— Архаров? — распахнула от удивления глаза Елизавета.
Фирсов не ответил, лишь улыбнулся и ушел. Елизавета Максимовна поднялась на пятый этаж отеля, открыла дверь номера и вошла внутрь, где её ждали шикарные апартаменты. Двуспальная кровать, тумбочка, шкаф, стол и даже стул! Более того, здесь имелась собственная ванная с горячей водой! После трёх лет жизни в деревне, трёхзвёздочный отель показался ей самым дорогим люксом на свете.
Вспомнив о жизни в деревне, Елизавета снова загрустила.
— Два раза в месяц. — бросила она в пустоту и подошла к тумбочке, на которой лежал конверт. — Наконец-то увижу Мишутку.
Открыв конверт, Елизавета обнаружила две тысячи рублей. Увидев такую сумму, она не поверила своим глазам. За такие деньги в деревне многие работяги трудились целый месяц, а Архаров решил выделять ей такую сумму каждую неделю. Что вообще происходит? Впрочем, это не важно. Очень скоро Елизавета Максимовна встретится с сыном, а если повезёт, то и с одним очень симпатичным котёнком.
Глава 5
Едва я успел разлепить глаза, как услышал вой сирены, следом за которой хриплый голос сообщил:
«Регистрация на ежегодный турнир завершена. С сегодняшнего дня начинаются командные тренировки».
«Хорошие вести», — подумал я и зевнул. Если бы мы тренировались командой только по вечерам, то толку от этого было бы намного меньше. А так, у нас целый квартал для того, чтобы научиться понимать друг друга и действовать как единое целое.
Увы, первая же тренировка показала, что квартала нам может и не хватить. Тренер по фехтованию выдал нам задачу — оборонять лестницу, через которую противник будет пытаться прорваться. Казалось бы, плёвая задача, ведь защищаться всегда проще, чем штурмовать. Но нет.
Прохоров, остолоп эдакий, расположился у правой стены. А когда противник пошел на нас, Артём решил, что настало время продавить правый фланг. Он рванул вперёд и попытался пнуть коренастого парня в грудь. Паренёк был довольно округлым и, видимо, Прохоров принял его за мяч. Вот только любитель футбола промахнулся, после чего получил два удара в корпус и по ногам, после чего выбыл. А нас задавили числом.
На болотистой местности облажался Остап — увяз в жиже по колено, а после и вовсе рухнул мордой в грязь. На пересечённой местности тупили все. Сражаться на кочках и ухабах задача не из лёгких, а когда нужно следить за действиями своих сокомандников… Пару раз я видел, как Сергей отходит подальше от Прохорова, отказываясь прикрывать того. Зараза. А ведь сказал, что проблем не будет, и готов забыть обиды. А на деле — вон, как вышло.
Проблемы лезли из всех щелей, будто хирург вскрыл гнойник. Поодиночке мы довольно хорошие бойцы, но вместе… Заработав десяток новых шишек, мы направились в страйкбольный павильон.
— Бараны. Вы что, не знаете, что лучшая защита — это нападение? — возмутился Прохоров.
— Артём, пасть закрой. Мы в каждом раунде из-за тебя огребали, — рыкнул Леший.
— Из-за меня? — изумился Прохоров. — А ничего, что я на болоте прожил дольше всех?
— Да, на болоте я налажал… — печально отозвался Остап.
— Хватит, — отрезал я. — Все лажали. По крайней мере, теперь у нас есть пища для размышлений.
— Да, такая пища, которая поперёк горла застрянет, — буркнул Серёга.
В расстроенных чувствах мы пришли играть в страйкбол. Надели защитные очки, получили пистолеты и запас шаров, а после началось побоище. На полигон выпустили сразу шесть команд. Прохоров, как истинный эгоист, лидер с ущемлённым эго и просто идиот, бросился мочить всех подряд. Пристрелил он трёх человек, а после и сам вылетел.
Сергей с Остапом привыкли работать парой, и я не стал им мешать. Напротив, решил посмотреть, что они умеют. Ребята заняли позицию в небольшом здании слева по коридору, но проморгали юркого мальчишку, который их и вынес.
А Леший… Леший, сука, легенда! Я с ходу использовал всевидящее око и отслеживал перемещение бойцов, раздавая Лёхе указания. Он шустро менял позиции, атаковал врагов и отступал назад, не зарубаясь лишний раз. Делал всё так, как нас учил Гав. Бей, беги. Забавно, но за следующие десять минут, мы выбили всех противников. Я пристрелил пятерых, а Леший нащёлкал одиннадцать.
— Эммм… Лёх, а как так вышло-то? Ты же вроде не сказать, что… — начал было Сергей, пытаясь подобрать слова, чтобы не обидеть Лешего. — Ну, ты понял. На мечах ты так себе, а здесь оказался лучше всех. Это что за магия такая?
— Это, Серёжа, умение использовать свои сильные стороны и компенсировать слабые за счёт товарища, — пояснил я. — Леший отлично стреляет, а у меня слух хороший и я знаю, кто и с какой стороны выскочит в ближайшее время. Ну ничего, скоро и вы так сможете.
— Но это не точно, — ухмыльнулся довольный собой Леший. — А если и сможете, то я к тому моменту стану ещё лучше.
— Фехтование сначала подтяни. Стрелок хренов, — фыркнул Прохоров.
— Всё, заткнитесь. Идём в столовую, а после вернёмся к тренировкам, — остановил я зарождающуюся ссору и подумал о том, что, может, и не стоило брать в команду Артёма. Да, хороший боец, но толку от него нет совершенно никакого. Если он не станет частью команды за следующий месяц, то лучшим решением будет избавиться от него и участвовать вчетвером.
Земли графа Малышева.
Город Талица.
Талица расположилась в тридцати километрах от линии фронта. Здесь было относительно тихо. Правда редкие звуки взрывов долетали и сюда, но местных это не сказать, что беспокоило.Талица выступала перевалочным пунктом, через который на фронт доставляли провизию, боеприпасы и медикаменты. В обратную же сторону везли преимущественно раненых и убитых.
Ключом к беззаботной жизни горожан было то, что все перевозки происходили через окружную дорогу. Местные практически не видели грузовиков, забитых трупами. Для торгашей — так и вовсе наступила золотая пора. Множество гвардейцев проезжало через Талицу, оставляя здесь добрую часть своего жалования. В связи с чем цены на всё подскочили до небес.
Небо начало стремительно темнеть. Вечер гнал день в шею, а заодно вытаскивал на уютные улочки любителей ночной жизни. Гвардейцы, красавицы, жаждущие внимания, ласки и, может, немного монет, а также многочисленные попрошайки, клянчающие деньги или пытающиеся продать всем подряд ненужный хлам.
Любителем ночной жизни прикинулся и капитан Гаврилов. Недельная щетина, рваная рубаха, потёртая мешковатая куртка, лёгкий перегар, а ещё фингал под глазом. Покачиваясь, он шел в сторону бара под названием «Сбитый лётчик». На вывеске красовался самолёт, разорванный пополам.
Название Гаврилову не нравилось, так как над смертью будет иронизировать только тот, кто не встречался с ней нос к носу. Впрочем, желания капитана не имели никакого значения. Важно было то, что именно в этом кабаке каждый вечер ошивались гвардейцы Малышева.
Покачиваясь, Гаврилов открыл дверь и вошел внутрь помещения. В ноздри тут же ударил аромат табака, смешанный с кислым запахом забродившего пива. Играла лёгкая музыка, на которую никто не обращал внимания.
Куда ни посмотри — куча народа. Улыбаются, хмурятся, поют, кричат, пьют и даже блюют. Слева разместились гвардейцы, заняв добрую половину зала. Справа же сидел разношерстный сброд, от крестьян до торгашей, считавших себя местной аристократией.
Практически все столики оказались заняты, и пришлось протискиваться к барной стойке, за которой разместились работяги, одну за другой вливающие в себя стопки дешевой настойки на самогоне. А ещё здесь сверкали соблазнительными улыбками семь красоток. То есть, дамы были уверены в том, что они красотки. Но если бы это было так, то этих красавиц гвардейцы уже бы утащили за стол и поили их за свой счёт.
— Какой крепкий, — услышал капитан и почувствовал, как по его бицепсу пробежались наманикюренные пальчики девчушки с большой грудью и кривыми зубами. — Угости даму шампанским, и быть может сегодня ночью…
— Свободна, — отмахнулся Гаврилов и двинул дальше.
— Хамло, — фыркнула девица и принялась искать нового спонсора.
Капитан занял свободный стул рядом с работягами и тут же столкнулся взглядом с барменом.
— Что желаете?
— То, что согреет душу и не спалит мне желудок к чёртовой матери, — ухмыльнулся Гаврилов.
— Вас понял. Тогда настоечка на клюкве подойдёт в самый раз, — улыбнулся бармен и выхватил из-под стойки бутылку с алой жидкостью внутри. Встряхнув тару, он поднял взвесь со дна, налил стопку и пододвинул её к капитану. — Пятьдесят рублей.
— Нехилые у вас цены, — покачал головой Гаврилов и выложил на стол необходимую сумму.
— Если хотите, могу налить первака. Стоит всего десять рублей за стопку, но на утро вы получите в подарок жуткое похмелье, да и желудок спасибо вам за это не скажет. А вы, кажется, хотели этого избежать, — вежливо ответил бармен и забрал купюру со стола.
— Тогда пусть остаётся настойка. — Гав кивнул, благодаря бармена, и залпом опрокинул стопку.
Сладковатая жидкость потекла по пищеводу, согревая его, а следом за сладостью появилось послевкусие в виде лёгкой кислинки. Капитан уважительно посмотрел на опустевшую рюмку. А ничего так пойло. Очень даже пристойное.
Между тем, слева от Гаврилова разворачивалась настоящая трагедия.
— А ты чё? — спросил толстый мужик с сальными волосами.
— Да ничё. Нажрались мы, значит, со Степанычем, а на улице мороз. Он-то, собака сутулая, жену выгнал давно из дома, вот и пошел спать. А я на морозе остался. Думаю, ну чё делать-то? Не на скамейке же спать, в самом деле? — размахивая руками, рассказывал лысеющий мужик с бородавкой на носу.
— Стой, Петрович. Какой, нахрен, мороз? Октябрь только через неделю наступит, теплынь же. Ик! — икая, спросил третий мужик, телосложением похожий на кузнеца.
— Ты вообще чем слушал? Я ж говорю, в прошлом году, — возмутился Петрович. — Тьфу! Не мешай, блин. А то сбил с мысли. О чём я говорил-то?
— Степаныч свалил, а ты на морозе, — помог другу толстяк.