а, лишь подальше от населённого пункта. Так же потребуются припасы. Много припасов.
Так же стоит подумать о близких людях. Родители за границей, отец устроился на хорошую работу и забрал мать с собой, оставив семейную однушку мне. Из близких друзей - только Коля да Катя, остальные знакомые с натяжкой, но некоторых можно взять для выживания. Ксюша... Ну удачи ей, пусть её новый хахаль на мустанге спасает. Я резко швырнул рюкзак на кровать. Время раскисать кончилось. Если это правда начало конца - нужно двигаться. Если нет - ну, посмеёмся потом, если конечно оно настанет.
Я распахнул окно - и сразу в нос ударил медный запах крови. Во дворе разворачивалась сюрреалистичная картина: брошенная машина с дверьми настежь, стекла в алых подтеках, несколько знакомых лиц, неподвижно распластавшихся на асфальте с рваными ранами на шеях. А посреди этого ада - запыхавшийся Валера, его жирное тело обливалось потом, пока он пытался уйти от трех медлительных, но неумолимых преследователей.
- Валера, еб твою мать! - прорезался из окна второго этажа голос, от которого у меня рефлекторно свело челюсти. Марья Петровна. Грузная тётка, женщина, чей голос мог просверлить бетон. Такие обычно своих мужиков держат в ежовых рукавицах - Харош марафон устраивать, развернись и дай им по харе!
Я видел, как плечи Валеры напряглись. Даже сквозь страх и панику двадцать лет супружеской жизни сделали свое дело - он развернулся. И неожиданно легко встал в боксерскую стойку, несмотря на трясущиеся от усталости руки.
Первый "больной" подошел вплотную. Валера резко пробил в висок - удар, от которого обычный человек рухнул бы без сознания. Существо лишь качнулось, как манекен, и с глухим стуком грохнулось на асфальт. Следом за первым бешенным, двинулся второй и тут же получил удар под дых. Тяжелый удар должен заставить человека согнуть от боли, хочет он того или нет. Только не в этой ситуации. Ни крика, ни гримасы боли - только тихий хрип и животное рычание с оскалом. Широкий, неестественный, обнажающий окровавленные десны. Прежде чем Валера успел опомниться, челюсти сомкнулись на его колене с хрустом рвущейся ткани.
- ВАЛЕЕЕРА! - этот крик Марьи Петровны резанул по нервам. Ее муж закатился по асфальту, вырываясь из мертвой хватки. Фонтан крови хлестнул по тротуару, но самое жуткое были глаза "больного" - стеклянные, немигающие, словно у него забрали душу.
- Блять, а это уже плохо - проворчал в слух.
- Чёрт возьми! - я схватил телефон, не глядя на экран, и набрал Колю. Как и ожидалось, в трубке - только гудки. На стройке сейчас самый разгар работ, он даже на обед не отвлекается. Катя... Вот же незадача, в новом телефоне её номер не сохранился. Значит, план такой: сначала на стройку к Коле, потом - прямиком к Кате.
Шагнул к шкафу, распахнул дверцу. Мой потрёпанный рюкзак лежал там же, где я его оставил месяц назад. Спасибо Ксюшиной лени - хоть что-то в этой ситуации радует. Начал набивать его всем, что попадалось под руку: Инструменты - не набор юного инженера, но хоть что - то. Давно ждущие своего часа банки тушенки, долгохранящаяся еда всегда нужна. Отыскал пару пластиковых бутылок, промыл их и залил водой из под фильтра. Вода конечно была, но кто знает, через сколько мы лишимся этой роскоши?
Последним в рюкзак полетел старый молоток - старый совковый инструмент, не идеальное оружие, но лучше, чем ничего. Дверь захлопнул с такой силой, что весь дом теперь в курсе о моём уходе. Ключей нет - будем надеяться, что воры сегодня в отпуске, а если нет...Ну поделом Ксюше.
Спускаюсь на площадку ниже и вижу типичный состав нашего дома: три бабки с баб Ниной во главе, два вечно пьяных брата из соседней квартиры и один молодой пацан, которого я впервые вижу. Все столпились у окна, как на спектакле.
- Что за внеочередное собрание жильцов? - попытался разрядить обстановку. Некоторые вздрогнули, узнав мой голос.
- Олеженька! - баба Нина обернулась, её морщинистое лицо выражало удивление - Откуда ты? Мы всех обошли, думали, что больше никого в доме нету.
- У Ксюши ночевал, спал как убитый - сказал я, не вдаваясь в детали - Что случилось-то?
- Наркоманы, вот что случилось! - бабка затрясла кулаками - Глянь в окно, вон чего творят эти выродки грязного шприца!
- Нина, успокойся ты - фыркнула другая старуха, Валентина Петровна. Ей было все семьдесят, но держалась она как настоящая пионерка - Да какие наркоманы? Обычные пьяницы. Или скинхеды. Помнишь, в девяностых таких полно было? Вот и сейчас расплодились.
- Да вы что, слепые что ли? - Нина не сдавалась - Вы посмотрите на этих сумасшедших, они явно не пьяницы! Да у них даже глаза мутные, я вам говорю, это точно наркоманы, причём бешенные наркоманы!
Я слушал этот спор, удивляясь, похоже у каждого поколения свои "враги народа". Пока бабки выясняли, кто прав, мужик в застиранной майке и шлёпанцах козырнул головой в сторону окна:
- Нина, а это не твоя внучка на машине подъехала?
Бабка резко обернулась и буквально впилась в оконное стекло. Её лицо стало серым, как пепел. Я подошёл ближе и увидел Валеру - тот уже стоял на ногах, в слегка кривой стойке. Во внутренний двор заезжала зелёная Лада, к которой тут же двинулся Валера во главе пятёрки бешенных.
- Ира! Ира! Не выходи из машины, дура! - закричала Нина, но было бесполезно. Девушка вылезла из машины и была в наушниках, потому не могла услышать предупреждение, она лишь напряженно смотрела на приближающихся психов.
- Спасите её! Они же её загрызут! - голос бабки дрожал.
Оглядев собравшихся, я понял - помощи ждать неоткуда. Старики и женщины - не бойцы, а мужики либо пьяны, либо уже приготовились умирать от страха. Нина вдруг рванула к лестнице - старуха готова была ковылять и спасать внучку, не смотря на около нулевые шансы на собственное выживание.
Я поймал её за плечо и остановил.
- Тише, баб Нин - сказал я, натягивая успокаивающую улыбку - Щас я сам спущусь.
- Они же её загрызут, наркоманы проклятые! - в её глазах стояли слёзы.
Я разберусь - ответил я, уже представляя, как буду орудовать молотком.
Пока старушка только открывала рот, чтобы что-то сказать, я уже совершил стремительный прыжок, перелетев через половину лестничного пролета, и рванул к выходу. Глупо? Безрассудно? Возможно. Но баба Нина для меня как родная, а ее внучку я просто не мог оставить на растерзание. Да и бешеных вокруг и так хватает - лишние нам ни к чему.
С грохотом распахнул тяжелую железную дверь подъезда - нашу последнюю защиту - и выскочил на улицу. В нос ударил тошнотворный коктейль запахов: свежая кровь, разложение и что-то еще, от чего желудок сжался в комок. На мгновение меня охватила слабость, но адреналин быстро вернул ясность.
Впереди Валера и еще четверо зараженных медленно, но неотвратимо приближались к Ире. Девушка наконец осознала опасность - она пятилась назад к машине, что-то бессвязно бормоча, глаза округлились от ужаса. Я рванул вперед, проскочив мимо пары вытянутых рук. Первый удар молотком пришелся в затылок ближайшему зараженному. Ощущение было отвратительным - кость поддалась с глухим хрустом, теплые брызги крови забрызгали лицо. Тело рухнуло на асфальт.
Пронзительный визг Иры оглушил меня, на секунду лишив концентрации. Этого хватило - Валера и еще один зараженный резко развернулись. Их руки уже тянулись ко мне, пальцы с грязными обломанными ногтями готовы впиться в плоть. Спасибо, Ира блять, очень вовремя! Я отпрыгнул назад - и налетел на еще одного гада. Мы грохнулись на землю. Вонючее тело придавило меня, гнилые зубы щелкали в сантиметрах от шеи. Пахло разложением и чем-то химически-сладким. Двумя резкими ударами локтя в переносицу я ослабил хватку и вырвался, чтобы тут же встать прямо перед соседом.
Валера... Боже, как он изменился. Колено было вырвано с мясом, кожа приобрела мертвенно-черный оттенок, из глаз сочился густой желтый гной.
- Без обид - процедил я и со всей силы всадил молоток ему в темечко.
Но удар, который должен был убить, лишь оставил вмятину. Валера только покачнулся. С боков подбирались еще двое. Сзади раздалось хриплое рычание. Я был в окружении.
Кровь в висках застучала, как барабанная дробь перед казнью. По телу разлился жар — не просто тепло, а всепоглощающее пламя, будто под кожей закипела ртуть. Сознание поплыло. Зрение затянуло красной пеленой, звуки стали приглушенными, будто я нырнул под воду. И тогда я услышал это — собственный рык, низкий, хриплый, звериный.
Мир сузился до цели.
Я развернулся и со всей силы всадил молоток в челюсть ближайшего ублюдка. Кость хрустнула, как перезрелый плод, челюсть отлетела в сторону и шлепнулась на асфальт. Тело дернулось, замерло на секунду и получило ещё удар в голову, чтобы рухнуть следом за челюстью.
Чья-то рука схватило моё плечо. Я ухватился за нее, резко дернул на себя — и врезал лбом прямо в лицо Валере. Его голова запрокинулась, открывая гниющее горло. Воспользовался моментом. Удар снизу вверх — куски зубов вылетели, кровь брызнула фонтаном. Последний бешеный попытался схватить меня, но в его мутных глазах мелькнуло нечто новое. Страх? Нет, не может быть... Но я уже не думал. Удар в руку — хруст. Удар в висок — мозги выплеснулись на асфальт. Остался один. Он полз ко мне, но медленно, словно нехотя. Я бросил на него взгляд — и не стал нагибаться. Просто поднял сапог и вдавил ему голову в землю. Раз. Два. Три. Кровь разлеталась брызгами. Пока не перестал шевелиться.
Но жар внутри не утихал. Наоборот — разгоралась. Стало душно, в горле перехватило, а желудок сводило спазмами, будто он жил своей жизнью.
Мой взгляд скользил от одного трупа к другому, задерживаясь на зияющих проломах в черепах. Там, среди осколков костей, пульсировали розовато-серые массы - теплые, влажные, испускающие сладковато-металлический аромат. Пальцы сами собой сжались в судорожном желании схватить, зачерпнуть, запихнуть в...
Я резко встряхнулся. Ботинок. На подошве - розовое месиво. Рука, будто чужая, потянулась к самому крупному куску. Мозговая ткань прилипла к пальцам, теплая, почти живая. Я замер, завороженный. Так близко к лицу...