«Спасибо» – это телескопический трап, по которому комплимент попадает внутрь.
А что мне делать, если принимать я научилась, а давать – нет? Если мне теперь важно стать щедрее и дома, и в эмиграции?
…Может быть, есть какие-то лекала? Примеры фраз, которые можно было бы повторить? Чтобы со временем, по резонансу, добраться и до своих собственных.
Вот несколько.
Первый – от Джузеппе, с которого я начала эту главу.
Второй – со страниц в соцсетях большинства моих итальянских знакомых. Вот фото с выпускного Кармелы: ресницы, помада, лавровый венок. И снизу – комментарий:
Вам когда-нибудь такое писали?
А вы?
Сохраняем в шаблончики.
Вот еще пример из моей внутренней библиотеки.
Это был уже, наверное, пятый раз, когда я написала своему знакомому Фабио об одной и той же проблеме. Я, как говорят французы, все крутила маленький велосипедик в своей голове – то есть думала и думала о ней, натыкалась на те же суждения и никак не могла снизить интенсивность своих чувств. Фабио не в первый раз слушал все это. Я отправила ему сообщение – и тут же стала извиняться: что снова об одном и том же, что так поздно, что отвлекаю.
Карандашик пишет, и я представляю, как сейчас на экране возникнет: спокойной ночи.
Катя, – возникает вместо этого сообщение подлиннее, – я тебя слушаю. Говори столько, сколько нужно. Ты важна для меня.
Эти четыре слова я услышала впервые в 33 года. От человека, с которым была знакома месяцев пять.
Мне захотелось сохранить их в сердце, разрыдаться, спрятаться в кусты, подпрыгнуть от радости, пойти за Фабио на край света.
«You are important to me».
«Ты важна для меня».
Оказывается, можно это сказать – и язык не отсохнет.
Я попробовала сказать эти слова своим читателям:
«Вы мне важны».
«Спасибо, что разделили это со мной. Так ценю нашу связь».
Говорить правду оказалось легко и приятно.
Тогда я попробовала сказать эти слова друзьям. Было страшно, что выйдет неловко и пафосно – и я начала с текстовых сообщений. А потом и губы мои смогли это произнести. Между нами стала увеличиваться близость.
И я уже научилась говорить себе: «Катя, конечно, давай отдохнем. Ты важна для меня».
В горы
В Беларуси нет гор, но мы все равно в них ходили. Брали студенческую стипендию, паспорт, одалживали у друга фонарик или синий спальный мешок, пенку – и забирались на рассвете в раннюю медленную электричку. На верхних полках, над перешептывающимися бабушками и дремлющими студентами, бренчали кружками наши цветные рюкзаки.
Люди заходили и выходили – а нам было до конечной, через полстраны.
Менялись свет и температура в вагоне. К обеду кто-то доставал гитару – и мы пели, не стесняясь, прерываясь лишь на другую музыку: когда в вагон заходила длинноволосая пара музыкантов, флейта и гитара, играющих за деньги.
Станция Столбцы! Городея. Барановичи. Черный древний паровоз в окне, женщины:
С картошкой, с капустой, с грибами! Яблочное, малиновое!
Нам десять потных целлофановых пакетиков с пирожками.
Потом пересадки, погранцы в синих бушлатах, бумажные декларации, в которых вписываешь, пытаясь поймать паузу между встрясками плацкартного столика, по букве в квадратик.
Какая у нас цель поездки?
Говерла! Петрос! – это названия гор.
Пишите «туризм».
Клац! Клац! – и наши синие паспорта с новыми штампиками шлепаются на столик. Теперь – украинский запах поездов, украинский вкус пирожков на станциях.
Вам нужно постельное белье? – спрашивает всю компанию проводница в туфлях на каблучке.
Нет, у нас спальники.
Потом резкое пробуждение в пять утра – и мы выкатываемся на прохладный перрон, видя примятые щеки друг друга, убирая соньки с глаз. Поход начинается.
«Если шел он с тобой, как в бой, на вершине стоял хмельной – значит, как на себя самого положись на него». Я представляла горы как место, куда ходишь только с близкими друзьями и их друзьями. Вот ты идешь шесть часов по камням и мокрому мху, неся в рюкзаке запас гречки на всех, и знаешь, что у друга – тушенка, у второго – аптечка. Склоняешься, не снимая рюкзака во всю спину, чтобы сорвать черничинку или сфотографировать снег внутри сиреневого крокуса – и так же склоняется твой друг. Готовишь по очереди обед или ужин, играешь в крокодила, поешь под гитару, смотришь на изобилие звезд. И вы близки.
Даже сейчас, спустя пятнадцать лет, когда я приезжаю в Беларусь, я хочу увидеть вас, друзья. И я надеюсь, что Макс прилетит из Бостона в то же время, что и я, Ася доделает все дела партии, которую она теперь возглавляет, семья Ромы отпустит его – и мы выберемся в лес все вместе.
Почитаем стихов? – предложит Макс, как ни в чем не бывало, в час ночи.
А рано утром, покусанные комарами, мы прыгнем в прохладную реку.
Эталон времени хранится в Международном бюро мер и весов под Парижем, а эталон похода – в моем сердце.
По чему ты больше всего скучаешь? – спрашивали меня, когда я переехала во Францию. Может быть, по соленым огурцам? Или по возможности зайти в гости без предупреждения?
Больше всего скучала я по тому, чтобы пойти с друзьями в горы или в лес, не останавливаясь ни в каком кемпинге, не волнуясь, разрешено ли развести костер, никому не отчитываясь. По тому, чтобы смотреть вместе на звезды, закутавшись в спальники, и чтобы правой стороне тела было тепло от костра, а левой холодно от росы. По тому, чтобы тащить на себе двенадцатикилограммовый рюкзак, радуясь, как он легчает с каждым привалом, если готовили то, что несу я.
Во Франции с горами у меня не складывалось. Горы далеко! – говорили жители Лилля, хотя горы были в их же стране. А когда мы все же до них доезжали, оказывалось, что горы – это еще и дорого. Что нужно снять домик. Что цены в магазинах выше парижских. И все вокруг в брендовой спортивной одежде кинематографично катаются на лыжах.
Можно ли ставить здесь палатку? – В специальном кемпинге. – Можно ли разводить костры? – На земле? Ни в коем случае.
Пешие маршруты, обозначенные на картах, проложены через горные открыточные деревушки – красивые, безопасные, с сотовой связью.
Оказавшись с другой стороны Альп, в Италии, я получила приглашение от знакомого в горы на один день. Наверное, мы друзья, – подумала я. Маршрут обещал быть простым: обычные горные ботинки, немножко снега на высоте, а в середине дня даже обед в каком-то приюте альпиниста. Для начала – прекрасно.
Где встречаемся?
Сбор в 8.30 на парковке возле гастрономического супермаркета Eataly. Va bene1[9]! Мы выходим из машины в 8:40 – и видим трех человек.
«Простите, что мы опоздали!» – хочу сказать я, но уже слышу:
Вы тоже ранние пташки?
Раз мы не последние, то ждем остальных, попивая кофе. На парковку подъезжает альфа ромео – и из нее выходит парень в ветровке. Ну, вот и собрались! – думаю я. Приветствия, поцелуи, знакомство, заказ нового кофе… и ни шага по направлению к горам.
Через пять минут возле нас паркуется еще одна машина. Парень и девушка.
Чао!
Чао! Чао! Чао!..
Пара реплик, перевести которые я не успеваю – и эти двое тоже идут заказывать кофе.
Парковка пахнет кофе, птицы из соседнего леса голосят неугомонно. Солнце поднимается выше. Почему мы не выдвигаемся?
Эээээээй! Чааааао! – к нам подходят еще двое людей, значительно старше нас. – Федерико! Лаура! Очень приятно.
Они знакомятся с каждым. Как так вышло, что их никто не знает? Совсем никто? Они увидели информацию в каком-то чате и присоединились. А как же Высоцкий и проверка друзей горами?
10 человек разного возраста, не очень-то знакомых между собой – немаленькая компания.
А кто из них – твой близкий друг? – спрашиваю я своего знакомого. Он пожимает плечом: да никто. – Как же ты их нашел?
В вотсапе есть группа для походов в горы. Мы просто все могли в этот день, и мне подошел маршрут, – говорит он более буднично, чем когда выбирает блюдо из меню в ресторане.
Такая большая группа!
Ждем еще пятерых.
Ждем еще пятерых, потом знакомимся с ними, ждем, пока они выпьют кофе… и, наконец, выдвигаемся. Маршрут сегодня короткий – всего два часа от старта до того места, где мы будем обедать. И два часа обратно.
Вы уже догадываетесь, да? Если нет, то я произнесу это: и два часа на обед. Добро пожаловать в Италию! Скатерти в красно-белую клетку. Несколько блюд, вино, десерт. В большом горном ресторане обедают и другие группы: все такие же шумные, как наша, и даже еще многочисленнее.
Французы бы еще на старте узнали, кто кем работает. Этот вопрос, который в Англии считается неприличным, а во Франции запускает диалог, в Италии считается «бабушкиным».
Только бабушка все время спрашивает, кем работает твой друг! – как-то объяснили мне.
Но мне любопытно, и я вплетаю его в разговоры. И выясняю, что кудрявый мужчина в кругленьких очках – веб-дизайнер, двухметровый парень, который всех смешит и заставил официантку трижды пересчитать десерты, потому что менял свой выбор каждый раз – геометр (чтобы это ни значило!), его девушка («Ангельское терпение!» – сказала ей официантка, имея в виду выходки ее парня) – полицейский. Маркетолог, инженер, работник колл-центра – все вперемешку, без табели о рангах. И без крепких дружеских связей.
Катя, ты была очень голодна! – хохотали надо мной после того, как я быстро съела первое блюдо, думая, что нужно спешить, ведь у нас горы в приоритете.
Она еще и утро начала с яичницы! – сдал меня с потрохами мой друг. И все посмотрели на меня как на обжору, ведь итальянский завтрак – это кофе со сладкой булочкой.
Мне нужно было перестроиться. Это иной поход: расслабленно-гастрономический, очень веселый, с элементом лотереи – но не в смысле препятствий, а в смысле компании.