– Это вы, сэр? – осторожно предположил он.
– Нет. «Вайта бэй» – знаешь кто это?
– Их года три назад перестреляли, – удивился сержант. – За дело, вы не подумайте! Они на наш конвой напали.
– Ясно… – Мрачным тоном, не вяжущимся с этим словом, сказал незнакомец. – Ладно, вставай. – Дернули сержанта за плечо, помогая.
И тут же усадили в кресло.
Тиллман не дергался – оно не полезно для здоровья, когда у человека перед тобой твой же автомат перекинут через плечо.
Удалось получше разглядеть незнакомца. Выглядел тот… Странно – это слово приходило в первую очередь.
Во-первых, костюм – был явно больше на пару размеров. С пола-то не разглядеть, но сейчас сержант видел, как идут складками брюки и небрежно лежит на плечах слишком широкий пиджак, как выпирает слишком широкий ворот рубашки… И через все это перекинута лямка автомата – и вот его уже парень (а ему вряд ли было больше двадцати) держит правильно, уверенно…
– А вы кто? – Выдохнул Тиллман.
– Вот что, сержант, – проигнорировали его вопрос. – У тебя есть запасной набор формы?
– Есть, сэр. Как не быть – конечно есть… Только подотчетная она…
– Автомат оставлю. Содержимое, вон, – кивнул тот за спину сержанту. – Там лампы должны быть рабочие. Рация лежит добротная, Моторола. Батарейки сели, но что-нибудь придумаешь.
Тилмман сначала не понял, куда показывает парень. Но потом медленно повернулся назад.
Дверь сейфа была открыта – зиял черный провал за ней, начисто лишенный освещения. И что-то настойчиво начало пробиваться в прокуренной и пропитой голове – из полузабытых уже наставлений о «точке пять». Как раз о том, что надлежит делать, если дверь окажется открытой. И если рядом с ней окажется человек – скорее всего, в темно-синем деловом костюме… Никто не говорил, что он выйдет из сейфа, но даже дебилу будет ясно, что человек в костюме – тот самый…
Тиллман сглотнул ставшую вязкой слюну, рассматривая, как выбивается лацкан слишком большой рубашки из натянутых на локти рукавов пиджака.
– Конечно, одежда найдется, сэр. Я ее даже не надевал! Чистая! В вещмешке – разрешите?
– Сиди пока, – отошел парень к мешку.
Поглядывая на сержанта, развязал лямки, посмотрел мельком и снова дернул за шнуровку, закрывая.
– Пойдет. Берцы там же?
– Там все есть! – Кивнул сержант.
– Мы, вроде, одного роста… – Прикинул незнакомец. – Размер обуви?
– Десятый, сэр!
– Пойдет.
– Сэр! По инструкции, мне необходимо доложить о вас, сэр! – Все-таки решился сказать Тиллман.
– Нет, не нужно тебе этого делать. – Взвесив мешок в руке, покачал головой парень.
– Но вас встретят со всеми почестями и…
– Ты мне доверяешь?
– Да, сэр… – Сначала растерялся сержант, но потом понял, что советом, пожалуй что, желают ему добра.
Парень проверил, что в автомате нет снаряженного патрона, вытащил магазин и отставил разряженный автомат к стене. Магазин положил в карман…
– Лучше забудь, что я тут был. – Посоветовали Фреду напоследок. – Бывай.
И силуэт, одетый в нескладный костюм, спокойно вышел из банка. Не потревожив, что характерно, ни одной сторожевой лески – просто перешагивая через них, словно знал, где они находятся…
Сержант не рванул к рации, прозорливо спрятанной за нагромождением камней. Не собирался он и начать осторожное преследование. Даже автомат, отставленный в сторону – и тот проигнорировал. Толку-то от него сейчас?
Тиллман просто замер минут на пять на кресле – в страхе, что сейчас незнакомец передумает, вернется и убьет его.
Потом, чуть оттаяв, сержант все-таки встал на границе открытой сейфовой двери. Обнаружил ему обещанные лампы и рацию, выставленные совсем рядом с выходом, словно специально. Попытался разглядеть что-то массивное в темноте. Чертыхнулся, щелкнул зажигалкой и поднял над головой.
А как понял, что видит, покрылся холодным потом и, воровато оглянувшись, резко навалился на дверь сейфа, закрывая ее ко всем чертям. Провернув массивным штурвалом по часовой, закрыл замок и несколькими движениями по двум крутилкам сбил кодовые комбинации.
Дверь снова была надежно закрыта.
Тиллман выдохнул и отошел в сторону, глядя на результат своих трудов. Потом рухнул обратно в кресло и трясущимися руками раскурил новую сигарету.
К демонам рацию, к демонам лампы. Форму купит, патроны спишет.
Фред Тиллман не был идиотом и прекрасно понял, что в сейфе проходил эволюцию какой-то близкий начальству Корпуса человек. Несложно догадаться – по искалеченной ванне, по мешкам с мудреными надписями. У них на весь взвод была одна такая ванна – вместе проходили, получая первый уровень «выносливости до трехсот фунтов», чтобы таскать на себе уродливые, но сумасшедшие по силе арбалеты, когда началась кутерьма в Сан-Диего. Тут – на одного человека.
И этого человека ждали почетным караулом все три года.
Фред Тиллман не стал бы сержантом, если бы не умел правильно смотреть и делать верные выводы. И он видел на полу сейфа две пары следов – пол был покрыт взвесью какого-то порошка. А еще он видел два разных отпечатка ног, словно въевшихся в металл монструозного вида ванны. Один – крупнее, под обладателя солидных форм, начальственного брюха… Такому темно-синий костюм был бы по размеру. Второй размер следов принадлежал молодому человеку – такому, знаете ли, харизматичному, безобидному с виду…
Во всяком случае, «точка пять» – не самое плохое место на карте.
Начальство найдет для Фреда Тиллмана место гораздо дерьмовее и закатает его туда до конца жизни, если узнает, что из сейфа вышел не тот человек, которого они ждали.
Так что…
Никто не выходил, он никого не видел.
Глава 1
То, что эта мрачная ржавая ерунда, гремящая составленными внахлест железными листами, прикрывавшими колеса – местный рейсовый автобус, верить не хотелось просто из чувства самосохранения. Мне ж на нем ехать, не дай Бог…
Когда-то это было самосвалом и таскало за собой тонн тридцать щебенки – металлическое корыто кузова тянулось назад метров на двадцать. Борта самосвала с тех пор были наращены на метр вверх и накрыты навесом из профлиста. В железе по бокам сделаны вентиляционные отверстия – где просто неровно просверленной перфорацией – по низу и центру, где и полноценными окнами – вверху. Получался своеобразный корабль, где на первом ярусе – он читался по следам сварки, идущей вдоль кузова – находились те, кто победнее, готовые ехать сидя в металлическом корпусе, а ярусом выше люди побогаче могли прикупить полноценную комнату-кубрик. Был и третий ярус – в виде плетеных шарообразных корзин, закрепленных на веревках снаружи – по бокам. Выглядели они как птичьи клетки и слегка покачивались на ходу, хоть и были привязаны по месту за кузов. Прикрытие от дождя там было условное – под общим навесом над кузовом всей машины, который выступал едва ли на метр, а от ветра могло помочь только везение – если тот будет задувать с другого борта. Но спрос, видимо, был – даже они были заняты полулежащими там людьми, укрытыми разноцветными одеялами. С каждой стороны машины я насчитал двенадцать корзин-клеток, из которых пустовало только три, да и те находились в самом конце, хоть и были подвешены повыше остальных – ближе к «элитному номеру» с пластиковым окном. Видимо, чтобы пыль из-под колес не сильно летела. Над каждой корзиной еще и номер был крупно написан белой краской по ржавому.
Честно, я надеялся на добронированный автобус, а не на вот такое. Даже пропустил бы, не выходя на дорогу, подумав, что едет нечто постороннее – но над лобовым стеклом красовался огромный баннер «Едем в Сан-Франциско, крошка!».
Хотя, если вспомнить торговцев, навещавших «Грин Хоум» – примерно на таком они и передвигались. Только до плетеных клеток на внешнем подвесе не додумались.
Но этот рейс шел в большой город – и спрос явно превышал объем сидений внутри. А раз так, то отчего-то бы не заработать. Людей силком же не загоняют…
Грузовой автобус, на самом деле, ехал где-то в километре от меня – я пока что его еле-еле слышал. Но видел отчетливо – слово над ним была подвешена камера.
Новая грань таланта, эволюция непонятно какого уровня, давала объемную и подвижную картинку над головой в радиусе нескольких кварталов надо мной – не всего объема сразу, но ту самую «точку обзора», которую можно было двигать, цеплять усилием воли за подвижный объект и менять угол наблюдения. Внутрь здания обновленный талант не проникал (разве что в окошко подсмотреть) и минут через пять применения начинал давить в висках отголосками будущей мигрени. Но даже так – очень круто.
Признаюсь, игрался новой способностью всю дорогу от банка до объездной города, состыкованной с трассой эль-восемьдесят. Дважды падал, один раз крепко врезался лбом в столб – картинки с «высоты» и из глаз не совмещались, приходилось идти по памяти. Потом стал делать остановки, больше не рискуя – то есть, без возможности бездарно сдохнуть, расшибив череп или упав в открытый люк. Позорище-то было бы какое – эволюция непонятного уровня таланта «Видеть», эволюция первого уровня таланта «Харизма» – и истечь кровью с открытым переломом ног, глядя на небо со дна канализационного колодца.
Эх, мне бы что-нибудь на живучесть. Смотреть далеко, конечно, неплохо… Но вот симпатию я и так во всех вызывал – сколько раз меня кинуть пытались, действуя исключительно ради моего блага?.. В общем, не очень эффективно я три года использовал.
Времени, потерянных на прогресс таланта, было не то чтобы жаль… Жалеть там особенного и нечего – не было в прошлом ничего особенного, за что хотелось бы удержаться. Ни большой любви, ни обязательств, ни друзей. Перелистнул страницу, вычеркнул из памяти, настроился на дорогу – как и хотел в самом начале – на север страны. И постарался задавить тоску в груди – потому как все равно хотелось прийти к Саре и объясниться, поговорить с Леткой, сломать что-нибудь Хоффу и сказать прозрачно-серому наставнику Дэвиду «так тебе и надо». Только все это наверняка обернулось бы для меня крупными проблемами. Перетерплю…