яющая масса правового материала о рабства содержится не в законах Альфреда конца IX в., а в законах Инэ конца VII в.[135]
Тем не менее, общая тенденция такова: тексты континентальных варварских правд даже в случае поэтапной фиксации оставались однородными с точки зрения терминологии зависимых статусов конкретного племени. Исключением не стала и Lex Ribvaria. Не вызывает никаких сомнений то, что, подобно Pactus legis Salicae, текст редакции А Рипуарской правды отразил строго определённый этап развития рабства и личной зависимости середины VI ― начала VII в., несмотря на наличие более поздних каролингских интерполяций VIII ― начала IX в. в данный текст. Так, выглядело бы странно, если бы запрет на осуществление торговых операций с рабами (L. Rib. 77), встречающийся только в третьей части правды, значительно (почти на целый век) отстоял от смертной казни за кражу рабом свободной женщины из второй части: оба правовых положения описывали практически идентичное положение раба в обществе среднерейнских франков.
На позиции единовременной фиксации источника стоял известный источниковед и исследователь Lex Ribvaria Э. Майер. Однако в последнем случае возникает резонный вопрос: к какому времени относится сведение различных сторон социально-правового статуса рабов в Рипуарской правде? Ко времени правления Дагоберта (629–639) или к законотворческим инициативам Карла Великого (802–803)? Э. Майер отдаёт предпочтение первому варианту[136], и это выглядит обоснованным: многие нормы и процедуры германского права, активно применяемые вплоть до начала VIII в. и отражённые в тексте Рипуарской правды (например, освобождение «через денарий» по примеру Салической правды и формул Маркульфа; перечисление возмещений за телесные повреждения, причинённые рабам или рабами), в каролингских капитуляриях (в первую очередь — Capitula legi Ribvariae addita) уже не упоминаются. Следовательно, представления о статусе раба и о его изменениях были сформированы и сформулированы в письменной форме к середине VII в., а по мнению Э. Майера — в 633–639 гг. Кодификация Карла Великого 802–803 гг. также внесла свой вклад в описание социального статуса лично зависимого населения на Среднем Рейне VI–VII вв., однако это был пример позднейшей редакторской правки текста, ядро которого было уже сформировано за столетие до того.
Большой интерес с точки зрения датировки и понимания содержания Рипуарской правды представляет собой пролог к Баварской правде (Lex Baiwariorum)[137]. Дело в том, что этот памятник встречается не только в кодексах с Баварской правдой; его бытование в раннее Средневековье, судя по дошедшим до нас рукописям и изданию Герольда, было гораздо шире и не ограничивалось легитимацией права только южных германцев[138]. Сама «программа», заявленная в этом прологе, предполагала кодификацию меровингским правителем Теодерихом I законов всех подвластных ему племён, в первую очередь — франков, алеманнов и баваров, и последующее развитие текста Рипуарской правды при Меровингах в VI — первой половине VII в.:
«Теодерих, король франков [511–533], в то время, как был в области каталавнов[139], выбрал 7 мужей премудрых, которые были сведущи в законах его королевства. Их же речениями постановил записать закон франков[140], и аламаннов, и баваров, и всех племён, которые были в его власти, [то же сделал] по обычаям своим [т. е. франкским], добавил то, что следовало добавить, и отсёк ненужное и нескладное; и [те законы], что были по обычаям языческим, изменились по закону христианскому. По этой причине каждый древнейший обычай король Теодерих не смог очистить; после этого король Хильдеберт [Хильдеберт II, 575–596] положил начало [очищению], однако король Лотарь [Хлотарь II Великий, 613–629] усовершенствовал. Всё это обновил король наиславнейший Дагоберт [629–639] с помощью мужей знатных Клавдия, Хадуинда, Магна и Агилульфа, и все древние законы перенёс в более хорошее [состояние], и всем племенам дал писаный [закон], что они и поныне сохраняют»[141].
Безусловно, все представленные даты правления могли иметь прямую связь с первым и вторым этапами кодификации (по Р. Зому). В частности, первая и вторая части Lex Ribvaria были действительно созданы, как показывает текстологический анализ, до конца VI в., т. е. в дни жизни Теодериха I и Хильдеберта II; constitutio regia явно демонстрирует некоторое сходство с текстом декрета Хильдеберта. Однако есть и явные противоречия в истории кодификации, записанной редакторами Lex Baiuvariorum: так, в ней нет даже намёка на четвёртую часть Рипуарской правды (VIII в.); наличие писаного права у всех без исключения покорённых франками племён противоречит словам Эйнхарда о том, что до момента законодательных реформ Карла Великого таких записей не существовало, и т. д. Значит, хронология создания L. Rib., представленная в прологе Баварской правды, может быть с достаточным основанием подвергнута сомнению и критике[142].
Наличие явных противоречий, разновременных хронологических слоёв и наслоений в Рипуарской правде ставит под сомнение саму возможность абсолютных датировок. Возможно, именно это побудило Р. Бухнера и Ф. Байерле в середине прошлого века прийти к тому мнению, что два подхода — Р. Зома и Э. Майера, можно совместить. По мнению Р. Бухнера, на протяжении VI ― начала VII в. возникали те правовые установления, которые были включены Р. Зомом в три первых хронологических слоя. Именно они были положены в основу текста, записанного и провозглашённого в качестве австразийского законодательства в первой половине VII в. королём Дагобертом. Впоследствии, после прихода к власти Пипинидов и династии Каролингов, они были несколько переработаны; кроме того, к ним в VIII в. был добавлен четвёртый хронологический слой. В окончательном виде Рипуарская правда, по-видимому, была зафиксирована только в правление Карла Великого, т. е. не ранее начала IX в.[143] Таким образом, два исследовательских подхода (о постепенном накоплении правовых установлений в VI–VIII вв. и о двух королях, кодифицировавших их в законченном виде) не противоречили, а как бы дополняли друг друга.
Наконец, одним из наименее исследованных памятников франкского права до сего дня остаётся Lex Francorum Chamavorum (Франкская правда хамавов)[144]. Датировка этой правды даже более гипотетична, чем датировка большинства северогерманских правд. Автор предисловия к первому изданию этой правды, Р. Зом, отмечает тот факт, что этот текст можно рассматривать как составленный по приказу Карла Великого капитулярий, титулы которого распространялись, подобно титулам прочих капитуляриев, по распоряжению императора и дополняли собой уже имеющиеся местные судебники и правовые обычаи. В случае с правдой хамавов такой капитулярий мог быть добавлен Карлом Великим только к одной из ранее записанных правд, а именно — Рипуарской. Это становится ясно исходя из того, что в начале IX в. земля, обозначенная в рубрике к этому капитулярию и в самом тексте как in Amore / ad Amorem[145], соотносилась с областью Hamarland («земля хамавов»), находившейся под властью рипуарских франков[146]. Причём, исходя из содержания некоторых титулов, Зом прямо заявляет о том, что данный текст стал результатом записи устной правовой традиции жителей этой области, произведённой посланниками Карла Великого (missi dominici)[147].
Сама правда сохранилась в трёх рукописях, но лишь в одной она была представлена наряду с Рипуарской правдой (Paris, BNF, lat. 9654 — список В3); в двух других (Paris, BNF, lat. 4628 A и Paris, BNF, lat. 4631; последний кодекс, как заметил Мордек, представляет собой почти полную копию Paris, BNF, lat. 4628 A, в т. ч. и в части воспроизведения текста L. Cham.[148]) она встречается вместе с Салической правдой (списки L. Sal. К-35 и К-36 соответственно).
Помимо подробно рассмотренных выше трёх варварских правд, для изучения социальной истории территории расселения франков в Северной Галлии и по Нижнему Рейну очень большое значение имеют северогерманские правды, сравнение с которыми даёт нам возможность проследить эволюцию статусов зависимости в архаических обществах германских племён Севера континентальной Европы. Многие из этих источников при том, что они были зафиксированы только после прихода к власти Каролингов и начала формирования государства Карла Великого, описывают гораздо более архаичные отношения господства и зависимости по сравнению с синхронными им историческими источниками (например, франкскими юридическими формулами и каролингскими капитуляриями).
Одной из наиболее исследованных на данный момент является Фризская правда. Единственный сохранившийся до наших дней вариант[149] так же, как и Lex Salica, и Lex Ribuaria, создавался в несколько этапов. В раннем Средневековье существовали три основных племенных территории, заселённых фризами: Восточная Фризия — между реками Синкфал и Фли, Средняя Фризия — между реками Фли и Лаубах (совр. Laveke), Западная Фризия — между реками Лаубах и Везер. До момента вхождения в орбиту влияния салических франков в конце VII в., у фризов различных исторических областей выработались несколько отличающиеся друг от друга правовые установления, что отразилось в тексте Lex Frisionum