[38].
Князь доставил икону в «область свою», то есть в город Красный на реке Осетре — нынешний Зарайск. Некоторые исследователи полагают, что князь только встретил икону, но поместил ее не в своем крохотном городке, а в стольной Рязани. Однако ни один источник не сообщает о пребывании иконы в Рязани и о последующем переносе ее в Зарайск, так что логичнее в данном случае довериться сказанию и предположить, что икона действительно прибыла в городок на реке Осетре.
Для города приход иконы святителя Николая был не просто одним из событий, благодаря иконе Зарайск получил свое имя. Упомянутое выше название «Красный» не имеет подтверждения в источниках. Его часто используют в краеведческой и исторической литературе, и сейчас уже невозможно установить, кто, когда и на каком основании использовал его впервые. Возможно, оно встречалось в некоем не дошедшем до нас источнике, но могло быть и плодом чей-то фантазии.
Иные историки сомневаются в факте существования города, упоминания о котором отсутствуют в письменных источниках. Да и в «Повести» речь идет не о городе князя Федора Юрьевича, а об «области» его[39]. Подробно рассмотревший вопрос времени возникновения города современный историк В. А. Кучкин пришел к выводу, что он был основан лишь в XVI веке, а до этого на его месте существовало село с церковью Николы Заразского[40].
Однако результаты археологических раскопок говорят о том, что долина реки Осетр была заселена еще в XII веке. Как известно, многие разоренные во время Батыева нашествия города не возродились и превратились в села или вовсе в пустое место. Иные поменяли место расположения, а некоторые были восстановлены в XVI–XVII веках (например, Курск).
Обстоятельства, при которых впервые упомянуто в летописях село с церковью Николы Зарайского, довольно нетривиальны: в 1509 году великий князь московский и всея Руси Василий III пожаловал церкви Николы Заразского село и три пустоши. С чего бы вдруг русский государь озаботился судьбой простого сельского храма? Но ведь его матерью была последняя из византийских принцесс Софья Палеолог и история храма, с которым была связана легенда о другой женщине «из царского рода», могла привлечь его внимание[41].
В 1527 году произошел набег крымского царевича Алая, который сжег село вместе с другими населенными пунктами. И государь всея Руси проявляет личный интерес к восстановлению храма. В том же году вокруг церкви начинается строительство существующей и поныне каменной крепости, в 1533 году Василий III лично посещает новопостроенный город с целью помолиться у чтимой иконы. А к 1560-м годам относится и создание «Повести», в которой одним из источников послужили документы местного храма — списки священнослужителей и некоторые предания.
Могла византийская икона попасть в простое село? Возможно ли, что клир простой сельской церкви сохранил ценные местные исторические сведения? Конечно, этого исключать нельзя, но логичнее будет предположить, что город действительно существовал в домонгольское время, но погиб во время Батыева нашествия, а в XVI веке был восстановлен.
Интересный вопрос и о происхождении названия города. «Повесть» говорит о том, что свое название город получил от иконы, а икона в свою очередь от поступка княгини Евпраксии, которая убилась — «заразилась» — вместе с сыном в 1237 году. Советские историки дружно критиковали эту версию, отвергая всяческую связь названия города и иконы. По наиболее распространенному мнению, название произошло от глубоких оврагов — «заразов».
Однако исследования современных лингвистов частично подтвердили правоту автора «Повести». Подсказкой стала сама форма названия — Заразск, «Заразеск». Анализ письменных источников позволил выявить, что первоначально город назывался «что у Николы Заразского», «Никола Заразским» и лишь потом утвердилась упрощенная форма «Заразк», которая не без некоторых приключений трансформировалась в «Зарайск»[42].
История России знает примеры, когда город получал название в честь иконы. И наиболее известный из них — Ростов-на-Дону. Он был основан в 1760 году как крепость Святителя Дмитрия Ростовского, потом название сократилось до Крепость Ростовская, а потом и вовсе до Ростова, а чтобы не вышло путаницы с древним городом, стали добавлять определение «на Дону», которое уже в советское время стали писать через дефисы.
Но откуда получила прозвище Заразской сама икона? Связка сюжета с самоубийством княгини Евпраксии и названием иконы в «Повести» действительно выглядит натянутой. Складывается впечатление, что автор произведения и сам не знал, почему икона получила свое название. В местной краеведческой литературе высказывалось мнение, что прозвище Заразской икона получила еще в Херсонесе, до перенесения на Русь. Что могло означать такое прозвище, сейчас уже установить сложно.
Остается вопрос — почему путь иконы завершился не в стольном Владимире, где так ценили византийское искусство, не в Рязани, где имелись привычные для нее каменные храмы, а в маленьком поселении, которое иные специалисты даже не считают возможным назвать городом?[43]
Здесь возможны два объяснения — с православной точки зрения ответ дан в самом тексте «Повести»: «Хочу здесь пребывать и чудеса творить», — сообщил князю Святой Николай.
С сугубо рационалистической точки зрения можно предположить, что свою роль сыграл династический фактор. У правившего в те годы рязанского князя Ингваря Ингваревича[44] было три сына — Юрий, Роман и Олег. При отсутствии в живых братьев он должен был передать престол старшему из них — Юрию. В это время установленный при Ярославе Мудром порядок наследования от брата к брату уже неоднократно приводил к усобицам как на уровне великого княжения, так и на уровне отдельных княжеств. Князья стремились отойти от него в пользу более простой и логичной схемы наследования от отца к сыну. Именно поэтому Андрей Боголюбский выслал из своего княжества младших братьев — Михалко и Всеволода. Всеволод, став великим князем владимирским, фактически изгнал из своих владений сына самого Андрея, чтобы обеспечить престол своим детям.
Вполне возможно, что и Юрий Ингваревич также стремился обеспечить передачу рязанского стола своему сыну Федору и заранее готовил к этому подданных. Перенесение в удел сына чудотворной византийской иконы сопровождалось визитом в Красный и князя Юрия Ингваревича, и рязанского епископа Ефросина Святогорца, то есть было не только религиозным, но и политическим событием.
В этом же аспекте интересно рассмотреть вопрос и о женитьбе князя Федора Юрьевича. «Повесть» сообщает нам следующее: «Спустя немного лет князь Федор Юрьевич сочетался браком, взяв супругу из царского рода именем Евпраксию. И вскоре и сына родил именем Ивана Постника».
В отечественной исторической науке и особенно в исторической публицистике сложилась традиция считать супругу князя Федора Евпраксию гречанкой, возможно, византийской принцессой. Основанием для этого служит одна-единственная фраза в источнике — «из царского рода». Царями в древне-русской летописной традиции называли только византийских императоров.
Нам известно несколько подобных браков. Помимо князя Владимира, Крестителя Руси, на византийских принцессах были женаты его внук князь Всеволод Ярославич (отец Владимира Мономаха), его правнук Олег Святославич, прозванный Гориславичем (правда, потомства от этого брака не было), и его праправнук князь Юрий Долгорукий (от этого брака родился Всеволод Большое Гнездо). В этом списке перед нами исключительно великие князья всея Руси или претенденты на этот титул. Удельный князь маленького городка на Осетре, пусть и собирающийся в будущем занять рязанский стол, — не самая подходящая по знатности кандидатура. Заключая браки с русскими князьями, императоры ромеев одновременно заключали с ними же и военно-политические союзы. Княжество Рязанское при всей удали своих дружин и князей вряд ли могло оказать хоть какую-то помощь Византии. Да ведь и Византии тогда не было! Были три империи, отчаянно боровшиеся друг с другом. Но даже в этой ситуации придворные хронисты не теряли из виду судьбы императорских дочерей — они все известны историкам. В интересующее нас время нет никаких сведений о браках с русскими князьями, да и имя Евпраксия не встречается.
Впрочем, автор «Повести» не написал «царевна», а применил более обтекаемую формулировку — «из царского рода». Как известно, в Византийской империи правило, сменяя друг друга, несколько императорских династий. Поэтому для русских князей представительницей «царского рода» могла быть любая знатная гречанка, которая на родине о столь высоком титуле и не помышляла. Вполне возможно, что визит князя Юрия в Красный после перенесения иконы сопровождался не только храмостроительством, но и консультациями относительно выбора невесты для сына. Несколько лет с момента перенесения иконы до женитьбы князя Федора — вполне достаточный срок для проведения переговоров и доставки невесты из Причерноморья в рязанские земли.
Женитьба на представительнице рода византийских государей должна была еще более укрепить положение князя Федора как наследника рязанского престола. Далеко не все в Рязанском княжестве были довольны таким поворотом событий, что и сказалось впоследствии.
Связь Рязанского княжества с византийскими государствами подтверждают и данные археологии. В ходе раскопок в Старой Рязани среди печатей конца XII века была обнаружена и византийская, с изображением композиции Успения[45].
Таким образом, в «Повести о Николе Заразском» описываются реально существовавшие контакты Рязанского княжества и византийских государств. И именно в этом источнике мы встречаем единственное