– Но так играть с правдой?!
– Ты думаешь, что этот Рауль сюда поднялся? Денег хотел поднять с мирных монахинь, чтобы в карман их себе стряхнуть. И никакая совесть его не волновала. – Вздохнув, пояснили мне. – Мир сейчас устроен так, что все пытаются трахнуть друг друга.
– А кому-то это даже удается, – шепотом произнесла Марла, вновь рукой попытавшись залезть мне под робу. – Агнес, сними паралич! Там ничего не работает!
– Не буду. И тебе нужно выспаться, и парень пусть остынет. Сейчас орать начнет, что не насильник, всю прибыль нам загубит. Странно, что его не выключило, кстати, – с интересом посмотрела она мне в глаза, будто пытаясь найти что-то на донышке. – Не выключило, слушает. Жаль.
– А давай я ему рот свяжу? У меня и скотч есть! – Тут же достала она его из своей сумки.
– Иногда ты меня пугаешь, подруга, – покачала Агнес головой, отняла скотч и от греха закинула куда-то вниз, к сумкам.
Через какое-то время в наш номер постучались вновь. Тысячу раз извиняясь, Хорхе предложил ужин с мясом.
– У нас пост. – Отправила его брюнетка восвояси.
Хотя б поел… Да и Марла посмотрела на шефа с надеждой.
– Отравят еще, – буркнула та. – Жадность человеческая не имеет пределов. Если хочется спать – ложись спать. Будет легче.
– Да знаю… А можно мне мальчика взять с собой?
– Нет. Положи на верхнюю полку, завтра поиграешь.
– Он упадет!
– Как? В стоячем автобусе? Парализованный?
– Когда я его доставать буду… – Смутилась Марла.
– Тогда на пол клади. – Вздохнула ее подруга. – И спала чтобы головой к стене! Я прослежу.
Укладывались спать без особых задержек – на улице уже смеркалось, светового времени оставалось совсем немного. Спать предлагалось в одежде – монахини только обувь сняли, заменив ее плотными носками.
А меня уложили на пол по центру, предварительно кинув подушку под голову и плед под спину. Холод не особо проникал, может, из-за особенностей паралича – наверное, так можно действительно выспаться и не заболеть.
Вместо выключателя света – закрыли окно и прикрыли его какой-то тряпкой. Вот тебе и ночь.
– Что, все еще злишься? – Хмыкнула Агнес сверху, со своей койки. – Спрашиваешь, почему это происходит именно с тобой? Знаешь, как выбирают самого крепкого и здорового щенка? Его злят. Если побежит с лаем на тебя – он подходит, – мягко спустилась она на пол и поцеловала в щечку. – Остальные – выбраковка и не стоят внимания.
– Я тоже хочу поцеловать на ночь.
– Ложись спать. Проснешься раньше меня – целуй сколько хочешь.
Марла заерзала и тут же затихла. Прислушался – дыхание ровное, спит. И это еще с улицы доносятся пьяные возгласы, шум и пляски – пассажиры нижнего яруса справляли то ли будущее прибытие в Сан-Франциско, то ли еще один день жизни.
Через какое-то время уснула и Агнес – слегка посапывая на спине.
А там и я, досчитав до трех тысяч шестисот, шепнул про себя:
«Снять имитацию».
«Имитация паралича снята».
Осторожные движения шеей – ничего не защемило, ничего не болит. Движения по памяти под койку Агнес – аккуратно снять лямки с двух баулов.
Двигаясь крайне осторожно, вглядываясь талантом, чтобы не проснулись раньше времени, накинуть лямки поверх пледа Марлы, у ног и у груди и через щели у стены провести края вниз, а потом снова на себя – до легкого узла, который легко будет стянуть. Найти скотч, медленно освободить ленту, всякий раз прислушиваясь – не слишком ли громко.
Стянуть лямки готовым узлом, жестко прижимая тело Марлы к койке. И тут же, пока она недовольно завозилась – скотч на прелестные губки.
Блондинка сонно открыла глаза, резко дернулась, пытаясь уйти на сверхскорость. Но увы – талант предсказуемо сбоил, не разрешая взять с собой целый автобус. Марла замычала и попыталась освободиться резкими движениями – получалось так себе.
Рядом что-то сонно пробормотала Агнес – но с ней было проще. Скинуть вниз, на расстеленный плед, замотать в него и, уже не стесняясь, связать скотчем отчаянно ругающуюся Агнес, матерящую почему-то Марлу. Нашим легче.
Подумав, я потратил на Марлу остатки скотча – вновь стянул лямки, которая она успела ослабить, и зафиксировал поверх.
Прикинул получившийся вид и нашел его ласкающим душу. Оставалось совсем чуть-чуть.
Я подошел к окошку и снял с него тряпку. Отсветы костров с улицы попали на потолок и слабо освещали купе – но достаточно, чтобы Агнес и Марла, повернутые друг к другу, увидели друг друга и положение, в котором находятся.
«Внимание! Зафиксировано влияние…»
«Заблокировать», – отмахнулся я, с удовлетворением глядя на округлившиеся глаза Агнес.
Слегка укололо, что Марла смотрела с ненавистью… Но да ладно.
Надо завершать с этой неуставщиной – щеночка себе нашли, вашу мать. Акценты, так скажем, расставить, но без серьезных травм – я все еще хочу побывать в их ордене, завтра им нужно быть на ногах. Да и денег они мне должны.
– Секретный талант, говорите, – негромко произнес я, поднимая подушку с пола.
Чуть надорвал наволочку и, слегка поискав внутри, достал сначала одно подходящее перышко, потом второе.
– Секретный талант, конечно же, – хмыкнул я, сняв с каждой из них носки.
А потом уселся между ними, взял в каждую руку по перышку и подвел их к розовым пяточкам.
– Что же, ночь длинная, поговорим о моем секретном таланте.
Глава 4
Есть такая поговорка у китайцев – «страшно ухватить тигра за хвост, но еще страшнее его отпустить».
Ночные переговоры шли плохо. Отвязывать двух убийц было нельзя, оставлять связанными – тоже нельзя. Рано или поздно случится Сан-Франциско, автобус придется покинуть – но даже с небольшой форой по времени в чужом городе мне ловить нечего.
Я снимал скотч с губ Агнес, выслушивал то, что она со мной сделает, когда освободится, и возвращал скотч на место. В первый раз меня пытались укусить за палец, так что приходилось придерживать ее за лоб.
Снова возвращался к их пяткам с перышком, доводил до слез, снова снимал скотч, ожидая хотя бы злого молчания и готовности слушать – но в ответ получал схему того, как меня будут резать. После третьего раза Агнес включила в процесс прижигание отрезанного, чтобы я не истек кровью, и меня можно довести до целителя ордена, вырастить части тела заново и резать снова. На самом деле, пробирало здорово – угрозы звучали веско, от знающего как браться за нож человека.
Агнес ни разу не закричала «на помощь!», даже голос не повышала – ей было важно, чтобы я услышал, остальное не имело значения.
Тупик.
– Что же делать-то? – Спросил я тишину, находясь на полу между ними.
Прошло, наверное, часа три – сумерки окончательно свалились с неба, погрузив парковку в темноту. Даже без тряпки на окошке внутри купе ничего не было видно.
Что-то промычала Агнес – наверное, предложила мне не затягивать и быстренько покончить с собой. Тяжело с ней – но, все-таки лидер группы, и говорить я посчитал правильным именно с ней. Хотя…
Я прикусил нижнюю губу, решаясь. Может быть, получится…
Повозившись с сумками, я вновь достал конверт с посланием от приора Эллен. Сел на койку рядом с Марлой, чуть сдвинув ее вбок – она не пошевелилась, не проявила никаких эмоций. Просто смотрела через ночь, догадываясь, где я нахожусь – и от этого взгляда пробирало даже больше, чем от слов брюнетки.
Чуть покрутив конверт в руках, настраиваясь, я вновь начал читать его с самого начала, в этот раз – вслух, для Марлы. Негромко – можно сказать, шепотом – ночной порой этого хватало.
– Тут написано про твою интуицию… – Постучал я ребром конверта по ладони. – Еще говорят про ценности, которые вы везете, но мне до них нет дела. На вашу миссию тоже наплевать. Я уже понял, что там будет много крови и трупов. Я знаю, что тебе и Агнес не в первый раз заниматься этим ремеслом. Если верить письму, вы – идеальная пара, одна останавливает, вторая режет глотки. Наверное, такое ломает душу. Не может не сломать… Наверное, после всего, что ты пережила, кажется нормальным поиграться с человеком. Они ведь, в большинстве своем – те еще сволочи. Других же ты не видела, верно? Убийцы, насильники, бандиты. Они ведь и не очень-то люди? Твоя подруга называет их щеночками, и это вряд ли просто слова. Есть бешеные собаки, которых вы убиваете. Есть просто зверьки – забавные, смешные и постоянно ломающиеся в ваших руках. А люди – это сестры по Ордену. Других людей-то нет, а? Которые могут не захотеть, чтобы с ними поступали против их воли. Так вот, я человек – и я не хочу. Доступно объяснил?
По мере монолога взгляд Марлы менялся: от равнодушного, каким он был вначале – до настороженного в момент чтения письма. От внимательного, когда я описывал их жизнь – до задумчивого, когда я завершил.
– Убивать я вас не хочу и не буду. – Подытожил я. – Но как-то нам придется сосуществовать. Хотя бы до Сан-Франциско. Там я могу отправиться в это ваше «паломничество» хоть завтра, патроны мне не нужны – оставите себе. Обойдусь без документов. Могу поехать с вами дальше и просто не мешать, как договаривались. Могу помочь. Но все варианты – только на правах равного.
Помедлив, чтобы дать время на размышления, я снял скотч со рта Марлы. Та говорить не торопилась – хороший признак, наверное…
– Какой у тебя талант? – Пересохшим горлом спросила она. – Где ты служил? Откуда четвертый ранг?
– Писарем, в штабе. Читал, не вскрывая, конверты. – Усмехнулся голосом. – В одном из них было распоряжение насчет меня. Ушел раньше.
– Вот как… А врал, что не в бегах.
– Вы тоже умолчали о том, что сестру Гретту ожидает героическая смерть. Нет, в вашем слове я не сомневаюсь: билет, патроны и документы вы бы сделали, но зачем они трупу?..
– В письме сказано, что вернутся двое. Мы бы отправили тебя на автобусе…
– Парня, который всем на севере разболтал бы, что он делал с двумя монашками из ордена? Да брось. Я-то – человек неболтливый, но чтобы это понимать, надо сначала принять меня человеком. С этим у тебя большие проблемы.