Начнем с вас.
Парень раскинул руки. Голубоглазый проверил задние карманы джинсов, залезая в них руками. Там звенит мелочь.
Они перешли на багаж, а парень начал спокойно, каждый зубок по отдельности, чистить зубы своей фиолетовой щеткой без пасты.
Мой шоколад совсем остыл, и влажный холод проник под рукава. Полицейские находят в сумке его зубную пасту – потекшую в прозрачном пакете, без колпачка.
Они смотрят сумки еще минуту или две, а потом улыбаются этому парню, продолжающему курить свою щетку.
А он в ответ улыбается им.
Куда едете? – спрашивают его.
В Париж, – отвечает он после паузы.
Полиция тоже выдерживает паузу, а потом с улыбкой говорит:
Хорошей поездки.
Трое полицейских разворачиваются и уходят, ничего не найдя, но и не посчитав его поведение оскорбительным. А парень снова опирается на стол, будто привязывает к нему воздушный шарик.
Мало ли, почему у него такая пластика, такая сумка, такой взгляд и желание почистить зубы на платформе. Он не нарушил законов – а значит, может улыбаться полицейским и даже шутить над ними.
Если, конечно, он не боится их.
А он не боится. Чего их бояться? Они же его охраняют.
Есть опыт, с которым хочется спорить. Настаивать, что дома лучше, душевнее, глубже, ближе.
А есть опыт, который показывает: и у нас бывает странно. Нелогично. Небезопасно.
Тогда эмиграция – это возможность его перезаписать.
Улыбнуться полицейскому и гарантированно получить улыбку в ответ. Сходить на мирную манифестацию, сжаться от страха, но удостовериться, что ни одна резиновая дубинка не разрезала воздух.
Выровнять стрелки внутренних счетчиков – и изгнать из себя страх.
Феррари
Один иностранный журналист поехал в Италию на тест-драйв феррари. Он снимал об этом сюжет.
И вот едет он по трассе, аккуратно, не превышая скорости, не разговаривая по телефону, с пристегнутым ремнем. Но бело-красный жезл регулировщика все равно поднимается вверх: его останавливает полиция.
Что такое? Почему??
Он открывает окно – и в нем быстро появляются собранные в щепоть пальцы: perché1[7]? Два черноволосых итальянских полицейских восклицают:
Почему ты едешь на этой скорости?
Я не превышал.
У тебя же фер-ра-рри!
Да.
Мы ее создали, чтобы гнать быстро!
Иностранец ничего не понимает. Он смотрит на полицейского, а его оператор не выключает кнопку «Rec» на камере:
То есть вы советуете мне превысить допустимую скорость?
Да у тебя же феррари, мы все поймем!
Когда вышел этот документальный фильм, многие писали, что сцена срежиссирована. Так не бывает! Полицейские не могут подталкивать человека нарушать закон.
Полицейские – не могут. А мальчишки, сидящие внутри них и обожающие гоночные автомобили – могут.
Ведь феррари – это феррари. При виде нее у итальянцев загораются эмоджи огней в глазах.
Ни лексус, ни порше, ни тесла не пробудили бы их. Но это же – пальцы собраны в щепоть – феррари!
Бывает ли у нас так, чтобы за синей формой проявился человек – и притом настолько ярко?
Я сразу вспомнила, как во время протестов в Беларуси летом 2020 года силовики стали увольняться из спецслужб. Они записывали и публиковали в инстаграме видео, где снимали погоны. А я смотрела на это и не могла поверить, но все-таки отправляла им личные сообщения со словами поддержки и предложением помощи.
Первой, кому я написала, была Дарья из милиции. По ее инстаграму ничего не было понятно о ее работе: он весь был о борьбе с ДЦП ее маленькой дочери.
Я отправила ей слова поддержки и спросила, смущаясь, нужна ли финансовая или другая помощь. Я была готова к тому, что стальная женщина с тяжелой жизнью: милиция, погоны, потеря работы, тяжело болеющий ребенок – ответит мне «нет». Ведь можно снять погоны с плеч, но нельзя снять их из сердца, – думала я.
Дзынь! У вас новое сообщение.
Спасибо за поддержку, – ответила мне Дарья. – Можете оценить мои посты? Я только недавно начала писать, потому что так проще справляться с ситуацией. И мне понравилось вести инстаграм. Будет интересно и полезно услышать мнение профессионала.
Мы созвонились – и я снова не услышала того, что ожидала. Голос в трубке произнес:
Я ушла и понимаю – а ведь я еще молода, передо мной столько возможностей. Еще стольким можно заняться!
Может быть, она станет блогером? – сказала на это моя подруга. – Вот это сценарий!
Потом я написала Егору – бывшему командиру взвода, уволившемуся с поста. На его огромном мускулистом плече татуировка с Ювентусом – командой из Турина, где я живу. Увидев это, я напечатала:
Хотите с женой приехать сюда? Например, на матч? Я могу дать вам ключи от своей квартиры в центре, чтобы вы не тратились на отель. Мой дом – ваш дом.
Написала и услышала голос критика внутри: ты что, думаешь, он студент какой-то, которому нужна вписка? Что он не был на матче Ювентуса никогда? Он же мужчина, военный, он все сам, все сам.
Если вы поможете мне осуществить мечту побывать на Альянс Стэдиум, я буду самым счастливым человеком…!!! – ответил Егор.
Тогда, как карантин закончится, я вам все организую, – написала, недоумевая, я.
И получила в ответ:
Я вас люблю!
Третьим, кому я написала слова поддержки, был Влад. Суровый, резкий и высокопоставленный. Но, может быть, я могу чем-то помочь ему в этой непростой ситуации? Все-таки человек только что уволился и подвергается гонениям.
Влад ответил:
У меня скоро будет первый в жизни поэтический концерт. Вы можете купить билеты.
Эти диалоги сохранены среди переписок в моем инстаграме. Два раза я находила их и перечитывала, чтобы убедиться, что все так и было, что это правда.
О чем они для меня?
Что в наших проекциях может быть одно, но реальность всегда интереснее. Что люди хотят жить в мире возможностей, а не лишений. И что, оказывается, в силовике может сидеть мальчишка, болеющий за Ювентус, и поэт, и блогер.
Можно увидеть документальный фильм о тест-драйве феррари и подумать, что сцена срежиссирована. Можно не написать ушедшим в отставку силовикам личное сообщение – и не узнать, что остается, когда погоны сняты. Можно приехать в Италию, арендовать машину, чтобы отправиться в Портофино, быть остановленными полицейским с улыбкой Марлона Брандо:
Ну зачем же вам Портофино, здесь тоже красиво! Я сейчас расскажу вам, где у нас самый лучший пляж…
…и решить, что так бывает только здесь.
Но все эти ситуации научили меня тому, что, разговаривая с человеком, стоит держать свое сознание открытым. Что никакая форма или национальность не определяют его. Что если человек для меня – не функция, то начинается самое интересное: жизнь.
Но почему, собственно, только с человеком? С городом вот тоже, например. Мой брат и его девушка побывали в Париже в первый раз.
Катя, мы ожидали от Парижа другого! А там прямо на улицах спят люди. Одеяло принесут – и так живут. И от них такой запах… не круассанами пахнет Париж.
Не круассанами.
Но как же французам от этого не противно? Это же их город.
Этому удивляются многие, кто решил пройтись по Парижу пешком. И уж тем более беларусы, на улицах чьей страны не сыщешь ни одного бомжа.
Разве Париж не такой, как в фильме Вуди Аллена?
Разочарование. Неприятие. Осуждение. Омерзение.
Но я не раз наблюдала, как меняются их лица, если сказать:
Для французов это – запах свободы.
В смысле? – переспрашивают меня.
В том смысле, что каждый может жить как хочет. И те, кто живут здесь на улицах, живут так по своему выбору. У них есть и другие возможности, но они правда выбирают это. И никто: ни президент, ни ты, ни я не могут их ограничить. Они не делают ничего противозаконного: а значит могут жить как хотят.
Мой брат задумывается на секунду, но очень быстро отвечает:
После такого объяснения… мне начинает нравиться этот запах. И Париж.
В детстве многое было не тем, чем казалось – и мы вроде бы были к этому готовы. Когда взрослеешь, выясняется, что ничего не изменилось: все не то, чем кажется. Можно, конечно, объяснить себе все один раз и закрыть тему, став невосприимчивым человеком. Но можно и не останавливать этот процесс познания мира. Перезаписывать внутренние каталоги значения запахов, свое отношение к городам и людям и даже свои ценности.
Правда, тогда приходится попадать в некрасивые ситуации, обнаруживать свою ограниченность, признавать, вздохнув, ошибки. Но иначе есть риск так и не столкнуться с жизнью.
Не выходи из кафе, не совершай ошибку
Катя, – предупреждает меня преподавательница по итальянскому, предчувствуя мою реакцию, – если ты зашла в кафе или ресторан в Италии – и там ужасно, тебе не нравится, пожалуйста, не выходи оттуда.
Что?! – я моментально вспоминаю с десяток случаев, когда я привычно, как у нас, выходила из мест, где мне не нравился запах, или музыка слишком гремела, или пластиковые стулья не настраивали на долгие посиделки.
Сиди ешь, – продолжает Сафи. Она понимает, почему меня это удивляет, ведь мы с ней из одной страны. И продолжает: – Если ты выйдешь, итальянцы очень обидятся. Для них это non e gentile: невежливо, нелюбезно. Не делай так.
Предыдущие десять минут занятия мы говорили о gentilessa: какое важное это понятие для итальянцев, сколько всего связано с ним, почему комплимент «Вы очень любезны» – это ценный комплимент даже для молодых людей. Я слушала и радовалась: вот, наконец, страна, в которой вежливость занимает то же место, что и в моем сердце.
Себя я тоже считала вежливым человеком, пока не вспомнила бородатое лицо хозяина одного кафе на моей улице, вмиг заморозившееся, когда «эта иностранка», осмотревшись и не выбрав столик, попрощалась. И разозлившегося официанта в джаз-клубе, буркнувшего мне «Ciao», когда я передумала оставаться. И, и…