стве нормативного правового текста (Geltungsbereich der Textklasse B). Возможно, это была область Санса, которую контролировал во второй половине VI в. король Гунтрамн.
Ещё одним источником заимствования правовых установлений в семье С видится Южная Галлия: титул 11,13 практически дословно повторяет фр агмент постановления L. Rom. Vis. о незаконнорожденных детях (C.Th. 3, 12, 3), сходным образом воспроизведённый в постановлениях Турского собора (Concilium Turonense) 18 ноября 567 г. Весьма вероятно, что редакция С складывалась начиная от этой даты и вплоть до фиксации Decretio Childeberti в 596 г. (где тот же самый титул о детях излагался совершенно по-другому и имел в своей основе другой источник)[90].
Семья D9[91] представлена тремя рукописями (конец IX–X в.). Все три рукописи содержат мальбергскую глоссу. Все они делят L. Sal. на 100 титулов отчасти из-за стремления редактора разбить уже имеющиеся 65 титулов редакции А на большее количество частей[92], отчасти из-за прибавления новых титулов[93]. Были и примеры объединения нескольких титулов в один. Протограф этой группы был создан в правление Пипина Короткого, поскольку его именем в рукописях семьи D заканчивается прибавленная к Lex Salica генеалогия франкских королей. В рукописи D-7 имеется прямое указание на 13 год правления этого короля (763/764 гг.). Указание же в D-9 на «26 год правления нашего господина Карла» Экхардт считал датировкой времени публичного обнародования рукописи, а не составления её протографа в канцелярии[94]. Однако точная дата создания Stammvorlage для этой семьи нам неизвестна: начало складывания этой редакции может относиться ко времени, когда сменилась династия Меровингов и на престол взошёл Пипин Короткий (в промежутке между 31 октября 751 и 23 января 752 гг.), а окончание — к указанному в D-7 рубежу — 763/764 гг.
Семья Е (сокращение от лат. Emendata) представлена шестью рукописями конца VIII–X в., которые во многом повторяют текст манускриптов семьи D, но не заимствуют из них мальбергскую глоссу[95]. Количество титулов при этом становится на один меньше. При этом К.А. Экхардт предполагал, что сходство текстов пар E-11 и E-12, E-13 и E-14 позволяет признать их близкородственными (Schwesterhandschriften), а E-16 он называл «дочерней рукописью» E15 (Tochterhandschrift); тем самым единая группа на основе различий в чтении и составе рукописей может быть разделена на две подгруппы[96]. Поскольку эти рукописи представляли собой редакцию семьи D с исправлениями в написании латинских слов, их протограф не мог оформиться ранее 763/764 гг. Кроме того, рукописи новой семьи демонстрируют редакторскую правку списка франкских правителей в разделе генеалогий, которая отличает вариант генеалогий семьи рукописей E от варианта семьи D[97].
Экхардт предлагает в качестве датирующих признаков окончательного составления редакции E два определяющих показателя: первый — заимствование её редактором многих оборотов из письма Алкуина Карлу Великому (не позднее августа 798 г.)[98], и второй — упоминание в издании Жана дю Тилле (Иоанна Тилия), опиравшемся на ныне утерянную рукопись семьи Е, той же датировки, которая встречается в ряде рукописей последующей семьи K (K-20, К-31, К-33 — К-35)[99]. Немаловажно заметить, что в ряде случаев редактор протографа семьи Е предлагал в качестве исправления вариант, который был основан на неправильном понимании исходного текста, либо же по какой-то причине предлагал собственную интерпретацию текста[100]. Однако в пользу «придворного» происхождения данной редакции говорит тот факт, что на автора огромное влияние оказывали современные ему формулировки каролингской канцелярии[101].
Семья К (обозначение происходит от лат. Karolina, т. е. «закон Карла Великого») составляет множество рукописей, в которых за основу принято деление на 70 титулов. Такое число получилось при разделении нескольких существующих титулов редакции А (взятой за основу семьи К) и добавлении новых. При разделении титулов редактор Каролины зачастую руководствовался теми же принципами, что и редакторы групп D и Е[102]. Редакторская правка в них также дают пример централизованной работы каролингской канцелярии над первоначальной редакцией (amtliche Kanzleifassung)[103].
Поскольку сохранилось очень много рукописей Каролины, К.А. Экхардту не удалось провести подробного текстологического анализа даже половины из них, не говоря уже о составлении подробной стеммы[104]. На основе сравнения манускриптов К-17 и К-24 он установил тот факт, что создатель протографа семьи К обращался попеременно к чтениям семей C (с корректировкой чтений на основе редакций В и Е) и Е (с редактированием чтений с опорой на семьи В и С)[105]. Кроме того, при переносе текста из множества рукописей, находившихся в руках редактора К, он мог механически пропускать небольшие фрагменты текста[106].
Не менее сложна и проблема датировки первоначальной редакции K. Вполне обоснованной выглядит дата, связанная с Ахенским собором (октябрь 802 г.), где была инициирована кодификация ряда варварских правд, в т. ч., возможно, Каролины и Рипуарской правды. Так или иначе, мы имеем два исторических свидетельства, синхронных этой дате: одно из них принадлежит перу официального придворного историографа Эйнхарда, второе — безымянному писцу, автору погодной статьи Лоршских анналов за 802 г. Эйнхард, находившийся при дворе Карла с 791 г., писал, что император взялся за реформирование законодательства после получения короны в Риме, однако ему удалось зафиксировать только законы подвластных ему народов (бавары, аламанны, саксы, фризы). В Салическую и Рипуарскую правды он якобы только внёс несколько новых глав, да и то неоконченных[107]. Лоршские анналы предлагают несколько иную картину законотворческой деятельности Карла: помимо приглашения в октябре 802 г. в Ахен лиц духовного звания, «император в то же самое время, когда происходил этот собор, собрал герцогов, графов, и прочему христианскому народу вместе с законодателями положил прочитать все законы в своём королевстве и передать каждому свой закон, и улучшить [закон] в тех местах, где это требовалось, и записать улучшенный закон, и [приказал], чтобы судьи судили по писаному [закону] и не принимали даров…»[108]. Несмотря на то, что здесь нет прямого указания на L. Sal. и L. Rib., нам известно, что в 802–803 гг. в Ахене был принят ряд капитуляриев (быть может, именно эти новые «главы» имел в виду Эйнхард), среди которых встречались и дополнения к двум упомянутым правдам.
Кроме того, деятельность по упорядочению всех законов империи Карла Великого, проводимая в его императорской резиденции, в области, где были распространены франкские диалекты (в частности, рипуарский и восточнофранкский), неминуемо должна была коснуться обоих франкских сводов законов.
Семья S представлена 2 рукописями, в которых произведена «систематическая редакция Каролины». Из стихотворения, предваряющего редакцию, мы узнаём основные подробности о мотивах и обстоятельствах её создания. Автором являлся Луп, аббат Феррье, а первым владельцем рукописи — граф Фриуля Эверард, женатый на дочери императора Людовика Благочестивого. К сожалению, год и место создания можно восстановить лишь гипотетически; предполагается, что исходный текст был создан в Фульде до 836 г. (в этом году Луп удалился из монастыря). В 863/864 гг. Эверард завещал рукопись своему сыну, Унроку[109].
Наконец, семья V была представлена одной — единственной рукописью, написанной на восточно-франкском диалекте древневерхнегерманского языка. До наших дней дошли всего 2 листа, хранящиеся в Трире (Trier, Stadtbibliothek, althochdeutsche und mittelhochdeutsche Fragmente, Nr. 4*, или Trier, Stadtbibliothek, Fragmentsammlung, X, 1*)[110]. На основе окончания списка титулов и первых сохранившихся титулов Экхардт делал предположения о содержании и объёме исходной рукописи (порядка 57 листов), а также её источнике. Время создания рукописи, состоявшей, подобно Каролине, из 70 титулов, он определял правлением Людовика Благочестивого (814–840), или точнее — периодом, прилегавшим к 830 г.[111]
Самым главным выводом, который можно сделать на основе текстологического анализа различных семей L. Sal., можно признать то утверждение, что ни одна из групп не происходит от другой непосредственно; между группами имелись некие промежуточные звенья, а отношения между отдельными рукописями различных групп не могут быть уподоблены линейной структуре[112]. Подобные линейные схемы были широко распространены в немецкой исторической науке конца XIX ― начала XX в.[113]. В дореволюционной России анализу истории рукописей не уделялось сколько-нибудь серьёзного внимания