– Конечно! – Заверили меня. – Кому хочешь исповедоваться – мне или Марле?
– Лучше вам.
– Тогда к вечеру подбреюсь.
– А… Тогда не… В ад, так в ад… – Бочком пробрался я обратно к постели и притих в углу. В душе бурлили эмоции – от размышлений о тщетности бытия до уязвленного самолюбия.
В последний путь Гретту провожал даже с некоторым сочувствием – быстро отмучалась. Хотя зрелище все равно было нерядовым – для начала, Агнес каким-то образом зафиксировала труп абсолютно прямо, будто бы заморозив или парализовав его. А уже получившийся удобный объект – предсказуемый, не сгибающийся прихотливым образом – швырнула в окошко Марла со своей сверхскоростью. Тело покойной Гретты перелетело через часть дорожного полотна, через бортик и почти беззвучно упало в воду где-то за мостом.
– Покойся с миром, – неожиданно серьезно высказалась Марла и тихонько запела на латыни чистым и светлым голосом.
Следом песню подхватила Агнес. А я слов не знал, поэтому просто вслушивался и смотрел в окошко – где прихотливо вилась тонкая речка, исчезая за горизонтом. Кажется, это была река Сакраменто – не так и много мостов через реки по этой трассе. А мы, выходит, уже обогнули одноименный город с севера. До Сан-Франциско часа три, если с такой скоростью. Хотя небо уже побледнело над нами и розовело закатом вдали – совсем скоро Калифорнию накроет ночь.
– В ночь не поедут, – на мой вопрос мотнула головой Агнес, посерьезнев после церемонии похорон.
На ее глазах появились круглые очки с массивной оправой, сама она расположилась спиной к окну и делала пометки в записной книжке с плотной кожаной обложкой. Работала, пока позволял световой день.
Даже Марла – и та взялась за нитку с иголкой, перешивая под меня робу покойной монахини. Взяли не с трупа – из новых вещей, что принадлежали Гретте раньше. Остальные ее сумки вручили мне – мол, разбирайся. «Теперь это твое»…
В «наследство» достались два баула с перекидной лямкой и сумка размером меньше – с ремешком через плечо и множеством кармашков на замке.
Пожав плечами, я для начала расстегнул каждую из них, осмотрев сверху. В первом бауле – набор белья, одежды, пара легкой обуви в пакете. Касаться этого не хотелось. Во втором – довольно увесистом, все пространство занимал песочного цвета рюкзак, застежки которого удерживались навесным кодовым замком – миниатюрным, но увесистым, от неплохой фирмы. Третья сумка содержала аптечку – бинты, перекись, жгуты, какая-то медицина в таблетках и флакон с прозрачной жидкостью.
– Спирт найдешь – не трогай, это на праздник. – Посмотрела на меня поверх своей книжки Агнес.
– Ага, – закрыв аптечку, придвинул я к себе сумку с рюкзаком.
Интересно…
Бумажки с кодом рядом нет, но это не было проблемой. Мир окрасился светло-серым, и механизм стал легкомысленно-открытым. Прямо как Марла – невольно взглянул я на нее и удивился обилию синих и алых искорок на ее поясе, в ложбинке груди, в волосах.
Опомнился, когда Марла вопросительно посмотрела на меня.
Я, смутившись, перешел на обычное зрение, а потом поймав себя, что смотрю на ее губы, покраснел и отвел взгляд.
«Так, рюкзак», – набрал я код, расстегнул первую застежку, повернув содержимое к свету, и в обалдении смотрел на часть снайперской винтовки.
Основная часть конструкции: с оптикой, отсеком под магазин, рукояткой и складным прикладом.
Быстро открыв соседние отсеки, обнаружил два ствола, длинную навинчивающуюся гайку для их крепления, два продольно-скользящих затвора под правую и левую руку, сошки с защитным чехлом, снаряженные магазины и принялся даже коситься на емкость со спиртом – вот он, праздник.
– Ничего там не сломай, – строго прокомментировала мой энтузиазм Агнес. – Нам это еще продавать.
Я уже разложил на полу одну из чистых ночнушек из баула с бельем и выложил все найденное туда.
– Не продается, проходите мимо, – буркнул я, собирая все воедино.
Несложно, интуитивно понятно – но на всякий я выложил перед глазами найденную в рюкзаке схему. Ага, тут два ствола под два разных патрона… Магазинов тоже два вида, по четыре на каждый. Есть банка глушителя.
Интересно живут монахини…
– Да пусть играется, – махнула рукой Марла. – Я слежу, чтобы магазин не снарядил.
– А он, вроде как, даже знает, как этим пользоваться… – Хмыкнула брюнетка.
Хотя я просто любовался на собранное оружие, даже пальцем не касаясь.
– Умею, – буркнул в ответ.
После трагедии в заповеднике к нашему дому потянулась череда приятелей отца – редкая, конечно, человек пять за два года. Но как-то сочувствие они проявить хотели – кто-то передавал маме деньги, кто-то пытался говорить со мной об отце. Двое забирали с собой в тир пострелять – ну а поскольку мама устраивала свою личную жизнь, то передавала меня на выходной без особых проблем. Так что про работу с оптикой – определение расстояния, поправки и все такое – мне было кому объяснить. Не профи, конечно – откуда? – но там все не особо сложно, если расстояния небольшие. А где в тире взять большие?.. Но на всякий, мне объяснили и про ветер, и про силу Кориолиса – зная, что вряд ли пригодится, но мне-мелкому это было интересно. Да и сейчас я готов был часами смотреть на совершенство, выполненное в металле и пластике компанией «Немезис Армс».
– Хоть чему-то армейские учат… – По-своему поняла Агнес. – Но винтовку все же убери. У тебя вон – работы сколько еще.
«– Ну мам! – А домашнее задание?!» – и вот это вот все.
Вздохнув, разобрал я обратно оружие и аккуратно положил в рюкзак. Тот, к слову, выполнен добротно – внутри отсеки мягкие, соседствующее железо друг другу не навредит.
Кодовый замочек перенастроил и вернул обратно.
«Ладно, что тут у нас», – уже понимая, что ничего более интересного в других сумках не будет, приступил и к ним.
Для начала завершил с «аптечкой», отметив в памяти знакомые таблетки от живота и головы в боковых кармашках. Кое-что интересное нашлось в широком отсеке спереди, с отдельным замочком – несколько документов: подорожная на имя «сестры Гретты» из «Ордена святого Беранжера» – между прочим, заполненная не от руки, а печатная, на плотной бумаге с защитным рисунком неизвестного мне монастыря на фоне. Подпись на бумаге – размашистая, печать красная. Увесистая штуковина – только фотографии нет. Фотография была в паспорте гражданки США Дастин Мерфи. Видимо, при вступлении в орден, присуждают новые имена. Схожести, к слову, у фото и лица Гретты было не очень-то и много…
Еще нашелся запечатанный на сургуч конверт – сделанный из грубой бумаги, без надписи на нем.
– Не трогай! – Опередила мой вопрос Агнес. – Это нужно отдать в Сан-Франциско.
– А внутри? – Полюбопытствовал я.
– Письмо от нашего приора новому начальству.
– И что оно делает в сумке у трупа?
– Гретта – командир группы. Была.
– Ого…
Вляпались бы они, конечно… Ладно бы рядового завалить…
– Что «ого»? Отдашь письмо по прибытии и все.
– Да хрена с два там «все», – забеспокоился я. – Дадут мне три недели проваляться. Я же начальник группы.
– Вот и отдашь приказ, раз начальник. – Спокойно прокомментировала Агнес. – А мы его выполним. Мы с Марлой давно вдвоем работаем, проблем не будет.
– Если что пойдет не так, с меня сначала стружку снимут. Потом разоблачат…
– Так ты молись, чтобы мы справились. А уж мы не подведем… – Сделала та очередную пометку в блокноте.
Я только головой покачал. Не бывает все так просто. Да еще им Гретту не просто так третьей навязали – значит, посчитали, что для выполнения задачи понадобится снайпер.
Знать бы что в письме… Хм… А почему бы не попробовать?..
Я скользнул в черно-белое видение таланта и сосредоточился на конверте. Сначала он выглядел просто плоскостью, и зрение тут же перешагивало его, предлагая посмотреть, что творится под полом.
Потом я чуть прижал конверт сверху и снизу, чтобы он приобрёл больший объем, а страницы чуть отошли друг от друга. Не с первого раза, но удалось поймать в фокус лист внутри конверта и чернила текста на нем – послание было написано от руки. И оно вполне читалось – хоть сложенный втрое лист пришлось по-разному повращать, каждый раз настраиваясь на него заново, чтобы разные части послания совместились – но, приходилось признать, усилия того стоили.
«Коммодору Маурин от верной слуги ее, волею капитулата и во славу Господа, приора города Рино, сестры Эллен.
Сколь велика радость от послания, написанного твоей рукой и полученного мною восьмым числом ноября с.г., столь же велика тревога моя по его прочтению.
По твоему поручению, слуги ордена деликатно расспросили указанного тобой человека. Он подтверждает, что, работая в Вентура-каунти, был свидетелем загрузки на SSN-767 „Хамптон“, отмеченной твоими людьми близ Сан-Франциско, группы гражданских лиц со спец-кейсами. Он говорил о пятерых при двух кейсах, используемых для перевозки трансплантируемых органов. Кейсы не поднимали от земли, перемещая на тележках, что позволяет судить о наличии работающих холодильных установок.
Предположу, что это не единственная партия, для перевозки которой использовался спецтранспорт.
Тебе будут полезны иные слова, изложенные указанным тобой человеком: он говорит, что лодки и корабли выходят из Сан-Диего на регулярной основе, доставляя на берег тела чудовищных монстров, где их разделывают в цехах базы флота. Сколько в этом правды, сказанной в пьяном бахвальстве перед ангельским созданием юного возраста – решать тебе.
Полагаю, что ты как всегда права, сестра моя: движение банд в Сан-Франциско имеют организованный характер. Их давление на территории ордена явно хорошо оплачивается тем самым грузом, что прибывает ночной порой из моря.
Еще скажу о слухах, дошедших до смиренной слуги твоей: говорят, что президент после покорения центральных штатов не торопится штурмовать организованные порядки Объединенного Правительства Америки в Миссури и Арканзасе. Его силы изрядно потрепаны и нуждаются в отдыхе. Но ни одна армия не может стоять без дела, это слишком дорого.