– Конечно, – ответил Абуладзе. – Просто надо оставить регулятор в этом положении.
– Хорошо. А теперь идите к двери и позовите на помощь. Скажите, что лампочка перегорела.
– Она не может перегореть, у нее гарантийный срок службы десять лет.
– Профессор, – я укоризненно посмотрел на него, – ну соврите что-нибудь.
– Ладно, – сказал Абуладзе и направился к двери.
Я выключил ночник, а профессор стал барабанить в дверь, крича, что в сети резкий перепад напряжения, и у нас вышли из строя источники света. Через пару минут засов лязгнул, и дверь медленно распахнулась. Поскольку в коридоре был полумрак, то света в камере не прибавилось, лишь дверной проем выделялся на фоне темной стены. В этом проеме стоял механик.
– Что у вас со светом? – проскрежетал он.
– Тебе же сказали! – крикнул я. – Ты, бестолковая железяка, лампа у нас перегорела. То есть, взорвалась.
– Почему не включаете ночную лампу?
– Да потому, что она тоже накрылась. Не веришь? Подойди и проверь.
Механик некоторое время постоял, потом его ноги вдруг стали укорачиваться, и он сразу стал ниже. Приобретя габариты, достаточные для того, чтобы пройти в дверь, механик наклонил вперед свою страусиную шею и шагнул вперед. Оказавшись в полной темноте, он остановился. Его зеленые глаза стали медленно потухать, а секунд через десять вновь вспыхнули, но уже ярко-красным светом. Механик медленно повел головой и уставился на меня.
– Иди сюда, смотри, – позвал я, тыкая пальцем в ночник.
Механик опустил голову и поднес свои горящие глаза вплотную к лампе. Я щелкнул выключателем, и беспощадный свет разорвал тьму.
– Профессор, ходу! – скомандовал я и бросился к двери. – И не забудьте запереть!
Мы миновали полутемный коридор, затем цех и оказались на погрузочной площадке. Механиков поблизости не было, а рядовые механизмы на нас внимания не обращали.
– Без пропуска нам с территории фабрики не выбраться! – крикнул Абуладзе.
Я спрыгнул с пандуса и подбежал к уже отъезжающему грузчику. Сбросив несколько коробок, втиснулся в образовавшуюся щель и помог взобраться на платформу подоспевшему профессору. Грузчик как ни в чем ни бывало двигался к воротам фабрики. Немного притормозив, он повернул голову-башенку с одиноким глазом в сторону камеры. Я замер в напряжении, ожидая, что ворота вот-вот захлопнутся. Но они не шелохнулись, и мы спокойно покатили дальше. Колонна грузчиков непрерывным потоком текла в сторону причала, а многорукое устройство лихо перебрасывало груз с подъезжающих платформ в трюм одного из трех пришвартованных судов, на борту каждого из которых крупными оранжевыми буквами было написано уже знакомое «Sand Island».
– Сэнд Айланд, песчаный остров – это что, название фабрики? – прокричал я в ухо профессору.
– Название всего проекта, – отозвался тот.
Мы спрыгнули с платформы, не доехав метров ста до причала, и бросились в лес. В это время на фабрике завыла сирена.
– Спохватились, – проговорил профессор, остановившись и переводя дух. – Вы видели, сколько продукции они грузят? Салфетки, носовые платки, туалетная бумага…
– Профессор, – перебил я, – может нам стоит поторопиться?
– Да, вы правы, – ответил тот, и мы побежали дальше.
– Вот то место, где меня вынесло на сушу, – выдохнул я, когда мы оказались на берегу.
– По всей видимости, воронка портала открывается где-то рядом, – сказал Абуладзе. – Кроме того, чтобы перемещать тяжелые крупногабаритные предметы, такие как корабль, диаметр воронки может достигать нескольких сот метров, а то и километра. И стоит вам очутиться хотя бы у самого ее края, вас неминуемо засосет.
– Куда нам теперь? – спросил я.
– Как куда? В воду. Вы ведь умеете плавать?
– Вы шутите?
– Нисколько. До большой земли всего двадцать километров. Думаю, за сутки мы это расстояние преодолеем. Один раз механики позволили мне посетить мой кабинет, забрать кое-какие мелочи, и я тайком прихватил спасательный жилет. – Абуладзе похлопал себя по груди. – Надуем его, когда отплывем подальше. Ну, что вы встали? Полезайте в воду.
– А как же машины? – спросил я, увидев, как деревья на холме закачались сразу в нескольких местах.
– Они в воду не полезут, но… – профессор сделал паузу, – они вооружены.
– Час от часу не легче!
– Это всего лишь небольшие малокалиберные пушки. Начальная скорость снаряда менее тысячи километров в час. Пять зарядов на каждую из пяти машин. Для экстренных случаев.
– Каких таких случаев? – крикнул я, уже войдя в воду по пояс.
– Подождите, обувь сниму, – сказал профессор, стягивая с себя штиблеты и сбрасывая пиджак. – Вы, кстати, тоже халатик скиньте, легче будет. А что касается случаев, ну, машина какая-нибудь взбесится или кто-то нападет на фабрику. Предельная дальность стрельбы – восемьсот метров, так что пока не отплывем достаточно далеко, держитесь от меня подальше и лавируйте. Помните, что я вам говорил – они медлительные. Прицелятся, а выстрелят только через две секунды.
Я стянул с себя намокший халат и поплыл. Профессор, бросившись в море, вилял из стороны в сторону, то погружаясь в воду, то выныривая. Я взял немного левее и тоже стал закручивать виражи. Сзади донесся глухой хлопок и через мгновение справа от меня взвился фонтан брызг. Выстрелы повторялись с частотой примерно три в минуту. Один раз снаряд упал совсем близко от профессора, и я уже мысленно попрощался с ним. Но он вынырнул и как ни в чем не бывало поплыл дальше. Я насчитал уже двадцать выстрелов, значит, прошло около семи минут, и от берега нас должно было отделять более полукилометра.
«Еще пять плюх, и мы свободны», – подумал я и нырнул.
Рванувший рядом снаряд заставил меня не на шутку испугаться, и я машинально ринулся еще глубже под воду, но, опомнившись, повернул кверху. И тут почувствовал, будто кто-то тянет меня вниз. Черт! Знакомое ощущение! Прежде чем я успел подумать о чем-то еще, стремительный поток подхватил меня и с бешеной скоростью потащил на глубину. Вновь, как и раньше, адская боль в ушах заставила меня взвыть, и я потерял сознание…
– Мистер! Сеньор!
Кто-то хлестал меня по щекам. Я с трудом открыл глаза.
– Ю о'кей? – спросил склонившийся надо мной смуглый парень в красном жилете.
Я кивнул. Парень улыбнулся и сказал что-то своему товарищу, стоявшему у него за спиной. Тот недовольно буркнул, взревел мотор, и мы куда-то понеслись. Я наконец понял, что лежу в катере, а парень, сидящий рядом, не кто иной, как спасатель. Меня доставили на берег, где уже поджидал врач.
– Сенечка, милый, ну что ты нас так пугаешь? – запричитала подбежавшая Ирина.
– Мадам, плииз… – остановил ее доктор, в то время как спасатели укладывали меня на носилки.
– Папа, папа, а где ведерко? – послышался Лялькин голосок.
– Завтра купим новое, – прохрипел я.
В кабинете врач переложил меня на кушетку, сделал укол и укрыл пледом. Затем, показав жестом, что надо поспать, погасил свет и вышел. Лекарство приятным теплом растеклось по телу, расслабляя напряженные мышцы. Я закрыл глаза и провалился в сон…
Оставшаяся часть отпуска прошла без приключений. Сначала я попытался рассказать Ирине про аквателепортатор и про странный остров, но она замахала на меня руками и сказала, чтобы я не смел больше пить на жаре. Поразмыслив, я постепенно стал понимать, что вся эта история с фабрикой на самом деле не более чем бредовый сон, и даже стал посмеиваться над собой. Единственное, что меня смущало, так это невероятная реалистичность сна. Может, так и приходят людям откровения о будущем?
К концу второй недели я почти забыл о странном сне, а в аэропорту мысли мои уже были заняты совсем другим. Надо было побыстрее зарегистрироваться на рейс, чтобы сесть на хорошие места, а не где-нибудь в хвосте самолета. Когда наконец посадочные талоны был у меня на руках и мы, благополучно преодолев все кордоны, оказались в зоне вылета, моим дамам срочно приспичило в туалет. Потом Ляльке захотелось мороженого, а Ирине кофе. Я усадил их в баре, а сам отправился в магазин «Duty Free», купить по дешевке бутылочку коньяка.
– Сеня, только побыстрее, – предупредила Ирина. – Мне тоже нужно кое-что купить.
– Так пошли вместе.
– Лялька ест мороженое, – чеканя каждое слово, сказала Ирина и посмотрела на меня так, словно я полный идиот и не понимаю таких элементарных вещей.
Я махнул рукой и пошел искать магазин. В этот момент Лялька опрокинула мороженое на себя.
– Сеня! – донесся голос Ирины. – Платочки купи.
– Хорошо, – буркнул я.
В магазине глаза разбегались от изобилия спиртных напитков. Что взять, «Хеннесси» или «Мартел»? Я постоял минуту в нерешительности и взял «Камю». Теперь платочки. Я отыскал отдел косметики, скрепя сердце – дорогущие! – схватил пачку бумажных носовых платков и направился к кассе.
– Твенти найн еврос, – улыбаясь, сказала продавщица.
Я расплатился и стал укладывать покупки в полиэтиленовый пакет. Коньяк, платочки… Платочки?.. Я в ужасе уставился на зеленую упаковку. Крупные оранжевые буквы, словно смеясь надо мной, запрыгали перед глазами и сложились в два слова: «Sand Island»…
Москва, 2006