— Тебе-то чего бояться? В твои годы в солдаты не берут, — успокаивает его жена.
— Да? По-твоему, генералы им уже не нужны?
Еврей заходит в дом, над входом в который вывешен большой циферблат, и просит:
— Почините мне, пожалуйста, часы.
— Здесь не чинят часы.
— А что же вы делаете?
— Обрезание.
— Почему же вы повесили циферблат над входом?
— А что, по-вашему, мы должны были повесить?
Умирает старый еврей. Возле постели собралась вся родня. Умирающий спрашивает:
— Сара, жена моя, ты здесь?
— Здесь я, Абраша, здесь!
— А Лева, сын мой, здесь?
— Здесь я, папа.
— А Рахиль, моя дочь?
— Я здесь, папа. Мы все здесь.
— Все здесь? А кто же тогда остался в лавке?
В бане:
— Рюрик Соломонович, одно из двух: или снимите крест, или наденьте трусы.
Старый богатый еврей Айзерман женился на молоденькой. Приходит к врачу и просит:
— Доктор, сделайте так, чтоб мое супружество не было только формальным. Денег я не пожалею.
Врач осмотрел его и говорит:
— К сожалению, вам уже ничто не поможет.
— А пчелиное молочко? Говорят, оно очень помогает.
— Господин Айзерман! Я могу вам прописать пчелиное молочко. Если вы будете принимать его регулярно по три раза в день, то месяца через три, возможно, вы даже начнете жужжать. Но чтоб вы смогли жалить — это извините.
Учительница говорит классу:
— Файнштейн, Рубинштейн и Иванов по матери! Завтра в школу не приходите — будет арабская делегация.
— Рабинович, какая болезнь вам больше всего нравится?
— Чесотка: почесался и еше хочется.
— А какая болезнь вам больше всего не нравится?
— Геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.
Идет урок арифметики в первом классе. Учительница спрашивает:
— Сема, сколько твоя мама должна заплатить за два килограмма яблок, если один килограмм стоит три рубля?
— Я не знаю. Моя мама всегда так торгуется!
Встречаются два еврея. Один спрашивает:
— Хаим, где ты сейчас работаешь?
— В оркестре русских народных инструментов.
— И что, там все такие же евреи?
— Да нет, есть пара русских. Ну ты же знаешь, это такие проныры — везде пролезут!
У входа в синагогу табличка: «Войти сюда с непокрытой головой — такой же грех, как прелюбодеяние».
Ниже подписано: «Я пробовал то и другое — разница колоссальная!»
По объявлению «Сдадим квартиру бездетной семье» приходит еврейская чета. Хозяйка спрашивает:
— У вас точно нет детей?
— Конечно, нет, иначе чего бы мы пришли?
Хозяйка сдает, а на следующее утро с ужасом видит в коридоре пятерых детей.
— Вы же говорили, что у вас нет детей!
— Так разве ж это дети? — спрашивает отец. — Это сволочи!
В Бердичеве на одной улице четыре портняжные лавки. На первой надпись: «Лучший портной в России». На второй: «Лучший портной в Европе». На третьей: «Лучший портной в мире». На четвертой: «Лучший портной на этой улице». Все идут к нему.
Встречаются два еврея.
— Исаак, что ты такой грустный?
— Меня сняли с должности первого секретаря райкома.
— Как же это случилось?
— Да какая-то сволочь донесла, что я беспартийный.
На суде:
— Гражданин Рабинович, вы жили с гражданкой Шлифзон?
— Какой там «жил»! Всего один раз живнул.
Умирает старый еврей. Говорит жене:
— Мой синий костюм отдашь Аркадию.
— Нет, лучше Яше.
— А я хочу Аркадию.
— А я хочу Яше.
— Слушай, Соня, кто умирает: я или ты?
Идет утром еврей по улице и видит на мостовой куриное яйцо. Он остановился и думает: «Странно! Если кто-то его уронил, то оно бы разбилось, а если кто-то положил, то зачем?»
Мимо идет еше один еврей. Первый его останавливает и спрашивает:
— Видите, лежит яйцо? Если оно упало, то почему не разбилось? А если его положили, то зачем?
Теперь уже двое стоят и думают. На счастье мимо проходит раввин. Они говорят ему:
— Ребе, вы можете нам объяснить эту ситуацию с яйцом?
Раввин почесал бороду и говорит:
— Когда у двух яиц стоит один поп, я еше понимаю, но чтобы возле одного яйца стояли два попа — вижу в первый раз!
Еврей уезжает на ПМЖ. На таможне у него находят портрет Ленина.
— Это что? — спрашивает таможенник.
— Не что, а кто! Это товарищ Ленин, вождь всех народов.
На израильской таможне тоже находят портрет Ильича.
— Это кто?
— Не кто, а что! Это золотая рамочка.
Ночь. Рабинович заканчивает телефонный разговор с женой.
— Сара, целую! Спи с богом.
— Не слышу, Зяма!
— Я говорю: иди, спи с богом.
— С кем спи? Я не слышу!
— Говорю по буквам: Борис, Олег, Гоша, Олег, Мойша.
— Зя мочка, я все поняла, но почему с Олегом два раза? Он что, твой начальник?
Одесса. Шесть часов утра. На балкон выходит женщина и видит, что соседка сидит и плачет.
— Циля, что случилось?
— Мой вчера пришел вечером пьяный, наорал на меня, наорал на детей и ушел к шлюхам. У вас его нет?
Рабиновича вызвали в КГБ и принялись допрашивать, применяя методы устрашения. Один бьет с левой руки, другой с правой... Потом избитого Рабиновича с размаху бросили в камеру. Он вытер кровавые сопли и говорит:
— Что вы делаете? К вам же никто ходить не будет!
Одесский ювелирный магазин в день 8-го Марта.
— Я хотел бы купить подарок к празднику?
— Вам для жены или подороже?
Еврей подал заявление на выезд в Израиль.
В ОВИРЕ его спрашивают:
— А почему вы хотите уехать?
— Да так, даже трудно сказать...
— Ну, хорошо, зарплата у вас приличная?
— Очень даже.
— Квартира хорошая?
— Прекрасная.
— Наверное, и машина есть?
— Есть.
— Так чего ж тебе еще надо, жидовская морда?!
— О, вспомнил, почему я хочу уехать.
Два старых еврея беседуют:
— Хаим, ты не поверишь, я вчера познакомился с молоденькой телеграфисткой, пригласил ее в ресторан, потом мы пошли ко мне домой, у нас все было хорошо пять раз.
— Фима, я тебе верю. Верю, что ты познакомился с молоденькой девушкой, верю, что был с ней в ресторане, верю, что вы пошли к тебе домой, что у вас все было хорошо, даже верю, что пять раз, но в то, что она телеграфистка, — не верю.
— Почему?
— Потому что, когда у тебя последний раз стоял — еше телеграф не изобрели.
Сосед заглядывает к Гофману и видит, что он стоит на табуретке и накинул петлю на пояс.
— Давид Исаакович, что вы делаете?
— Вешаюсь.
— Тогда накиньте петлю на шею.
— Пробовал — задыхаюсь.
Бердичевский нищий останавливает на улице хорошо одетого прохожего:
— Господин банкир, я знал вашего покойного батюшку, вашу покойную тетушку, вашего покойного дедушку...
— Хватит! — прерывает его прохожий. — Вот тебе четвертак и перестань лазить по моему генеалогическому древу!
Сема собирает в лесу грибы. Его встречает знакомый грибник.
— Сема, что ты делаешь? Ты же набрал полно ядовитых грибов. Так же можно отравиться.
— Не волнуйтесь, я для продажи.
В городе Пиза у знаменитой башни стоит еврейская пара.
— Хая, смотри, какая кривая эта башня! — Ой, Абраша, кто бы говорил!
В советское время трамвай едет по Ленинграду. Кондуктор объявляет остановки:
— Площадь Урицкого!
— Бывшая Дворцовая, — комментирует старый еврей.
— Улица Гоголя!
— Бывшая Малая Морская.
— Проспект 25-го Октября!
— Бывший Невский.
— Замолчите, наконец, товарищ еврей, бывшая жидовская морда!
Еврей зашел в кафе и оставил у входа зонтик с запиской: «Оставил чемпион по боксу». Выходит, вместо зонтика нашел другую записку: «Взял чемпион по бегу».
Еврей едет в одном купе с богатым иностранцем.
— Скажите, — спрашивает еврей, — если не секрет, куда вы едете?
— Я? В Баден-Баден. А вы?
— А я в Гомель-Гомель...
07
Людмила Зыкина поет на сцене «Оренбургский пуховый платок». Сзади незаметно подходит Кобзон, и когда Зыкина заканчивает песню, накидывает ей на плечи красивый оренбургский платок. Зыкина говорит:
— Ой, Иосиф, спасибо большое!
Кобзон:
— А спела бы про шубу, я бы тебе шубу принес.
Мама биндюжника скончалась, и над ее открытой могилой просят сказать слово ее единственного сына. Тот взял горсть земли, бросил на гроб и, утирая слезы, сказал:
— Мама!.. Хрен вы меня больше увидите, мама!
— Слушайте, Файбисович, мне сказали, что у вас умерла жена. Примите мои соболезнования.
— Спасибо, но не жена, а теша.
— Ну что ж, тоже неплохо.
Рабиновича вызывает начальник:
— Мне сообщили, что вы ходите в синагогу и молитесь, чтобы я повысил вам зарплату.
— Так ведь теперь вроде можно?
— Можно-то можно, только я не люблю, когда через мою голову обращаются в вышестоящие инстанции.
Учитель арифметики спрашивает:
— Изаксон, сколько будет восемьдесят плюс девяносто?