просто голова закружилась. Говорят, сегодня магнитные бури, — Юсупов натянуто улыбнулся и с трудом принял вертикальное положение.
— Понятно. В вашем возрасте, и правда, давление может скакать, — ухмыльнулся агент так, будто насмехался над Юсуповым. — Если недомогание прошло, то будьте добры вернуться в кабинет. У меня появилась пара вопросов.
— Да, конечно, — кивнул Юсупов, а после бросил взгляд на дворецкого. — Можешь идти.
— Как прикажете, ваше благородие, — дворецкий отвесил поклон и помог Юсупову войти в кабинет, после чего закрыл за ним дверь.
— Аркадий Емельянович, с вами точно всё впорядке? Выглядите бледновато, — сказал следователь, присаживаясь в кресло Юсупова.
— Всё отлично. Просто нужно выпить кофе. Будете?
— Нет. Спасибо. Лучше расскажите мне…
Следователь стал что-то трещать без умолку, но Юсупов его не слышал. Аркадий Емельянович подошел к кофейнику, налил себе полную кружку кофе и выпил его залпом. От этого голод лишь усилился, как и боль в животе. Застонав, он увидел вазочку с печеньем. Руки сами собой метнулись к вазе, а после Юсупов, словно животное, стал заталкивать печенье в рот, стремясь унять лишь разгорающийся голод.
— Аркадий Емельянович. Я, конечно, понимаю, что вы проголодались, но вы аристократ. Прошу, не забывайте о манерах, — брезгливо проговорил следователь, глядя на то, как Юсупов заглатывает печенье, даже не жуя.
Печенье внезапно закончилось. Судорожно открывая шкафчики, Юсупов искал, чем ещё можно поживиться. Но, к сожалению, ничего не нашлось. Рука следователя легла на плечо Аркадия Емельяновича.
— И всё же, с вами что-то не так. Позвольте, я… — следователь потянулся к мане, чтобы провести диагностику и понять, что стряслось с Юсуповым, но в следующую секунду его руку отбросили в сторону.
Аркадий Емельянович повернулся к мужчине. Расширенные зрачки уставились в глаза следователя. Капилляры в глазах Юсупова лопнули. Руки непроизвольно подрагивали, а рот и одежда были усыпаны крошками. Юсупов опустил взгляд на шею следователя и тяжело сглотнул.
— Вы чего удумали? Аркадий Емельянович, придите в себя! Ау! Что с ва-а-а!!! — заголосил следователь, так как Юсупов набросился на него, стремясь перегрызть горло.
Никогда в жизни Аркадий Емельянович не испытывал такого голода. Голода, от которого не было спасения. Этот голод лишал разума, превращал в животное. Впрочем, в этот день животные чувства испытывал не только Юсупов. Следователь ощущал животный ужас, понимая, что прямо сейчас решается вопрос, будет он жить или станет обедом этого поехавшего аристократа?
Глава 2
Всё-таки не врёт народная мудрость, ведь говорят, воспоминания ранят больней железа и огня. Частично я с этим согласен. Но ещё сильнее ранит неудавшаяся попытка переписать воспоминания.
Стальная дверь врезалась в спину с такой силой, что я услышал, как ломаются мои рёбра. Я пытался выставить на пути огня преграду в виде каменных блоков, ледяных шипов, и даже пробовал сбить его ветром, пытался поглотить пламя, однако это не помогло. Огонь был слишком силён.
Всепоглощающее пламя окутало меня со всех сторон, а я даже не мог сделать вдох. Стальная дверь толкала меня в спину, гонимая потоком огня. Мы стремительно мчались вдаль по коридору до тех пор, пока не врезались в кирпичную стену. Скажу честно, в этот момент я подумал, что умру.
Теряя сознание, я попытался призвать Огнёва, чтобы тот поглотил разбушевавшееся пламя. Мало ли. Вдруг у него получится лучше, чем у меня?
Не знаю, сколько прошло времени, но я очнулся от мерзейшего пения старшины.
— Голодный голый барон,
Стыд потерял стократно,
Сверкает задом щас он,
И нет пути обратно.
А я не твой старшина,
Ты не мой зам ком взвода,
И всё, что есть у меня,
Чёртова работа!
Ой-я-и-я-её!!!
Чёртова работа!
С трудом разлепив глаза, я увидел Огнёва и сразу же задал вопрос:
— Я не понял, ты тоже кристалл сожрал, что ли?
Скривившись от боли, я сел на пол. И правда, вся одежда сгорела. Спасибо, что пламя хорошенько прогрело камни, иначе голой задницей сидеть на них было бы неприятно. Да и простатит можно заработать. Оно мне надо? В двенадцать лет — и с простатитом. Тьфу-тьфу-тьфу!
Ах, да. Вернёмся к Огнёву. Старшина заметно преобразился. У него появились руки, ноги и даже черты лица изменились. Раньше он выглядел как капля пламени со смутными очертаниями рта и глаз, сейчас же в его облике угадывался настоящий человек. Я бы даже сказал, весьма брутальный человек. Сломанный нос, озорные глаза, таящие в себе жесткость, кустистые брови и усы. Странные густые усы.
— Чего? Какой ещё кристалл? — нахмурился Огнёв.
— Это я у тебя должен спрашивать. Ты какого хрена так вымахал? — спросил я, призывая из кольца новый комплект гвардейской формы.
Старшина, не понимая, уставился на свои руки, осмотрел ноги, а после оттянул резинку пламенных штанов, которых ранее на нём я не наблюдал.
— Хе-хе! Подрос не только внешне, — радостно заключил он.
— Придурок, — усмехнулся я. — Вали в Чертоги Разума, и спасибо за помощь.
— Ага. Рад помочь, и всё такое, — улыбнулся Огнёв и растворился в воздухе.
Одеваясь,заметил в свете искрящихся ламп, что кожа покрыта водянистыми волдырями. Зрелище, мягко говоря, отвратное. Но радовало то, что химерическая регенерация очень быстро уменьшала их в размере. Ещё пару минут, и я буду… Рука сама собой дотронулась до головы.
— Где мои волосы⁈ — воскликнул я, чувствуя под ладонью идеально гладкую поверхность. — Вот же, тварь! Юсупов, ты заплатишь! Если не сожрёшь всю свою семейку, то я проникну ночью в усадьбу и постригу вас наголо! — возмутился я, грозя кулаком в пустоту, а потом заливисто рассмеялся. — Ха-ха. Серый обрадуется, что в нашей компании стало на одного лысика больше.
Надевая китель, я стал напевать:
— Где же вы кудри? Которые нравились мне?
Слева лежала оплавленная стальная дверь со следами запёкшейся крови на ней. Интересно, смог бы я выжить, если бы не призвал Огнёва? Пламя магистра было чересчур горячим. Даже моё сопротивление Огню не помогло.
Заправив рубашку в штаны, застегнул китель, надел берцы и отправился обратно в темницу, чтобы проверить состояние мага Крови. Может он сможет дать нужные мне показания? А, нет. Не сможет. От него остался лишь дымящийся скелет, огневика же разорвало на части. Да и их камера стала на пару метров просторнее. Удивительно, что потолок не обрушился от взрыва.
Кстати, об этом. Следует как можно скорее выбираться отсюда, а то и правда всё может рухнуть. Перейдя на бег, я добрался до выхода и через минуту снова стоял на кухне столовой. За окном носились Имперцы, пытаясь понять, что так сильно громыхнуло совсем недавно. Но рассказывать им правду я не собирался.
Вместо этого я полюбовался на чумазую физиономию в отражении начищенной кастрюли. Взял чайник с плиты и стал умываться. Чёрная вода стекала по лицу, капала на новенькую форму, оставляя на ней грязные разводы, а я улыбался. Чёртов Шульман. Похоже, совсем скоро мне понадобится новая одежда, ведь Титовскую я практически всю уничтожил.
Приведя себя в порядок, я направился в имение Дмитрия Антоновича. У входа в имение заметил кортеж бронированных автомобилей. Из здания вышел улыбающийся следователь, радушно поклонился, приложив руку к сердцу, сел в машину, и кортеж уехал, оставив на пороге счастливого Титова. Встав рядом с бароном, я спросил:
— Как прошло?
— Не знаю, что вы сделали, но следователь рассыпался в комплиментах. Восхищался мужеством моего рода, а ещё пообещал приструнить Юсупова, распустившего обо мне слухи.
— Вот как. Выходит, не было необходимости взрывать ваш темницу, — задумчиво сказал я, почесав подбородок.
— Что вы сделали? — изумлённо спросил Титов, выпучив глаза.
— Мне нужен был свидетель, который подтвердил бы, что именно Юсупов пытается вас подставить. Но что-то пошло не так. Юсуповские магистры мертвы, темница разрушена, — увидев на лице Титова негодование, я добавил. — Не полностью. Только камера, где держали магистров, пострадала, и коридор с освещением. А, ну ещё, если потолок не выдержит, то столовая сложится, как карточный домик. Так что аккуратнее там.