Но вот что пришло нам в голову. Что, если бы самого этого запрета не существовало? Ведь тогда ничего из этого не случилось бы – на нее не обрушилась бы волна критики, все эти двусмысленности, брошенные в ее сторону; никто бы не фотографировал ее, ей не пришлось бы врать во имя спасения репутации.
Через некоторое время, когда конфликт улегся, состоялся «выпускной».
Мы нашли архивную запись телепередачи, на которой она, давясь слезами, объявила о своем уходе прямо во время выступления.
Тогда это тоже было обычным делом. Все эти девушки однажды, рыдая, заявляли, что завершают карьеру, о причинах же догадаться было несложно, даже если о них и не говорили напрямую: исполнительница могла быть «проблемной», возможно, подошел возраст или она просто не особо выделялась на фоне остальных.
Их долгий путь заканчивался, и из этого делали своеобразное развлечение. Впрочем, в те времена «выпуски» случались так часто, что никому, кроме фанатов, в сущности не были интересны.
Это была эпоха интернета. Далеко позади остались те времена, когда единственным источником информации были старые кинескопные телевизоры, люди всей семьей собирались в гостиной и, затаив дыхание, наблюдали через экраны за тем, как любимица всей страны, решившая выйти замуж, навсегда покидает шоу-бизнес. Теперь интересы у зрителей стали гораздо шире.
Как же должна вести себя поп-звезда, в полной мере осознающая себя таковой?
Все просто – она должна быть совершенством. Это значит не нарушать правила, не попадать в скандалы, поддерживать приемлемую для айдола фигуру, не допускать появления на коже прыщей, никогда не показывать усталости и постоянно улыбаться.
Какая-то безвольная кукла получается, не находите? Выходит, люди именно этого и требовали от девушек. Сопоставив собранные данные, мы не видим иного ответа.
Еще остается загадкой тот факт, что так называемые «фанаты» никак не протестовали по поводу ухода из групп айдолов, нарушивших правила.
Наверное, это потому, что руководство поп-групп изначально задумывало эти правила именно для того, чтобы удовлетворить фанатов. Ведь они приносили прибыль.
И если бы эти самые фанаты стали возмущаться, что правила какие-то странные и вовсе никому не нужны, то их могли бы и отменить за ненадобностью.
Представьте, ваш любимый айдол «выпускается» – и вот вы больше не можете наблюдать за ее деятельностью. Неужели в глазах «фанатов» нарушение правил было настолько непростительным поступком, что они готовы были поступиться даже этим?
Система правил для айдолов привела к падению поп-индустрии в целом.
Как ни крути, но эти девушки – тоже люди. История показывает, что, хорошо это или плохо, человек не может всю жизнь подчиняться подобным правилам.
И тем не менее для айдолов они были реальностью. Поэтому постепенно девушки начали выбывать одна за другой.
Одним из последствий расцвета и упадка поп-индустрии, просуществовавшей несколько десятилетий, стало четкое всеобщее осознание того, что «идеальных девушек» не существует. Разве нет? И неужели это было так сложно, что потребовалось столько времени ставить эксперименты на живых людях?
На этом передаю слово следующей рассказчице.
В этот раз наряду с творчеством ХХ мы рассмотрели и музыкальные композиции других исполнителей.
Главными темами песен ХХ и ее группы стали борьба с давлением общества и окружающих, а также сложности жизни в такой среде.
С одной стороны, это нетипичный подход для девушек-айдолов, с другой же – с давних пор многие певцы обращались к этим вопросам, а их песни становились хитами, что в совокупности определяло зрительские симпатии.
Недовольные происходившим люди «желали быть красивыми, точно крысы», «жаловались, что те, кто смирился, смеются над их боевой песнью», и «навсегда уезжали куда-то на украденных мотоциклах», как пелось в тех старых композициях[26].
Но вот что странно: сколько бы песен ни выходило на эти темы, общество не менялось в лучшую сторону. Люди все еще были недовольны.
Гнетущее, странное, невозможное, ужасное, неприемлемое – как только не называли это общество в музыке, но политики почему-то бездействовали. Или, быть может, уши у обычных людей и политиков устроены по-разному, воспринимают разные частоты, и поэтому они никак не могут услышать друг друга? Насколько мы поняли, таких особенностей у человечества не наблюдалось.
Музыкальные композиции, возвещавшие о несправедливости общества, хорошо продавались, становились хитами и тем не менее оставались не более чем песнями, сменявшими друг друга в потоке истории музыкальной индустрии. Неудивительно, что в этом бесконечном повторении никто не решался сделать шаг вперед. Они лишь пели, пели, пели, и на этом все.
И раз во времена ХХ их треки тоже вызывали симпатию многочисленной аудитории, не является ли это неопровержимым доказательством того, что общественное устройство все еще было максимально далеко от идеала?
Удивительно, что эти девчонки, о которых часто говорили, будто они не умеют петь, не умеют танцевать, больше похожи на кружок самодеятельности, плохо попадают в фонограмму, несравнимы с прежними айдолами и вообще чуть ли не демоны во плоти, все равно привлекали внимание публики.
Попадать в фонограмму – это значит вовремя открывать рот на выступлении под заранее записанную песню.
По многим причинам невозможно петь и танцевать одновременно, в группе слишком много народу, так что как ни старайся, голоса не сольются в унисон – в поп-индустрии это было обычным делом.
Те, кто ходил на концерты, множество раз видели, как девушки поют вживую, но обычно, в особенности во время телевизионных шоу, микрофоны, которые они держали в руках, использовались лишь для антуража и даже не были подключены. Девушки вынуждены были выступать, лишенные своих голосов.
Что же тогда заставляло зрителей сходить по ним с ума, раз у них даже не было голосов? Мы пришли к выводу, что голос – далеко не главное, а девушкам достаточно было просто оставаться собой, чтобы сохранять власть над аудиторией.
Такое происходило и с другими поп-группами.
Но их стало слишком много, и одну уже невозможно было отличить от другой, поэтому, чтобы сохранить индивидуальность и привлечь внимание, ХХ и ее группе создали этакий «бунтарский» образ с соответствующей музыкой. Разница была огромна. И люди, приложившие руку к созданию ХХ, этого не заметили.
Песни ХХ задумали и написали для девчонок взрослые, мужчины, они ни в коем случае не были самовольной импровизацией. Иными словами, перед нами холодный расчет, нацеленный на то, чтобы об этих песнях заговорил весь мир.
Но это и стало поворотным моментом.
Девушки, которые должны были, будто куклы, безвольно подчинившись, исполнять данные им композиции, вместо этого начали претворять их в жизнь.
Песни буквально овладели ими, и мы полагаем, что это стало возможным лишь благодаря тому, что девушки вкладывали в них всю энергию и всю душу, день и ночь репетировали, по-настоящему проживали их на сцене.
Если вы думаете, что они просто пели и репертуар никак на них не влиял, то сильно их недооцениваете.
«Мы пели о революции, пели о революции, значит, пришло ее время». Их голоса будто говорили с нами.
Нет, мы и в самом деле их слышали.
На этом передаю слово следующей рассказчице.
Недалеко от их офиса есть парк.
Большинство ее коллег вообще бы его не заметили, даже если бы каждый день проходили мимо, но когда в кафе, в котором она обычно обедала, было слишком много народу, Кагава Аюму покупала какой-нибудь легкий перекус в ближайшей булочной или круглосуточном магазине и отправлялась в этот небольшой, вытянутый в длину парк.
В веренице высотных зданий в этом деловом районе располагалось множество компаний, маленьких, больших и средних, но в парке Аюму встречала детей, катавшихся на старых качелях и горках, и взрослых, присматривавших за ними, – лишнее доказательство прописной истины о том, что и в подобных местах люди живут своей обычной жизнью.
Было уже начало седьмого, и в парке почти никого не осталось, тем не менее и внутри, и на близлежащей улице горело множество фонарей, так что, несмотря на вечернее время, казалось, будто здесь достаточно светло и безопасно.
Не заходя в парк, Аюму остановилась около клумбы у входа и, достав смартфон, принялась пролистывать новости в соцсетях, даже оставила пару одобрительных комментариев под фотографиями друзей – все ради того, чтобы убить время.
Никаких признаков его присутствия. Но она обернулась, значит, все-таки что-то почувствовала.
Справа от Аюму откуда ни возьмись появился тот мужчина.
Он стоял сбоку и смотрел прямо перед собой, делая вид, будто не замечает ее, что не позволяло исключить возможность простого совпадения, но какой бы ни была причина, то, что он находился так близко к ней в безлюдном парке, где полно места, определенно было странно, так что Аюму быстро уткнулась обратно в экран смартфона.
Мужчина краем глаза заметил, что она его видит, медленно повернулся и смерил ее взглядом с высоты своего роста.
– Ты иногда на меня смотришь, – сказал он.
В этот момент он еще и улыбнулся.
Он засунул обе руки в карманы костюма и слегка склонил голову набок, словно пытаясь заглянуть Аюму в глаза – в той самой манере, которую еще совсем недавно назвали бы пошлой. «Только не это», – подумала Аюму, мысленно отступая назад.
– Не думаю, что мне показалось. Почему ты это делаешь? – Он заулыбался еще шире.
Нет, Аюму в самом деле на него смотрела, но вкладывала она в это совершенно не то, что он предполагал. Интересно, как он воспримет ее молчание? Ни один мужчина в мире до этого не интерпретировал его правильно. Если тебя не понимают, значит, нужно доносить мысли соответствующим образом.
Набравшись решимости, Аюму ощутила, как сила нарастает и разливается по ее ногам, затянутым в колготки, по животу и груди.