древнего мира он построил два города — Александрии — которым он придавал наибольшее значение: Александрию в Египте, близь устья Нила, и Александрию в Индии, на р. Инд. Завоевание Востока Александром Македонским вызвало для древнего мира такие же экономические последствия, как открытие Америки — для новой Европы[19].
Обеспечение общей базы. Оценивая стратегическое искусство Александра Македонского, мы должны помнить о господстве персидского флота, одерживавшего успехи в тылу Александра, захватывавшего греческие острова Тенедос, Хиос, Лесбос и другие, воспламенившего восстание в Спарте. Походу в Азию Александр предпослал методические заботы о Македонии и Греции, являвшихся общей базой для намеченного похода. Коротким, энергичным походом к Дунаю Александр обеспечил Македонию с севера. Затем Александр расправился с Фивами, которые после смерти Филиппа подняли против него оружие. Александр сразу показал, что из твердых рук отца власть перешла в еще более твердые руки сына. Фивы были разрушены и снесены до основания; жители — частью перебиты, частью проданы, в рабство. Этот метод Александр применял в течение всех своих походов: необычайно мягкий к высказывавшим покорность, восстановлявший всюду самоуправление и местный религиозный культ, Александр являлся освободителем от иноземного ига для друзей, но оставался беспощадным к сопротивлявшимся. Уничтожение городов или поголовное истребление жителей и колонизация города другими элементами — являлись обычными его приемами.
Для обеспечения внутренней безопасности на своей общей базе и для защиты ее от персидского десанта Александр выделил больше четверти своих сил — 13 тысяч надежных солдат, под командой Антипатра.
Численность армии. С армией около 35 тысяч испытанных солдат вступил Александр, переправившись через Дарданеллы, на территорию Азии. Этот поход нельзя рисовать себе, как победу кучки храбрецов над миллионами. Наоборот, армия Александра была самой многочисленной и организованной, какую знала только предшествовавшая древняя история. Современный историк не уделяет ни малейшего доверия исчислению древними историками армий восточных деспотий в сотни тысяч и миллионы и сводит силу полчищ Ксеркса, с которыми он вторгнулся в Грецию, до трех десятков тысяч, несмотря на пятимиллионную цифру Геродота. Многочисленное войско — вовсе не орудие первобытных цивилизаций и является прежде всего свидетельством высоких организационных достижений: многочисленное войско требует налаженной системы снабжения, наличия денежного обращения, значительных складов, хороших дорог. В частности, персидская армия, состоявшая преимущественно из феодальной конницы, имевшая сравнительно слабую пехоту[20], не могла быть многочисленной, так как конница, не развивающая операции в стиле Тамерлановского набега, едва ли может сосредоточить к одному пункту на несколько дней свыше 10–15 тысяч коней, уже вследствие невозможности прокормить такую массу коней. Маневрирование персидской армии перед сражением под Иссой, когда она, перевалив через горный хребет по одному перевалу, почти мгновенно появилась в тылу Александра Македонского, также показывает нам, что мы имеем дело не с 600-тысячной массой, о которой говорят Арриан и Диодор, а с массой, в 20 раз меньшей. Противник Александра, Дарий, был достаточно способный человек, чтобы понимать, что на поле сражения невоинственные и плохо вооруженные толпы будут ему помехой, а не помощью, и старался организовать сопротивление, обращая внимание не на количество, а на качество. Дарий не жалел денег на наем лучших греческих солдат-эмигрантов, улучшал вооружение и обучение персидского бойца, организовал массовое вступление в бой боевых колесниц с серпами.
Персы и парфяне. Через 300 лет наследники персов, их потомки, вкусившие эллинистической цивилизации, парфяне, успешно сопротивлялись римским армиям, скрепленным несравненно более крепкой дисциплиной и имевшим во главе таких незаурядных вождей, как Красс (в 53 г. до Р. X. — 47 тысяч римлян) и Антоний (в 37 г. до Р. X. — 80–90 тысяч). Из семи легионов Красса уцелели только 2 легиона, и на его экспедицию легла печать смерти; Антонию также не удалось взять осажденный им город Фрааспа, несмотря на выдержку римлян и энергию вождя, который не остановился перед децимированием (казнь через девять человек десятого) двух когорт за недостаточно успешное отражение парфянской вылазки, которой удалось повредить осадные машины; Антонию пришлось с большими потерями отступить. Почему парфянам так удалась малая война, совершенно отрезавшая римлян от подвоза с тыла; почему римляне переполнены таким страхом перед «парфянской стрелой» и передают рассказы о целых верблюжьих парках со стрелами, питавших метательный бой парфян, — а персы, такие же природные наездники и стрелки из лука, и не пробовали обратиться к этой скифской стратегии и тактике, а пытались трижды остановить движение македонской армии большими полевыми сражениями — на р. Гранике, под Иссой и Гавгамелами?
Чтобы, избегая сражения в открытом поле, открыть страну нашествию врага, ограничиться защитой крепких пунктов и действиями на сообщения противника, государство должно обладать большой внутренней спайкой и значительной моральной сопротивляемостью. Таковы были парфяне в I веке до нашей эры, римляне — во время второй Пунической войны, отчасти русские — в 1812 году, — но таковыми не были персы, противостоявшие македонцам. Монархия была непрочно скреплена, и царский авторитет был подорван дворцовой революцией, которая возвела на трон Дария Кодомана, представителя младшей ветви персидской династии Ахеменидов. Когда Дарий был разбит под Гавгамелами и не мог больше противостоять Александу Македонскому в поле, Вавилон, Суза, Персеполис, Экбатана добровольно открыли Александру свои ворота. Внутренняя слабость персидской монархии заставляла ее искать свой жребий в решительном бою в полет для чего персидская армия, несмотря на усилия Дария, была недостаточно приспособлена[21]. Политические условия позволяли Александру исключить из расчетов возможность уклонения неприятеля от решительного боя, когда он углубился в сердце персидской монархии.
Стратегия Александра Македонского весьма поучительна. (Черт. № 1). Вступив весной 334 года в Малую Азию, он в мае того же года разбил на переправе через р. Граник небольшую армию Мемнона из греческих наемников и отборной персидской конницы. На полтора года Александр получил свободу действий — персы с наспех собранными войсками не рисковали встретиться с ним в поле.
Поход Александра Македонского в Персию 334–331 года до Р. Х.
Этот период используется Александром для расширения своей базы. Он без боя овладел Сардами и Милетом, овладел после упорной осады Галикарнасом, который оборонял Мемнон; последний с остатком гарнизона, после неудачной вылазки, сел на корабли и отплыл. Эфес и все малоазиатское побережье Средиземного моря перешли в его руки; но море находилось еще во власти персов, и, чтобы добиться крушения их морской силы, Александр Македонский развил свое наступление далее на юг, вдоль побережья, против Финикии, представлявшей базу морской силы Персии.
В ноябре второго года войны на его сообщения, чтобы парировать удар на Финикию, вышел Дарий Кодоман и занял позицию — фронтом на юг между морем и горным хребтом, за небольшой речкой, у г. Исса. Александр оказался отрезанным от Греции и был вынужден повернуться и драться с перевернутым фронтом. Но тактическая победа оказалась на стороне Александра. Разбитый Дарий более не осмеливался появляться в береговых провинциях и ждал с новой армией в сердце монархии, Месопотамии, появления Александра. Но последний, после краткого преследования, принесшего огромные результаты, так как персам приходилось отходить по трудной горной дороге, продолжал планомерное выполнение своего плана: после семимесячной осады, в июле 332 года, он овладел главным финикийским портом — Тиром (метрополия Карфагена) и после двухмесячной осады взял штурмом Газу. Господство на море и тыл Александра этим были обеспечены; но чтобы окончательно завершить организацию базирования на Средиземном море для дальнейших операций, Александр совершил военную прогулку в Египет[22], освободил его от персидского ига, посетил в оазисе Амониум святыню Амон-Ра, где одаренные им жрецы признали его за сына Амон-Ра, что давало Александру права и авторитет природного фараона, и весной 331 года выступил из Мемфиса в Месопотамию. «Два солнца не уместятся на небе» — ответил Александр на попытки Дария вступить в переговоры. После переправ через Евфрат и Тигр, на равнине у Гавгамел, избранной Дарием для сражения, чтобы его колесницам было удобно атаковать, осенью 331 года состоялось решительное сражение, после которого важнейшие города и провинции стали без боя переходить во власть Александра.
Тактика. Тактический ход сражений мы можем проследить лишь с трудом, так как в источники[23] вкралось слишком много басен. Всюду решающим элементом являлась конница правого македонского крыла под личной командой Александра. На реке Гранике весь вопрос сводился к тому, чтобы помочь коннице взобраться на крутой берег реки, откуда поражали персидские стрелки, и македонские пелтасты вовремя выручили конницу. Под Иссой македонская фаланга в центре расстроилась при переходе через полувысохшую реку с крутыми берегами, и в образовавшуюся в центре щель ворвались греческие наемники и поставили македонскую фалангу в трудное положение. Македонская конница левого крыла была опрокинута персидской конницей, но продолжала ее связывать; конница же правого крыла с Александром, одержав полный, успех, бросилась на помощь центру и дала полную победу. Под Гавгамелами, где Александр располагал самыми большими силами — 40 тыс. пехоты и 7 тыс. конницы, он не стремился растянуть огромную массу своей пехоты на больший фронт, что затруднило бы движение фаланги, а построил особенно глубокую фалангу и за каждым флангом ее расположил пехотный уступ, так что все построение напоминало построение покоем (литерой П). Персы с фронта направили атаку массы боевых колесниц и охватили фланги фаланги в то время, как конные крылья вели бой с переменным успехом. Но масса легко вооруженных, прикрывавших фронт фаланги, успела переранить многих возниц и лошадей, прежде чем они добрались до фаланги, часть колесниц повернула обратно, а часть колесниц была пропущена в интервалы раздавшейся перед ними фаланги, как войска тому были заблаговременно обучены. Справившись от атаки колесниц, фаланга перешла в наступление, отбивая из уступов попытки охвата; несмотря на то, что фаланга в бою разорвалась на две части и в промежуток проникла неприятельская конница, наступление фаланги вызвало панику персидской армии, и все побежало.